Лео Мале - Километры саванов
– Думаю, вам придется начинать с нуля, Нестор Бурма.
– Снова все начинать? Большое спасибо. Не чувствую себя в силах повторить все, что было с Марион, например.
– Я вполне серьезно, – сухим тоном возразила она. – Ни с Марион, ни с другими девицами подобного рода. Если бы вы рассуждали...
– Порассуждайте-ка за меня. У вас нет позади корриды с тореадором, где меня чуть не пришибли тупым предметом... Ох! Черт подери!
– Наконец-то!
– Тупой предмет! Нет, я заговариваюсь. Слушаю вас, моя любовь.
– Вы всегда думали, что Рене Левибергу угрожали одним оружием – доказательством измены его сестры. Но что вы об этом знаете? Определенно, речь идет о чем-то совершенно другом. Мне кажется, что события вокруг вас, последовавшие за посещением Эстер, просто несопоставимы по значению с той давней историей с доносом. И напрасно вы отрицаете всякую взаимосвязь между убийствами: Леменье, Доливе... гм... Марион, Эстер... лично я думаю, что...
– ...с вашей женской интуицией...
– ...что такая связь существует. Если бы вы знали, какие документы находятся у Марселлена, то, возможно, это пролило бы свет на все эти загадки.
– Вы правы. Серьезно примусь за поиски. Если он что-то еще продал Левибергу, разузнаю, что именно. И если это бросало тень на Эстер, уличало ее в том, что именно она содействовала гестаповцам в аресте и высылке всей своей семьи, то убийца установлен. Ладно. Прямо отсюда иду к Кло, прижму ее и выужу у нее все, что касается ее любовника. В это время она еще на работе. Начну с ее старушки – родственницы, которую я едва заметил. Пойдемте со мной, Элен. Ваше присутствие расположит ее ко мне. Да и малышку Кло, Что касается последней, вы не сможете меня упрекать в том…
Она метнула в мою сторону такой сердитый взгляд, что я замолк Мы уже выходили, как зазвонил телефон, Марк Кове.
– Сегодня взорвется моя бомба, – сказал он, – Дело удалось обстряпать раньше, чем предполагалось. Не могу пожаловаться. Одно время я опасался, что оно вообще сорвется, Сможете быть? В пять тридцать, в "Сумерках". Для вас у меня есть сюрприз.
– Марселлен?
– Плевать мне на Марселлена.
– Хорошо. А Элен приглашена?
– Все агентство "Фиат Люкс", если угодно. Так даже лучше.
– Очевидно, встреча назначена в баре?
– В баре. Как всегда в баре.
Похоже, он уже принял основательный задаток спиртного.
Гостиница "Масе" находилась у нас по пути, и мы туда зашли, Тихий господин Габриэль читал за стойкой полицейский роман, из собрания его загулявшего постояльца, о котором, как он нам сообщил, у него по-прежнему не было никаких известий.
Успокаивающе тихим выглядело старое здание на улице Сент-Фуа, где проживали малютка Кло и ее тетушка. Оно возвышалось на углу обсаженной деревьями площади, площади, которую можно было бы счесть провинциальной, если бы со всех сторон она не была превращена в постоянную стоянку для различных автомобилей. На обшарпанной лестнице, по которой мы поднялись на третий этаж, забывалось, что соседние улицы гудят от шума моторов и рокота печатных станков. У входа в квартиру Кло я позвонил. Звонок был не электрический. Просто колокольчик, который приводился в действие с помощью довольно затрепанной ленты с красным шариком на конце. Звяканье нарушило тишину и погасло, но никто не откликнулся. Снова я дернул за ленту. По-прежнему ничего. Рядом со мной Элен испустила скорее плаксивый стон, чем вздох. Я почувствовал, что холодный пот побежал по моей спине.
– Беспомощна, – сказал я тусклым голосом, – Разъезжает по квартире в коляске, но не выходит. Она не выходила.
– Увы, нет, – пробормотала Элен. – Она там. Не пытайтесь обмануть себя на этот счет. Вы сами прекрасно знаете, что она там. Они всегда дожидаются Нестора Бурма.
– Заткнитесь или я вас шлепну, – нервно произнес я. – Ох! Прислушайтесь!
Изнутри донесся слабый шум.
– Сударыня, – позвал я.
– Уходите, – произнес за дверью дрожащий, перепуганный голос.
Я с облегчением вздохнул.
– Не бойтесь, сударыня, – сказала Элен.
– Уходите, – повторила старуха. – Убирайтесь или я позову полицию.
– Мы и сами почти что полиция. Я Нестор Бурма, сыщик. Припоминаете? Я заходил к вам вчера. С вашей племянницей Клотильдой. Мне была нужна фотография... ее жениха... Виктора Марселлена.
