Картер Браун - Поклонник
— Ты должен пробраться сквозь всю эту толпу и встать прямо перед алтарем.
— Но, лейтенант! — Он разволновался. — Как же я проберусь через такую массу людей?
— Размахивай своим жетоном перед носом, — сказал я. — Ты полицейский или кто?
— Ну! — Он расплылся в счастливой улыбке. — А я-то совсем забыл!
— Не забудь, когда захочешь сдвинуться с места, переставить одну ногу впереди другой! — заорал я на него.
— Что мне делать, когда я проберусь к алтарю? — поинтересовалс Полник.
— Ты будешь наблюдать, — сказал я. — Ты будешь следить за Учителем так, словно от этого зависит твоя жизнь. Он говорит, что отправится к Богу солнца. Я хочу, чтобы ты ни на секунду не упускал его из виду. Не позволяй себе отвлекаться ни на что… ты усек это?
— Конечно, усек, лейтенант.
— Ты наблюдаешь только за Учите тем и больше ни за кем, — сказал я. — В сторону Элоизы ты тоже не смотришь!
— О'кей, — с грустью сказал Полник. — Если даже какая-нибудь дама снимет с себя всю одежду прямо рядом со мной, я и глазом не моргну!
— Вот и правильно, — сказал я. — Когда все это закончится, я хочу точно знать, где находится Учитель, и надеюсь получить эти сведения от тебя.
— Само собой, лейтенант. Проследить за парнем я смогу… это пустяки!
— Хорошо бы, если так, — сказал я. — И сейчас же отправляйся туда.
— Конечно, лейтенант. А чем будете заниматься вы?
— Я буду размышлять над законом земного притяжения, — сказал я.
— Да? — тоскливо изрек Полник. — Жаль, что я не лейтенант, лейтенант. Здорово сказано, а?
— Ты лучше держи жетон у себя перед носом, чтобы с ходу прочитать надписи, — устало заметил я. — А то вдруг забудешь по пути, что там написано.
— Спасибо за совет, лейтенант. Замечательная мысль. Я смотрел ему вслед, пока его тучную фигуру окончательно не поглотила толпа. Я снова взглянул на часы. Они показывали шесть пятнадцать. До захода солнца оставалось двадцать пять минут. Я повернулся и вразвалочку направился к домику Стеллы. Подойдя к нему, я осмотрелся вокруг. Кажется, на мен никто не смотрел — все направлялись в противоположную сторону, к вершине горы. Я зашел с тыльной стороны домика — все было спокойно.
Я поставил одну ногу на подоконник, приподнялся и ухватился за карниз. Еще один рывок — и я растянулся на плоской крыше.
Усевшись, я вынул бинокль из чехла. Затем направил стекла на алтарь и стал регулировать фокус. Когда я нашел его, алтарь выпрыгнул у мен перед глазами в поразительной близости. Я увидел, что прямо перед алтарем стоит микрофон. Скользнув оптическим взглядом по толпе, заметил с полдюжины динамиков с усилителями, расположенных на стратегически важных местах. Здесь чувствовалась рука Беннета-организатора. Последние слова Учителя достигнут ушей каждого из присутствующих.
Я опустил бинокль и закурил сигарету. Солнце теперь опустилось ниже и висело прямо за алтарем и вершиной утеса, но оно все еще пылало ослепительным блеском.
Я снова взглянул на часы. Оставалось еще шестнадцать минут. Я окинул взглядом многочисленную толпу и заметил небольшое волнение, медленно проходившее по ней. Я посмотрел в бинокль и поймал глазами причину этого волнения. Толпа расступалась, чтобы дать пройти Элоизе и Учителю, которые медленно продвигались к алтарю.
Учитель шел впереди величественной походкой, свободно размахива руками. Пальцы его были сжаты в кулаки. За ним следовала Элоиза с холодной отрешенностью на лице. Легкий ветерок нежно колыхал ее белый балахон.
Я снова опустил бинокль. Слышался постоянный ровный гул толпы, перемежавшийся охрипшими возгласами торговцев, которые продолжали до последней минуты продавать свои гамбургеры и лимонад.
Пчела вдруг громко и бесцельно прожужжала у меня над ухом и улетела прочь. Солнце все еще палило нещадно и без разбору всех и вся.
Меня вдруг посетило удивительное чувство отстраненности от происходящего. Неужели вот так же придет и конец мира? Девушки в летних платьицах будут сидеть на траве и кушать хот-доги. А в это время у них на глазах какого-то человека с бородкой и в одной набедренной повязке вдруг разобьет молния, оставив от него хлопья пепла; и они увидят вдруг, как Бог солнца собственной персоной изольет на них весь свой гнев — и в мгновение ока весь мир погрузится в вечную тьму В нескончаемую ночь без рассвета, где все живое погибнет.
Наконец они подошли к алтарю.
