Дэшилл Хэммет - Сотрудник агентства "Континенталь"
Он повторил торжественным тоном свою историю о голосе из апельсинового дерева шерифу и окружному прокурору. История привела газеты в восторг.
Шерри отказался рассказывать, как он попал в Спокан, и что делал с того вечера, как выехал из Фэавэлла и до сегодняшнего дня.
– И не настаивайте, – сказал он. – Прошу прощения, но, может так случиться, что я вновь буду вынужден бежать, и я не хотел бы раскрывать свои методы.
Также он не пожелал говорить, где провел ночь убийства. Мы были почти уверены, что он сошел с поезда до его прибытия в Лос-Анджелес, хотя кондуктор и сторожа на железной дороги ничего не могли нам сказать по этому поводу.
– Я сожалею, – упорствовал он. – Но если вы не знаете, где я был той ночью, то как вы можете утверждать, что я был на месте преступления?
Еще труднее оказалось с Маркусом.
Он твердил только одно:
– Моя плохо понимать по-английски. Ваша спрашивать капитана. Моя ничего не знать.
Окружной прокурор часами бегал по кабинету, грыз ногти и пребывал в дурном настроении, прекрасно понимая, что всё дело развалится, если мы не сможем доказать, что Шерри или Маркус были возле дома Кавалова незадолго до, или сразу после времени преступления. Шериф был единственным, кто не разделял подозрение, что у Шерри в рукавах припрятано еще много тузов всех мастей. Он видел его уже повешенным.
Капитан раздобыл где-то себе адвоката – ловкого на вид бледного типа с очками в роговой оправе, с тонкими губами и беспокойным взглядом. Его звали Шеффер, и он повсюду бродил все осматривая, словно у себя дома, улыбаясь себе и нам.
Когда у окружного прокурора ногти остались только на больших пальцах, и он собрался было уже приступить и к ним, я добыл фотографии двух подозреваемых, взял машину у Рингго и поехал вдоль железной дороги на юг, в надежде отыскать место, где сошел с поезда Шерри.
Я показывал эти проклятые фотографии на каждой станции и полустанке между Фэавэллом и Лос-Анджелесом, в каждом поселке, расположенном менее чем в двадцати милях от железной дороги, почти в каждом доме, что мне попадался по пути. И никакого результата.
Я не нашел ни малейшего доказательства того, что Шерри и Маркус не доехали до Лос-Анджелеса.
Если это так, значит они должны были прибыть в Лос-Анджелес в десять тридцать вечера. Поездов, чтоб они успели вернуться в Фэавэлл и убить Кавалова не было. Были еще две возможности: они могли взять самолет, и быстро добраться до Фэавэлла, или воспользоваться автомобилем, что было менее вероятным.
Я проверил первый вариант, но не смог найти ни одного пилота, который бы возил пассажиров той ночью. С помощью полиции Лос-Анджелеса и нескольких детективов агентства «Континенталь» я опросил всех владельцев самолетов в городе. Ответ был отрицательный.
Тогда мы проверили менее вероятный вариант с автомобилем. Основные таксомоторные компании и прокатные конторы не смогли предоставить нам каких-либо улик. Той ночью между десятью вечера и двенадцатью часами в городе было украдено четыре автомобиля. Два из них нашлись в городе на следующее утро. Один объявился в Сан-Диего. Оставался один. До сих пор не был найден закрытый «Паккард». Мы распечатали листовки с его описанием.
Разыскать и опросить каждого владельца небольшой таксомоторной фирмы или гаража, сдающего машины в аренду, было трудной задачей. С дургой стороны любой владелец частной машины мог взяться отвезти пассажиров той ночью. Поэтому мы обратились к газетам.
Несмотря на их помощь, мы не смогли получить в руки ничего интересного. Но другое направление поиска – мы попытались выяснить, где были наши подозреваемые за несколько часов до убийства – дало иной результат.
Полицией Сан-Педро, морского порта Лос-Анджелеса, лежащего примерно в пяти милях от города, ночью, когда было совершено преступление, был арестован некий негр.
Негр плохо говорил по-английски, но из его документов следовало, что его зовут Пьер Тизано, он моряк и имеет французское гражданство. Поводом для ареста послужил пьяный дебош.
По информации властей Сан-Педро, этот пьяный негр точно соответствовал фотографии и описанию человека, которого мы знали под именем Маркус.
Полиция Сан-Педро рассказала нам еще кое-что.