– Не говорите мне больше об этом жулике... об этом психе... Он все здесь переломал и угрожал мне... Я не хочу больше открывать. Я больше не открою. Уходите прочь.
Поймав руку Элен, я сжал ее до боли:
– Боже мой! Он вернулся. В этом надо убедиться. Используйте свой самый нежный голос и попытайтесь переубедить старушенцию. Надо, чтобы она нам отворила...
Наклонившись к замочной скважине, Элен примялась убеждать добрую женщину в том, что мы безобидны. И это ей удалось.
Морщинистое лицо старой дамы выражало неописуемый ужас, который мало-помалу рассеялся. Элен успокаивала ее, как могла, Тем временем я обследовал комнату Кло, где, как мне только что сообщила ее тетка, Марселлен наломал дров.
Действительно, покорежил он изрядно. Среди прочих вещей валялась разбитая вдребезги вазочка, где раньше стояли сделанные журналистом в один из поэтических дней искусственные ирисы. Лежали истерзанными и сами ирисы. Я вернулся к уже совершенно оправившейся после пережитого женщине.
– Расскажите все точно, как произошло, – попросил я.
– Он только что вышел. Вы могли столкнуться с ним на лестнице. Как всегда, он был очень вежлив, когда я ему открыла. Но сразу же прошел в комнату Кло. И я услышала брань и адский шум. Заглянула посмотреть. Он все крушил. Вихрем вылетел, выкрикивая разные глупости. Еще немного, и он бы меня побил...
– Мне нужно повидать вашу племянницу. В котором часу она возвращается?
– Сегодня вечером позднее обычного. В мастерской у них много работы.
– Тогда мы зайдем снова...
– ...Ну и вот, – сказал я, когда мы оказались на улице. – Вы поняли?
– Он что-то искал и не нашел. И взбесился.
– Да. И бесполезно гадать, что. Значит, пока он еще ничего не сбыл Левибергу. Тем временем мы побываем на вечеринке у Марка Кове. Только что я так перепугался. Должно быть, старею.
По улице Сен-Дени мы вышли на улицу Реомюра. Мы подходили к фонтану, когда женщина на противоположной стороне улицы испустила нечеловеческий вопль и рухнула без сознания. Среди завсегдатаев бегов, собравшихся у газетных витрин, пробежала волна ужаса. На мостовой замерли автомобили. И не в силах отвести ужаснувшихся глаз от невероятного зрелища, все головы поднялись к небу. Вдоль фасада здания Национального общества парижских издательств летело вниз что-то вроде крупной птицы, переворачивавшейся вокруг себя и, будто умирающий зверь, жалобно кричавшей. Руки и ноги, как сломанные, то разлетались в разные стороны, то сплетались. Отвратительный звук ударившегося о тротуар тела нарушил внезапно возникшую тишину.
Нечто хрупкое, сиреневое и зеленое, из-за своей легкости задержавшееся в полете и отнесенное ветром в сторону от вертикальной линии падения человека, услужливо приземлилось у самых моих ног. Я подобрал искусственный ирис, сунул в карман и подошел к потрясенной кучке зевак вокруг окровавленной марионетки. Менее впечатлительный обыватель с повадками врача рассек толпу, наклонился над телом и перевернул его. У смерти было угловатое лицо под белокурыми волосами. При грубом соприкосновении с асфальтом кривой нос выпрямился.
Господин Марселлен, для дам просто Виктор. Еще один труп для Нестора!
Глава тринадцатая
Упавший цветок
Я догнал Элен, потерявшуюся еще при первой суматохе, у монументального подъезда здания. Ее лицо было мертвенно бледно, губы нервно подрагивали.
– Эти люди... эти люди... – потрясенно повторяла она.
– Дорогая, давай поднимемся наверх. Тебе будет полезно выпить.
Я увлек ее к лифту, в то время как на улице полицейские оповещали о своем прибытии мощным приближением свистков и сирен.
С риском повторить проделанный Виктором Марселленом путь они целой массой наклонились над балюстрадой, глядя с террасы вниз, на улицу. В плотном окружении Марк Кове только что не проводил пресс-конференцию. Черты его лица были искажены.
– Ну и что? – спросил я. – Это и был ваш сюрприз?
– Черт возьми! – выкрикнул он. – Я же вам ясно сказал, что он сноб!
– Да, пожалуй!
– Варвар! Он даже не оставил Роже времени сделать снимки...
Он показал на стоявшего рядом фоторепортера с болтающимся в руках, ненужным, как накладной воротничок на курице, "роллейфлексом".
– У него еще есть время спуститься и сделать снимок, – сказал я. – Марселлен больше двигаться не будет...
– Не об этом остолопе речь...
– Эй, Кове! – крикнул кто-то с порога бара. – Шефу тебя срочно требует.
– Боже мой! – дернулся мой приятель. – После подобной переделки он способен снять с полосы мою статью...
