Ричард Пратер - Отчаянное преследование

Мой голос не пробился сквозь шум, но оглушил директора. Я снова почти пожалел беднягу Бичема. Ему очень хотелось застрелить нас, однако он понимал, зачем я ору. Да, директор сообразил, что ему не удастся убить нас и убрать отсюда наши тела, поскольку больница окружена седанами, «шевроле» и грузовиками. Лицо его выражало ненависть и разочарование.

Я заорал ему с расстояния в десять футов:

— Бичем, мы уходим!

Директор перевел взгляд с меня на Тодхантера, и в это мгновение я выхватил свой револьвер. Когда Бичем увидел, что оружие направлено на него, его рука медленно опустилась. Пистолет, стиснутый пальцами директора, теперь смотрел в пол.

Тодхантер бросился к двери, и я решил, что он собирается выбежать. Но мой спутник остановился и нанес сокрушительный удар Бичему, должно быть сломав ему челюсть. Тот рухнул навзничь в полном ауте.

Тодхантер перепрыгнул через него и выскочил за дверь. Я бросился за ним. Гудки автомобилей стали еще оглушительнее. Размещенные в обычных, а не в звуконепроницаемых палатах пациенты внесли свой вклад в этот адский шум. Я выбежал на улицу, повернул налево и увидел, что Тодхантер, несмотря на страстное желание покинуть «Равенсвуд», остановился и смотрит по сторонам. Еще бы: здесь никогда еще не было такого столпотворения.

В поле моего зрения находилось бессчетное количество машин, но я видел далеко не все, ибо еще больше автомобилей скопилось по другую сторону больничного здания. Я боялся даже подумать о том, сколько их выстроилось на узкой дороге, ведущей сюда от Эвкалиптов. Первые машины, заметившие знак объезда, вероятно, успели объехать клинику и, миновав мой «кадиллак», вернуться на Эвкалипты. Но такая удача ждала не всех. Вскоре наверняка случилось неизбежное: медленно двигающийся транспорт достиг больницы, где поравнялся со встречными машинами, обогнул здание, вернулся и устремился дальше. Здесь скапливалось все больше машин, непрерывно сворачивавших с Эвкалиптов.

Подбежав к Тодхантеру, я похлопал его по плечу и бросился в проход между машинами; наконец я добрался до того места петли, где она переходила в дорогу. Здесь автомобили сгрудились так тесно, что мне пришлось пробираться медленнее, порог залезая на бамперы. Только перехватив несколько испуганных взглядов, я сообразил, что все еще держу в руке револьвер, и убрал его.

Несколько раз я оглядывался: Тодхантер не отставал от меня. Один раз он покачал головой и широко улыбнулся, указав на свое ухо, а затем на меня. Вероятно, он спрашивал на языке жестов, не имею ли я отношения к беспрецедентному столпотворению в этом глухом месте. Я кивнул. Тодхантер откинул голову и расхохотался так, что его смех прорвался даже сквозь автомобильные гудки.

Когда мы добрались до моего «кадиллака», я испугался, что нам придется бросить его и идти пешком. Машины все еще ехали навстречу со стороны Эвкалиптов, но в пятидесяти футах от моего автомобиля свалка была куда меньше. Хорошо, что я развернул «кадиллак» к городу и оставил на некотором расстоянии от развилки дорог. Благодаря этому нам, возможно, удастся выбраться отсюда. Впрочем, через несколько минут машины скопятся и на грунтовой дороге, и тогда мы наверняка застрянем. Однако, поскольку машина была повернута к городу, настоящая свалка начиналась за нашей спиной. Пока мы ехали по грунтовой дороге, шум позади нас стихал, и я впервые за последнее время вздохнул спокойно.

Добравшись до Эвкалиптов, я выскочил из машины, схватил знак объезда, все еще стоявший на дороге, бросил его на заднее сиденье и помчался прочь, не дожидаясь, пока кто-нибудь пристрелит меня.

— Значит, — проговорил Тодхантер, — в этом и заключалась ваша идея.

— И да и нет. Я подумал, что знак немного поможет мне, но не ожидал подобного столпотворения.

— Я предполагал, что вы имеете какое-то отношение к этому. Ваше появление, совпавшее с этим беспрецедентным происшествием, показалось мне неслучайным. Вы, вероятно, очень тщательно все спланировали.

— Я вообще ничего не планировал. Признаться, если бы я хорошенько подумал, то едва ли решился бы на такое.

— Слава богу, что решились, мистер Скотт, — сдержанно проговорил Тодхантер. — Не сомневаюсь, нас обоих уже не было бы в живых, если бы не такое количество свидетелей.

— Думаю, да.

Я помолчал, размышляя о другом, затем продолжил:

— Мистер Тодхантер, я даже не успел сообразить, что мне делать после того, как увижу вас в «Равенсвуде»... живым или мертвым. И может быть, поговорю с вами. Поэтому давайте обсудим, куда вам лучше поехать.

