Хью Пентикост - Убереги ее от дурного глаза
Джерико наклонился, отцепил наручники с пояса Салли. Оттащил безжизненное тело к лестнице на второй этаж, замкнул наручники на запястье Салли и на стойке. Вытащил из кобуры пистолет и сунул в карман. Посмотрел на Элли.
— Берите чемоданы и уезжайте. Если не поднимете тревогу, считайте, что искупили свою вину, и дальше можете жить честно.
Она стояла, не веря тому, что произошло у нее на глазах. Наконец решилась. Взяла со стола шляпу и сумочку, двинулась к чемоданам. У двери оглянулась.
— Вы... вы сумасшедший. Но... удачи вам, мистер Джерико.
Когда она ушла, я сказал Джерико, что теперь на нас набросится вся полиция штата.
— Мы выиграли десять или пятнадцать минут, — ответил он. — Это наш единственный шанс добраться до Дона Уилера без “хвоста”.
Пришел час активных действий!
Я читал о них, писал сам, но никогда не принимал непосредственного участия. Джерико знал, что делает. Не зря он изучал карту в редакции Джеда.
Мы прошли мимо патрульной машины Салли. Никто не обращал на нас никакого внимания, никто не следил за нами. Сели в “мерседес”. Тронулись с места.
В двух милях от города мы свернули с шоссе на более узкую, покрытую гравием дорогу, круто взбиравшуюся в гору. Но мощная машина легко преодолевала подъем. У поворота на проселок нас ожидал сюрприз: его перегораживала толстая цепь с массивным замком. В обе стороны от ворот уходила стена. Тут же высились два щита с надписями, предупреждающими о том, что далее начинается частное владение, куда посторонним вход воспрещен.
Джерико осмотрел цепь и замок.
— Можно попытаться разомкнуть его монтировкой, но на это уйдет много времени. А нам надо спешить. Так что придется идти пешком, Холли.
Проселок поднимался к вершине горы. Через полмили я уже едва передвигал ноги, жадно ловя воздух открытым ртом. Джерико обогнал меня ярдов на двадцать. Внезапно он остановился, предупреждающе подняв руку. Я осторожно подошел к нему. В нескольких ярдах впереди начиналась вырубка. В дальнем ее конце я увидел бревенчатый дом, из трубы поднимался дымок. Перед домом в кресле-каталке Дон Уилер грелся на солнышке. Но не Дон привлек мое внимание. В двадцати ярдах от него на валуне сидел другой мужчина, тощий, темноволосый, в черной форме шофера. У него на коленях лежал автомат.
— Торнтон, — прошептал Джерико. — Похоже, нас не собираются встречать с распростертыми объятиями, — он оглядел окружающий вырубку лес. Достал из кармана пистолет Салли, проверил, заряжен ли он. — Постой здесь пять минут. Я обойду их слева. С такой малюткой надо подобраться к нему как можно ближе. Через пять минут выходи на вырубку и иди прямо к Торнтону.
— Благодарю!
— Он не застрелит тебя, Холли. Только предложит убраться отсюда. Затей с ним спор. Скажи, что хочешь поговорить с Уилером. Потяни время, а я пока зайду сзади. Все ясно?
— С этой штукой, — я имел в виду автомат, — ему даже не надо целиться. Он только нажмет на спусковой крючок и рассечет тебя надвое.
— Если я подберусь к нему достаточно близко, не успеет, — возразил Джерико.
И исчез в лесу, прежде чем я успел ответить. Двигался он совершенно бесшумно, приобретя необходимый навык еще в Корее.
Я неотрывно смотрел на часы. Во рту пересохло. Секундная стрелка, казалось, все быстрее бежала по циферблату. Время! Я двинулся к вырубке на негнущихся от напряжения ногах. Руки свободно висели по бокам. Я хотел, чтобы Торнтон сразу увидел, что оружия у меня нет. Он заметил меня, когда нас разделяло пятьдесят ярдов.
Вскочил, наставил на меня автомат.
— Не смог подъехать на машине, — объяснил я. — Дорога перегорожена цепью. Хочу поговорить с мистером Уилером.
— Стой, — приказал Торнтон.
Я остановился менее чем в двадцати ярдах от него. Дуло автомата смотрело мне в живот.
— Ты же видел надписи на щитах, — процедил он. — Проваливай, да поживей.
— Но я хочу поговорить с мистером Уилером, — тот подкатился чуть ближе к Торнтону, черные очки уставились на меня.
— Мистер Уилер не хочет говорить с тобой, — ответил Торнтон. — Даю тебе три секунды, чтобы повернуться и потопать назад. Я не шучу. Ты нарушил границу частного владения.
Я надеялся, что Дон что-то скажет. Он молчал. Оставалось только подчиниться. Тут я заметил, как Дон повернул голову направо, влево от меня.
— Брось автомат! — услышал я голос Джерико.
События последующих секунд запечатлелись у меня в памяти, словно кадры замедленной киносъемки. Торнтон начал поворачиваться, одновременно открыв огонь. Едва ли Джерико избежал бы пули, но произошло чудо.
