Остросюжетный детектив. Выпуск 3 - Джеймс Хэдли Чейз
Об Аните Серф такого не скажешь: у нее вид затравленного кролика.
– Я вас искал… Мне надо задать вам несколько вопросов, миссис.
– Уходите! – она указывает на дверь. – Я не хочу слышать ваших вопросов и уж тем более на них отвечать!
– А ожерелье? Вы его тоже не хотите?
Она отшатывается, как будто я ударил ее по лицу.
– Что вы этим хотите сказать?
– Вы отлично знаете что… Колье, которое вы дали Дане Дэвис. Зачем вы отдали его ей?
Она бросается к туалетному столику, в котором выдвинут ящик. Я видел достаточно фильмов, чтобы сомневаться относительно того, что она оттуда вытащит. Я успеваю подбежать к ней в тот момент, когда она уже почти достала пистолет тридцать восьмого калибра. Я накрываю ее кисть, чувствуя, как ее пальцы пытаются снять предохранитель. Я нажимаю изо всех сил, раздавливая ее пальцы.
– Не будьте же идиоткой! Бросьте это!
Она бьет меня в грудь и падает на меня. Я теряю равновесие, и мы валимся на пол. Я обхватываю ее за шею и крепко прижимаю к себе. Она царапается, как кошка. Так мы катимся до середины комнаты.
– Теперь достаточно? Или я сделаю вам еще больнее!..
Но она продолжает кулаками колотить меня по лицу, а ногами бьет по голени. Перехватив ее руки, я заламываю их ей за спину и начинаю поднимать вверх, пока она, застонав, не падает на колени.
Револьвер валяется на полу, и я ногой отшвыриваю его под кровать.
– Вы сломаете мне руки, – стонет она.
Я отпускаю ее, беру под мышки, ставлю на ноги отступаю на два шага.
– Огорчен, милая дамочка! – хотя вид у меня совсем не огорченный. – Если вы пришли в себя, поговорим. Итак, зачем вы отдали колье Дане?
– Я не давала его ей, – злобно отвечает она, потирая ушибленную руку. – Вы почти сломали мне руку!
– Вы приходили к ней. На вас было ожерелье. Его нашли у нее. Кто ей дал его?
– Я же вам сказала, что ничего не давала ей!
– Но вас видели. Кому вы предпочитаете сказать правду, мне или фликам? Выбирайте быстрее!
Она выбирает – и падает животом на кровать, стараясь рукой дотянуться до револьвера. Фокус не удался. Я наклоняюсь над ней, поднимаю, но она не успокаивается. Это начинает мне надоедать, и я бросаю ее на кровать с такой силой, что у нее перехватывает дыхание.
Стоя над ней, я повторяю:
– Зачем вы дали ей ожерелье?
– Нет, – она задыхается. – Его у меня украли. Я его никому не давала.
– Почему вы, расставшись с ней, поехали на такси в Ист-бич?
Она делает усилие, чтобы встать. Лицо ее искажается от страха.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Я не была там.
– Вы были там, когда ее убили. Это сделали вы?
– Нет, я никогда там не была! Уходите, я не хочу вас видеть!
Самое странное, что она говорит это уверенным голосом. Как-будто она боялась услышать нечто совсем другое. Ее ужас меня беспокоит. Не меня она боится, я в этом совершенно уверен. Каждый раз, когда я начинаю говорить, она напрягается, как в кресле дантиста.
– Вы ничего не знаете, почему же тогда прячетесь? Почему не возвращаетесь домой? Серф знает, где вы находитесь? Ну! Отвечайте же!
Она полусидит-полулежит на кровати, напоминая побитую собачонку. Пытается что-то сказать, но дальше бормотания дело не идет. Вдруг глаза ее широко раскрываются и на лице появляется выражение ужаса. Я не слышал, как отворилась дверь, находящаяся в глубине комнаты, и кто-то вошел. Я быстро оборачиваюсь.
…Ральф Бенвистер, собственной персоной, стоит на пороге комнаты. Это сильный мужчина, одетый в хорошо сшитый белый костюм. Его черные, гладко зачесанные волосы обрамляют высокий лоб. Мешки под глазами создают впечатление, что он не спал уже несколько ночей. У него тонкие губы на бесцветном лице. Я видел его несколько раз в лучших ресторанах города, но никогда не общался, и не думаю, чтобы он знал меня. У него лицо не хозяина заведения типа «Звезды», а скорее адвоката или ученого.
Уголком глаза вижу, как Анита медленно поворачивает голову к Бенвистеру. Ее руки сжимаются, так что фаланги пальцев белеют. Он не обращает на нее никакого внимания. Его глаза внимательно изучают меня, и наконец он спокойно прерывает наступившую тишину:
– Что вы знаете об ожерелье?
– Вам лучше не заниматься этим делом! – отвечаю я. – Вы же не хотите быть замешанным в деле об убийстве?
– Где находится колье?
– В безопасности. Она вам сказала, что замешана в убийстве? Пряча ее здесь, вы становитесь соучастником. Но, может, вы любите такие шутки?
Его неподвижный взгляд перемещается на Аниту.
– Это тот человек, о котором вы говорили?
Она подтверждает, вне себя от ужаса. Вены на ее шее вздуваются и становятся похожими на веревки. Он поворачивается ко мне.
– Как вам удалось пройти сюда?
Я не хочу впутывать в это дело мисс Болус, пока в этом нет надобности.
– Вот как?.. Это запрещено?
Его маленькие глазки сверлят мне лицо, потом он отводит взгляд в сторону. Его бледные губы сжимаются в тонкую линию, он делает несколько шагов по комнате. Потом нажимает на какую-то кнопку. Я с тоской думаю о пистолете-автомате под кроватью. Он мне крайне необходим, но чтобы достать его, придется стать на четвереньки и залезть под кровать. Об этом не может быть и речи, и я безнадежно жду дальнейшего развития событий. Мне не приходится долго ждать. Дверь резко распахивается, на пороге возникает Гит. Он видит меня, и в его руке моментально появляется револьвер.
– Как он сюда попал? – спрашивает Бенвистер.
Гит приближается ко мне. На лице его злобное выражение.
– Это Гель Болус его привела, – отвечает он голосом, дрожащим от ярости.
За дверью слышатся тяжелые шаги, и в проеме возникает Шеммон. Его глаза смотрят на меня, потом на Бенвистера, потом снова на меня. Мускулы вздуваются под рубашкой.
– Пойди найди Гель, – приказывает Бенвистер.
Шеммон моментально исчезает. Бенвистер поворачивается к Аните.
– Отойди в сторону!
Она встает.
– Я не знаю, о чем он говорит, – начинает она тихим дрожащим голосом. – У меня от него одни неприятности.
– Отойди в сторону, – медленно повторяет он, глядя на нее, как кот на дохлую мышь. Она продолжает стоять Бенвистер подходит к Гиту.
– Я же предупреждал вас, что