Глава 13
Элоиза и Учитель поднялись на алтарь и повернулись лицом к огромной толпе, которая постепенно успокоилась и затихла. Я наблюдал за обоими в бинокль и видел, как Элоиза сделала шаг вперед и медленно подняла обе руки над головой.
— Друзья, — услышал я чистый певучий голос, доносившийся из громкоговорителей, — друзья, — повторила она еще нежнее, — поклонники Бога солнца. Грядет знаменательное событие для всех нас! Наш Учитель, Пророк по воле Бога солнца, сказал, что сегодня на закате в присутствии всех нас он будет призван к себе Повелителем.
Она замолчала на несколько секунд и заговорила вновь уже более низким голосом:
— Сегодня — день радости, но также и день нашей общей печали. Величие Учителя покинет нас сегодня. Никогда более сила его страстной веры не созовет нас на поклонение Богу солнца — с его уходом вечером и с возвращением утром. Никогда более не знать нам тепла и утешения от его веры. Но, будучи духовно с ним, мы можем возрадоваться его вечному союзу с Богом солнца!
Ее голос вновь поплыл над толпой по нарастающей.
— Но, когда он уйдет, на этом месте. , на этом самом месте, где сейчас стою., мы воздвигнем величественное святилище, дабы навсегда увековечить это уникальное и замечательное событие. От всего сердца прошу тех из вас, кто еще не пожертвовал на возведение храма, сделать это сейчас. Дарите и не жалейте, ибо больше уже не суждено нам увидеть на земле одного из последователей истинной веры — Пророка по воле Бога солнца!
Элоиза согнулась в долгом молитвенном поклоне и сошла с алтаря. Толпа расступилась, чтобы дать ей пройти.
Учитель вышел вперед с высоко поднятой головой. Борода его агрессивно топорщилась.
— Друзья мои, — он протянул руки к толпе, — братья по вере в Бога солнца! Не могу передать вам ту радость, гордость и ликование, которые царят ныне в моей душе. Через несколько минут я оставлю вас навсегда! Чтобы воссоединиться с тем вечным теплом и светом, что и есть Бог солнца. Вот мое настоящее счастье!
Я повернул бинокль в другую сторону и попробовал разыскать в толпе Элоизу, но не смог. Монотонная речь Учителя звенела у меня в ушах, но слов я не разбирал. Снова и снова я обшаривал взглядом толпу, но Элоизы и след простыл.
Я закурил очередную сигарету и посмотрел на часы. До захода солнца на Лысой горе оставалось ровно две минуты. Поэтому я снова поднял бинокль к глазам и уставился на Учителя.
Заходящее солнце подсвечивало сзади всю его фигуру золотистым огнем. Я прищурился от яркого света, бьющего мне в глаза сквозь стекла бинокля. Но рассмотреть что-либо четко было практически невозможно.
— Я ухожу, друзья мои, мои соратники по вере! — воскликнул Учитель восторженно. — И когда я уйду, вы должны выстроить величественное святилище, которое вечно будет стоять на обрыве Лысой горы. Стоять и служить напоминанием о могуществе Бога солнца и о его воссоединении со своим Пророком!
Учитель медленно повернулся и встал так, чтобы его лицо было обращено прямо к солнцу. В знак приветствия он поднял и протянул обе руки к золотому шару.
— Великий Бог солнца! — Его голос грохотал во всю мощь. — Исполни свое пророчество! Возьми меня, Твоего верного поклонника, к себе… чтобы я мог слиться с Тобой в единое целое! И пусть послужит это событие вечным доказательством Твоего могущества!
Он неожиданно резко опустил руки вдоль туловища, и на секунду воцарилась мертвая тишина. Кромка солнечного овала спряталась за краешек Лысой горы, и кто-то в толпе начал истерически визжать.
Послышалось легкое потрескивание, и затем, словно из недр земли, вдруг вырвалась вверх дымовая завеса и плотно окутала весь алтарь и фигуру самого Учителя, стоящего на нем.
Крики теперь уже доносились со всех сторон, и я скрестил пальцы на удачу, чтобы Полнику удалось разглядеть все происходящее лучше, чем мне через мои стекляшки, — я видел лишь густую пелену дыма.
Казалось, что эта непроницаемая черная завеса никогда не рассеется. Затем ветер отнес ее прочь, и снова передо мной возник алтарь, его чистая прямоугольная поверхность.
Когда последние облачка дыма рассеялись, раздался дикий рев толпы.
Учитель исчез.
Несколько секунд я наблюдал за тем, как люди, стоявшие вблизи алтаря, побежали вперед. Наконец я обнаружил в своих окулярах Полника. С красным, полным решимости лицом он грузно топал вокруг алтаря, затем — на склоне горы и, наконец, у самого края обрыва. Я видел, как он остановился прямо на краю скалы и посмотрел с восьмисотфутового отвеса на лежащую внизу долину. Он медленно покачал головой, и я увидел, как его лицо омрачила тень полного недоумения.
