Джеймс Чейз - А что будет со мной?
– Да перестань! – перебил меня Гарри. – Мы же все погибли и пошли на дно… забыл? Томпсон доложит, что она была на борту. И Эссекс решит, что ей пришлось разделить нашу участь. Так что не будет никакой заварухи.
– Он прав, – согласился Берни. – Мы не звали ее с собой. Раз она оказалась здесь, пусть расхлебывает сама.
– Пойди, Джек, подержи ее за ручку, – с издевкой проговорил Гарри. – Нам некогда.
Я вышел из кабины и приблизился к каюте Эссекса. Постучал.
– Это я – Джек.
– Ступай прочь! Никого не пущу! Никого!
– Мне надо поговорить с тобой.
– Никого не пущу! Буду стрелять.
– Ты в ловушке. Ну же, не упрямься. Впусти меня.
Меня вспугнул зловещий винтовочный хлопок. Пуля прошила дверь у верхней кромки. Еще шесть дюймов, и угодила бы мне прямо в голову, а это уже не шутки.
Я поспешно отступил в сторону.
– В следующий раз прицелюсь пониже!
– Ладно, тогда выпутывайся как знаешь.
– Будь спокоен, выпутаюсь!
Я вернулся в кабину и передал наш разговор. Гарри посмеялся надо мной.
– Ну и на кой она сдалась нам? Доставим самолет по назначению. А тамошние орлы пусть выкуривают ее: вот будет для них потеха.
– Опомнись! К ней же близко никто не подойдет!
– Да ее возьмут на измор. Там ведь жарища, а когда прилетим, выключатся кондиционеры. Думаешь, она долго протянет без еды и питья?
Действительно, этого я не учел.
Уже пятьдесят минут, как мы поднялись в воздух и по-прежнему летели на высоте триста футов над Мексиканским заливом.
Я сидел за спиной у Берни, а Гарри в наушниках слушал радио.
Я думал о женщине, которая заперлась в каюте Эссекса. Интересно, что она там поделывает в одиночестве. В мужестве ей не откажешь! Что же ее ждет, когда мы приземлимся? Нельзя ли ее спрятать, а после вывести тайком? На помощь Берни и Гарри нечего рассчитывать. Это ясно как божий день. Приземлимся мы в джунглях, в окружении головорезов Орсоко. Как тут спасешь ее?
– Сообщили, – встрепенулся вдруг Гарри. – Теперь всему свету известно, что легендарная, ослепительная миссис Виктория Эссекс находилась среди отважных пилотов на борту самолета, который рухнул в море. Завтра это будет во всех газетах. Каково, а, Берни?
Берни промолчал. Он уже давно вел самолет, не произнося ни слова. Мне было видно, как по его шее струйками стекает пот, а седеющие волосы так взмокли, будто он окунул голову в ведро с водой.
– Бьюсь об заклад, эти чернявые бандюги потирают руки от удовольствия, – продолжал Гарри. – Ух, душа радуется, как подумаю, что эта мерзавка попадет к ним в лапы! Теперь получит свое!
– Заткнись! – не выдержал я.
Его лицо исказила жестокая гримаса.
– Ты что, лопух, неровно дышишь к ней, да?
– Говорю же, заткнись! – Я встал и вышел из кабины.
– Эй, Джек!
Я обернулся.
Гарри вышел вслед за мной и притворил дверь кабины. В его глазах плясали мстительные огоньки.
– Выясним отношения, – произнес он с угрозой. – Мы зашли слишком далеко, и надо довести дело до конца. На карту поставлено три миллиона. Какого черта ты носишься с этой мерзавкой?
– Я не собираюсь стоять в стороне и спокойно смотреть, как ее насилует шайка дикарей, – ответил я. – Мы должны вытащить ее из этой переделки.
– Ну нет! – покачал он головой. – Пропади она пропадом! Однажды она завлекла меня, а потом дала от ворот поворот, и этого я ей никогда не забуду. Да она форменная шлюха. Учти, если затеешь что-нибудь, пеняй на себя. По-нятно?
– Да ну? – Я и сам начал злиться. – Что ж ты такое сделаешь?
– Никто, включая тебя, не помешает мне получить свою долю. – И тут он сделал такое, чего я не в силах был стерпеть. Для пущей убедительности каждого своего слова он принялся тыкать меня пальцем в грудь. – Плевать я хотел на твою зазнобу…
Я со всей силы ударил его в челюсть. Это произошло помимо моей воли, и в тот же миг я пожалел, что не сдержался. Он упал как подкошенный и стукнулся головой о металлические заклепки в полу.
Я поглядел на него, опустился на колени и приподнял его голову. Моя ладонь сделалась липкой от крови. Меня передернул озноб. Неужто убил?
– Гарри!
Я заметил, что он дышит, но вид у него был как у покойника. Я бережно положил его голову и выпрямился.
– Воры перегрызлись?
Она стояла на пороге своей каюты с винтовкой в руках.
Я окинул ее взглядом.
– Без него Олсону не посадить самолет, – выдохнул я. – Олсон не в себе! Сделай что-нибудь с Гарри! Приведи его в чувство!