Кресло-каталка, в которой сидел Уилер, врезалось в Торнтона прежде, чем тот успел повернуться к Джерико. Торнтон упал, автомат вырвался из его рук. Уилер от удара вылетел из кресла и распростерся на траве. Прежде чем Торнтон сумел подняться, Джерико схватил автомат и наставил на бандита.
— Обыщи его, Холли.
Я нашел пистолет в наплечной кобуре, вытащил его.
— Держи его на прицеле, — Джерико передал мне автомат.
Глаза Торнтона сузились, он оценивающе оглядел меня и пришел к выводу, что с такого расстояния даже я не промахнусь.
Джерико опустился на колени рядом с Доном Уилером, тот застонал.
Джерико осторожно усадил его, левая рука Уилера, сломанная ниже локтя, неестественно изогнулась.
— Вам необходим врач, — сказал Джерико. — Мы доставим вас в больницу.
— Нет! Сначала поговорим. Какое счастье, что вы пришли.
— Вы спасли мне жизнь, — ответил Джерико. — Так что давайте сначала позаботимся о вас. Поговорить мы еще успеем.
— Нет! — Дон повернул голову. — О боже, они уже едут!
Мы все услышали натужный рев мотора ползущей в гору машины.
— Вы должны выслушать, — голос Дона дрожал. — Это какая-то кровавая лавина, — и он заплакал, как маленький ребенок.
На вырубку выехала машина... патрульная машина.
В машине сидело трое: судья, Бартрэм и незнакомый мне полицейский. Лицо судьи позеленело, Бартрэм не улыбался.
— Слишком поздно, папа! — закричал Дон. — Хватит убийств! — из-под черных очков по щекам текли слезы.
— Его нужно срочно доставить в больницу, — подал голос Джерико. — У него сломана рука.
— Нет! Я все скажу! Здесь и немедленно!
Незнакомый патрульный оказался капитаном Мерфи из полицейского управления штата. Он ясно дал понять, что они прибыли, чтобы предотвратить, а не разжигать насилие. Он защелкнул наручники на руках Торнтона и проводил его в патрульную машину. Джерико поднял Дона Уилера на руки, отнес в охотничий домик и осторожно усадил в большое кресло. Лицо Уилера перекосила гримаса боли. Мерфи по рации вызвал машину “Скорой помощи”.
— Я больше не могу молчать, папа, — прошептал Дон Уилер.
Лицо судьи напоминало маску. Бартрэм стоял у окна, разглядывая окружающий охотничий домик лес. Они оба уже смирились с поражением.
— Все началось очень давно, — начал Уилер, — почти шесть лет тому назад... Я вырос в Кромвеле. Джерри Хиллард был одним из моих самых близких друзей. Мы вместе ходили в школу, затем служили в армии. Он был из бедной семьи, я — из богатой. В детстве я любил забегать к нему домой, потому что его мать сама пекла хлеб. Я... я до сих пор помню его запах, его вкус. Удивительная женщина, мать Джерри. Она воспитывала его одна, бралась за любую работу.
Шесть лет назад она начала чахнуть. Джерри сказал мне, что у нее рак. Он очень переживал. Собственно, тогда он и начал пить. Я изредка заходил к ней. Видел, как она страдает. Доктор Максвелл считал, что шансов на спасение у нее нет. Но, черт бы его побрал, он делал все, чтобы продлить ей жизнь. Врачебная этика! Я слышал, как она кричит от боли, умоляя прекратить ее страдания. Я поговорил об этом с Джерри. Но у него не хватило духа. Я... я любил миссис Хиллард, — у Дона перехватило дыхание. — Однажды, когда к ней пришел доктор Максвелл, я украл из его саквояжа таблетки стрихнина. Когда он ушел...
Убийство из милосердия. Но по закону убийство есть убийство.
— Доктор Максвелл заподозрил, что миссис Хиллард умерла не от болезни. Сделав вскрытие, обнаружил, что смерть наступила от стрихнина. Максвелл знал, кто мог утащить таблетки. Он поставил в известность полицию. Вик Салли привез меня и Джерри к Джорджу Бартрэму. Взять таблетки из докторского саквояжа могли только мы. Бартрэм полагал, что Джерри сам убил мать, не в силах выносить ее страдания. Я... я не мог допустить, чтобы вину взвалили на него. И признался Джорджу.
Нет нужды говорить о моральных аспектах моего поступка. Закон квалифицирует его однозначно. Но мой отец, судья, вступился за меня. Кому будет лучше, если остаток жизни я проведу в тюрьме? Я лишь помогал умирающей. В потустороннем мире миссис Хиллард только поблагодарила бы меня. Мой отец был... и есть... в общем, в Кромвеле он пользуется значительным влиянием. Он мог поспособствовать карьере Джорджа, мог помочь Салли и доктору Максвеллу. Красноречием его бог не обидел. Короче, в тот день в кабинете Джорджа они решили спустить все на тормозах. Я считал, что это справедливо. Потому что не чувствовал за собой вины. Я думаю, принятое решение ни у кого не вызвало угрызений совести.
