Джеймс Чейз - Как крошится печенье
– Хорошо, но помни о моем приглашении. До свидания, Норена, – и старуха торопливо ушла.
Во время ланча Ира зашла в кафе, где ее с нетерпением поджидал Алджир.
– Итак? – требовательно спросил он.
Она молча передала ему коробочку с оттиском ключа.
– Кому это принадлежит?
– Миссис Марш Гарланд.
– Там есть деньги?
– Да… Много.
– О'кей. Надеюсь, ты понимаешь, что тебя ждет, если ты снова соврала, – сказал он, пряча коробочку в карман. – Тебе вряд ли представится еще один шанс, маленькая стерва… Помни об этом!
Она повернулась и вышла из кафе. Ира была так занята своими мыслями, что не заметила Джесса Фарра, сидящего за рулем потрепанного «форда» на противоположной стороне улицы. Алджир тоже не обратил никакого внимания на эту машину. Не оглядываясь, он сел в «бьюик» и уехал.
Выплюнув сигарету, Джесс немедленно устремился за машиной Алджира.
* * *Фред Хесс с блаженством растянулся на золотом песке небольшого уединенного пляжа. Намечался превосходный пикник: теплое солнце и легкий бриз ласкали кожу, волны с ровным рокотом накатывались на песок пляжа.
Это был его первый свободный уик-энд за месяц работы в полиции, и он решил провести его с женой Марией и сыном Фредом в каком-нибудь таком месте, где можно было бы отдохнуть от людей.
Он уже почти задремал, как вдруг малыш потянул отца за руку. Хесс любил детей, но иногда ему все же хотелось, чтобы хотя бы на время его оставили в покое. Те короткие часы, когда он бывал дома, он всегда проводил с малышом. Мария была прекрасной матерью, но совершенно невыносимой женой. Она считала своего малыша самым прекрасным ребенком на свете, и, само собой, отец должен был уделять ему максимум времени.
Минутой раньше Мария вытащила ребенка из воды, где он плескался почти полчаса, и сейчас малыш подыскивал себе другое занятие. Ему очень хотелось поиграть с отцом в мяч.
На слабые протесты отца никто не обратил внимания. Материнские чувства Марии были гораздо сильнее, и она отпустила в адрес мужа несколько язвительных эпитетов.
Видя, что отец ленится встать, сын начал закапывать его ноги в песок, совершенно игнорируя протесты. Что за жизнь! Хесс устало закрыл глаза. Господи, так приятно понежиться на солнце, забыв о прокуренном кабинете в полицейском участке! У тебя над ухом не жужжит Бейглер, не слышны звонки телефонов, не надо вежливо отвечать этим идиотам, которые то и дело звонят в полицию по совершенно пустяковым делам: как, например, разыскать сбежавшего пса или «почему не заводится моя машина». И пусть даже кому-то нравится такая работа, но ему лично порой хочется послать ее к черту.
Сын, видя, что отец не обращает на него внимания, вновь отправился к воде.
Хесс задремал, но идиллия продолжалась не больше пятнадцати минут. Малыш вернулся и с утроенной энергией вновь принялся закапывать ноги отца. Его возня разбудила Хесса. Мария всячески поощряла действия карапуза, довольная тем, что сын не лезет в воду.
– Перестань! – проворчал Хесс, обращаясь к сыну.
Маленький толстенький ребенок имел-таки характер! Его упорство, азарт и энергия были совершенно такими же, как у Хесса. Сын походил на отца как две капли воды. Надув губки, он глянул в сторону матери, которая сидела в тени зонтика.
– Я хочу закопать папочку, – плаксиво протянул он.
Мария не отличалась особой красотой, но по твердости характера могла кому угодно дать сто очков вперед. Хесс после десяти лет супружеской жизни потерял всякую надежду исправить ее и перевоспитать.
– Хорошо, сынок, – сказала Мария. – Но делай это спокойно. Папочка хочет отдохнуть.