– Да я под страхом смерти не пошевельну пальцем ради этого подонка! – ледяным тоном сказала она.
– Вот и помрешь, дура!
Я бросился в кабину. Сквозь лобовое стекло я увидел песчаный берег, а за ним – джунгли.
– Берни! С Гарри случилось несчастье! Он без сознания!
Тот не отвечал. Он сидел молча, мокрый как мышь.
– Берни! – заорал я. – Ты слышишь?
– Отстань, – сдавленно прохрипел он.
– Набери высоту! Мы слишком низко летим!
Самолет шел на высоте всего двухсот футов. Берни испустил судорожный вздох, от которого у меня все похолодело внутри, и потянул на себя рычаг. Машина задрала нос. Под нами расстилались непроходимые джунгли.
– Выше! Поднимайся выше!
– Ради всего святого, Джек, оставь меня в покое!
Берни насмерть перепугал меня своим ступором, взмокшими волосами и рубахой, а теперь еще этот страшный голос.
Я снова выскочил в коридор и встряхнул Гарри, но тот по-прежнему не приходил в себя. Я кинулся на кухню, набрал в миску воды, вернулся к Гарри и выплеснул воду ему в лицо – пустой номер.
А она все стояла на пороге и смотрела.
– Сделай что-нибудь! – вскричал я. – Олсон не сядет сам! Приведи Гарри в чувство!
Она отвернулась, зашла в каюту и хлопнула дверью. Слышно было, как щелкнула задвижка.
На мгновение я замер, глядя на Гарри, потом ринулся обратно в кабину.
Там я увидел, что мы снова потеряли высоту и летим всего в ста футах над чащей.
– Берни! – взревел я. – Дай высоту!
Он вяло потянул рычаг на себя и тотчас издал мучительный стон.
– Берни! В чем дело? Тебе плохо? – Я сел в кресло второго пилота. – Берни!
– Сердце… умираю… – Тут он повалился вперед. Под тяжестью его тела рычаг тоже пошел вперед, и самолет клюнул носом.
Когда машина заскрежетала брюхом по верхушкам деревьев, я еще успел щелкнуть нужными тумблерами и отключить двигатели. В последнюю долю секунды я заметил, как Берни закатил глаза, и понял, что он мертв.
От удара меня швырнуло через всю кабину.
Тьма обволокла меня, и я поставил на себе крест.
Глава 8
Я выплыл из глубокого черного провала, чувствуя, что вымок до нитки и по лицу струится вода. Вода была теплой, и, придя в себя, я понял, что это дождь.
– Давай, давай! – крикнул мне голос, который я узнал бы и на том свете. – Ты цел и невредим!
Я открыл глаза и увидел рассвет, брезжущий сквозь кроны деревьев, затем подтянулся и с трудом принял сидячее положение. Тут выяснилось, что у меня раскалывается голова и ноет плечо.
– Джек!
– Ну ладно, ладно! Дай очухаться, ради Бога!
Я зажмурился, вытер ладонью лицо, потом снова открыл глаза и увидел ее рядом. Она стояла как мокрая курица: рубаха и брюки прилипли к телу, волосы висели точно крысиные хвостики – от легендарной, неотразимой миссис Виктории Эссекс не осталось и следа.
Я окинул взглядом окрестности. Оказалось, что сижу я в грязной жиже, а вокруг – поваленные деревья. Дождь все не утихал, и в воздухе стояла такая густая влажная духота, словно меня посадили в баню и обложили ватой.
– Вставай!
Я взглянул на нее:
– Ты цела?
– Да, и ты тоже! Где мы? Что произошло?
Пошатываясь, я поднялся на ноги и для устойчивости привалился к дереву.
– У Олсона случился сердечный приступ. – Я обернулся и посмотрел на место катастрофы. Нам на редкость повезло. Поблизости не оказалось больших деревьев с мощными стволами. Самолет, будто коса, срезал попавшуюся на его пути растительность. Крылья с двигателями отвалились, зато фюзеляж на первый взгляд не пострадал. Хвостовую часть снесло.
– Вот это приземлились, – вымолвил я. – Как же я вылез оттуда?
– Я тебя вытащила.
Я обомлел:
– Ты что, двужильная?
– Я испугалась, что там будет пожар.
Тут я вспомнил про Гарри:
– А что с Эрскином?
– Не знаю. – Судя по тону, она и не хотела знать. – Что будем делать?
Я попробовал сосредоточиться, но голова еще работала туго.
– Я должен отыскать Гарри.
– Да ну его к лешему! Надо найти какое-нибудь убежище!
Я оставил ее и нетвердой походкой отправился к останкам самолета. Заглянул в отломившуюся от фюзеляжа кабину. Берни так и сидел в своем кресле, уронив голову на грудь. Я протиснулся в кабину, открыл шкафчик и достал мощный электрический фонарь. Посветил мертвому Берни в лицо, содрогнулся от ужаса, потом вылез из кабины и вскарабкался в фюзеляж.
Гарри лежал там, где я бросил его. Вокруг головы зловещим нимбом растеклась лужа крови, нижняя челюсть отвисла, незрячие глаза уставились в пустоту.