— Вероятно, в отель. Зарегистрируюсь под вымышленным именем. Я не хочу, чтобы меня снова упекли в психиатрическую лечебницу или повесили. — Он помолчал. — Кстати, меня зовут Гордон. Странно, что вы называете меня Тодхантер... хотя только что спасли мне жизнь. Я, несомненно, сделал правильный выбор, написав вам ту записку на конверте, адресованном дочери. Кстати, как она?

— Тодди? С ней все в порядке. Мы скоро увидим ее.

— Прекрасно, прекрасно. — Тодхантер улыбнулся. — Тодди... Вы ее так называете?

— Да. Разве это не ее имя?

— Прозвище. Я всегда называл ее Барбара. — Гордон вздохнул. — Я даже не был уверен, что она заметит мою приписку и поймет ее. Но это казалось мне единственным шансом.

Я свернул с Эвкалиптов и поехал к центру Лос-Анджелеса.

— Как вам удалось отправить это?

— Я сказал доктору Бичему, что он поступит разумно, позволив мне отослать письмо. Я обещал дать ему прочесть его, соглашался написать под диктовку и предлагал убедиться, что я не посылаю никаких зашифрованных сообщений. Я утверждал, что в противном случае Барбара немедленно нагрянет в клинику. Наконец я убедил его, что моя единственная забота — успокоить дочь.

— По ее словам, она путешествовала и, вернувшись, нашла в ящике письмо.

Тодхантер кивнул:

— Бичем, конечно, этого не знал. Я надеялся, что она дома, поскольку мне не было известно, когда Барбара приедет. Как бы то ни было, я убедил Бичема, что лучше всего для него разрешить мне послать дочери безобидное письмо с просьбой не навещать меня. Я написал его на глазах у директора. — Гордон улыбнулся. — Я еще способен выдвигать веские аргументы. Я ведь адвокат, вы же знаете... То есть был им. Адвокат корпорации. И неплохой. Сейчас в отставке.

— Да.

Тодхантер внезапно оживился:

— А знаете ли вы, что заработали десять тысяч долларов?

— Совсем забыл об этом, — признался я, — хотя вы упомянули о деньгах в вашей записке под клапаном...

— Да, — перебил Гордон. — Я написал вам, но не был уверен, что почерк разборчивый. Так вот, вы, несомненно, заработали их.

— У меня еще есть уйма вопросов, мистер Тод... Гордон.

— Я скажу вам все, что знаю. Но некоторые из ваших вопросов наверняка озадачат и меня.

Мы подъезжали к деловой части Лос-Анджелеса и решили продолжить разговор в маленьком отеле «Престон» на Двенадцатой улице. Тодхантер назвался мистером Элбертом Джекобсом. Когда мы поднялись в его номер, я сказал:

— Ну что ж, Гордон, может, начнете с самого начала?

— Вероятно, так будет лучше. — Он помолчал. — Видите ли, я до сих пор не могу прийти в себя. Час назад я висел в петле, в сущности, был мертв. А сейчас... — Он покачал головой. — Я еще не готов играть в гандбол, но жив, разговариваю...

— Меня весьма интересует имеющаяся у вас информация. Кстати, откуда вы узнали, что кто-то собирается убить меня?

Тодхантер откинулся на спинку кресла и обхватил руками колено.

— Я случайно влез во все это, хотя до сих пор не знаю, во что именно. Это случилось в ночь убийства Стоуна. В клубе «Мелоди».

— Джорджа Стоуна?

— Да. Я услышал, как двое мужчин говорили об этом... Заметьте, это произошло до того, как об убийстве написали в газетах. На следующее утро все газеты были полны сообщений, но тогда мне показалось неслучайным, что я уже слышал об этом. Я находился в Аскот-Билдинг на Уилшир, беседовал там с моим сборщиком налогов, затем ушел из его кабинета и спустился в вестибюль, в мужской туалет. Бывали ли вы когда-нибудь в этом здании? Туалет там состоит из двух комнат, а во второй, в углу, есть маленькая ниша с умывальником. Если вы не знаете о нем, то и не заметите его, и комната покажется вам пустой. Я не очень понятно объясняю...

— Вполне понятно.

— Так вот, я находился в этой нише. Вошли двое мужчин, огляделись и, очевидно, решили, что они там одни. Вне всяких сомнений, им показалось, что это совершенно безопасное место для разговора. Кстати, мистер Скотт...

— Шелл.

— Хорошо, Шелл. Я... Я уже упоминал о своем желании, но сейчас очень хотел бы встретиться с дочерью. По крайней мере, сообщите ей, что у меня все в порядке.

— Конечно. Простите меня, я не подумал об этом.

Я позвонил в «Билтмор» и через несколько секунд услышал восхитительный сонный голос Тодди на другом конце провода.