Они задержали Тисано в час ночи. Вскоре после двух, в полицейский участок явился белый мужчина, назвался Генри Сомертон[35], и попытался заплатить штраф и добиться освобождения негра. Дежурный сержант сказал, что до утра все равно ничего сделать не получится, и будет лучше, если Тизано проспится. Сомертон с ним согласился, поболтал с сержантом еще с полчаса и ушел вскоре после трех. В десять утра он вернулся, заплатил штраф и двое мужчин ушли вместе.
Полиция Сан-Педро сказала, что Генри Сомертон также соответствует фотографии и описанию Шерри, за исключением усов.
Подпись Генри Сомертона, оставленная в книге регистрации отеля, где он провел время между двумя посещениями полицейского участка, была сделана той же рукой, что и записка от Шерри к владельцу бунгало.
Все вполне убедительно показывало, что Шерри и Маркус в то время, когда был убит Кавалов, находились в Сан-Педро, в девяти часах езды поездом от места совершения преступления.
Но в деле об убийстве «вполне убедительно» не равно «абсолютно точно», поэтому я взял с собой в Фэавэлл сержанта полиции Сан-Педро, дежурившего той ночью, чтоб опознать подозреваемых.
– Это они. Я уверен. – заявил он.
8
Окружной прокурор догрыз ногти до мяса. Шериф имел вид ребенка, только что держал в руках воздушный шарик, вдруг раздался хлопок, и он теперь не может понять, куда подевалась его игрушка. Я сделал вид, что мне все понятно и я полностью удовлетворен.
– Мы вернулись к тому, с чего начали, – проворчал недовольно окружной прокурор, как будто кругом все, кроме него, были виноваты в этом, – и зря потратили несколько недель.
Шериф молчал и не поднимал глаз на прокурора.
Я возразил:
– Я бы так не сказал. Мы все же добились определенного результата.
– И какого?
– Теперь мы знаем, что у Шерри и его черномазого слуги есть алиби.
Прокурор решив, что я издеваюсь, обиделся. Я не стал обращать внимание на его реакцию и спросил:
– Что вы собираетесь с ними делать?
– А что я могу сделать, кроме как отпустить? Дело-то развалилось.
– Они вряд ли сильно объедят округ, – предложил я. – Почему бы не оставить их в заключении на некоторое время, пока все хорошенько не обдумаем? Может появятся новые идеи или новая информация, а дело закрыть можно в любой момент, как только захотите. Вы же не верите в их невиновность, не так ли?
Он хмуро посмотрел на меня, удивляясь моей глупости.
– Разумеется, я уверен, что они виновны. Но чем мне это поможет, если мне нечем это доказать перед присяжными? И как мы сможем держать их взаперти? Проклятие! Вы это знаете так же хорошо как и я, им достаточно только потребовать освобождения, и ни у одного судьи не будет иного выбора, как дать им свободу.
– Я это знаю, – согласился я. – Но я готов держать пари на самую лучшую шляпу в Сан-Франциско, что они не будет настаивать на этом.
– Что вы имеете в виду?
– Они хотят, чтоб их судили, – сказал я. – Иначе они бы извлекли из рукава свое алиби до того, как мы отыскали его сами. Я подозреваю, они сами настучали на себя в полицию Спокана. Спорю на ту же самую шляпу, что Шеффер не будет выступать с habeas corpus[36].
Прокурор посмотрел на меня с подозрением.
– Вы что-то знаете, но молчите? – спросил он.
– Нет. Но вы видите, что я прав.
Так оно и было. В последующие дни Шеффер бродил вокруг офиса прокурора, улыбался про себя и не предпринимал попыток освободить своих клиентов из тюрьмы.
Три дня спустя все встало с ног на голову.
К прокурору явился человек по имени Арчибальд Уикс, который владел небольшой птицефермой в десяти милях к югу от дома Кавалова, и сказал, что видел Шерри тем утром, когда нашли тело. Уикс в тот день отправлялся проведать родителей в штате Айова, и потому встал рано утром, чтоб проверить, все ли в порядке, перед тем, как поехать на вокзал, расположенный в двадцати милях от его фермы.
Между пол-шестого и шестью он пошел в сарай, который служил ему гаражом, чтоб проверить, хватит ли ему бензина до станции. Увидев Уикса, из сарая выскочил человек, перепрыгнул через забор и побежал вниз по дороги со всех ног. Уикс преследовал его некоторое время, но в конце концов сдался. Неизвестный был слишком хорошо одет для бродяги, поэтому фермер решил, что тот собирался украсть его машину.
Так как поездку было невозможно отложить, а в доме оставались только его жена с двумя сыновьями: семнадцати и пятнадцати лет, Уикс решил промолчать, чтоб не пугать супругу.