– Эй! – не выдержал Хесс. – Я хочу покинуть это место, так что ни к чему меня закапывать здесь.
– Но я хочу похоронить тебя, пап! – стоял на своем ребенок.
– Фред! – Мария была на стороне малыша. – Ты же знаешь, дети любят копаться в песке.
– Прекрасно! Тогда почему бы не позволить ему закопать тебя? – Фред тоже решил проявить характер.
– Но я хочу похоронить папу! – захныкал малыш, повышая голос.
– Вот видишь, дорогой, – с ноткой торжества в голосе сказала Мария, – он хочет похоронить тебя!
– Я не мертвец! Если он подойдет ко мне, я надеру ему уши!
– Но послушай, Фред, не будь таким букой. Малыш днями не видит отца. Сделай так, чтобы общение с тобой доставило ему удовольствие. Нет ничего предосудительного в том, что ребенок насыплет на тебя немного песка. Детям нравится это делать.
– К чертям собачьим то, что нравится детям! Мне это не нравится! – рявкнул Хесс, покраснев от гнева.
– Фред Хесс! Мне стыдно, что ты используешь подобные выражения в обществе ребенка! – в голосе Марии зазвучал металл.
– К чертям! К чертям! К чертям! – закричал малыш, бегая взад-вперед, счастливый от того, что папочка вновь оказался неправ, и стремясь извлечь максимальную выгоду из этой победы.
– Малыш, успокойся, – строго сказала Мария. – Я не хочу слышать подобное и от тебя.
– Но почему? Папа говорит так, – сказал сын и заговорщицки глянул на отца.
– Папа больше не будет говорить подобных слов, – заявила Мария.
– Непослушный старый папочка! Непослушный старый папочка! – запел ребенок, приплясывая на месте. – Он не будет говорить «к чертям собачьим», но как тогда он будет говорить?
– Вот плоды твоего воспитания! – заявила Мария, сердито глядя на мужа.
Хесс находил создавшуюся ситуацию забавной, но сдерживался от того, чтобы не расхохотаться.
– Дети всегда должны чему-то учиться, – назидательно сказал он. – Но все же оставь это занятие, малыш. Я хочу спать.
– Я хочу закопать тебя, папочка, – в голосе малыша появилась просьба.
Последовала долгая пауза, в течение которой Мария уничтожительно смотрела на мужа.
– Если ты не хочешь ссоры, Фред, то лучше тебе позволить ребенку сделать то, что он хочет. Ты же его знаешь. Он так ждал этого дня.
– Я хочу похоронить папочку! – триумфально запищал малыш, предвкушая скорую победу.
– Не лучше ли мне отшлепать его? – кровожадно спросил Хесс. – Или надрать уши? Да, видимо, так и придется поступить.
– Фред Хесс! – ужасным голосом произнесла Мария.
Хесс пожал плечами.
– О'кей, не будем обсуждать эту тему.
Малыш, который отлично знал, что в обществе матери он находится в полной безопасности, поскольку она всегда принимает его сторону, начал приближаться к отцу с явным намерением приступить к акту похорон.
– О'кей, малыш, – миролюбиво сказал Хесс. – Позволь я тебе кое-что расскажу.
Ребенок остановился, заинтересованно глядя на отца.
– Что именно?
– Видишь вон ту большую песчаную дюну… самую большую? – сказал Хесс, указывая на высокий песчаный холм примерно в ста ярдах от них.
– Да.
– Я расскажу тебе кое-что, но вначале ты должен пообещать мне никому не говорить об этом. Это очень большой секрет.
Малыш весь превратился в слух.
– Что за секрет?
Хесс поманил его пальцем.
– Подойди ближе. Я не хочу, чтобы наша тайна стала кому-то известной.
Заинтригованный малыш подошел к отцу и опустился на колени рядом с ним. Искушение было слишком велико. Понизив голос, Хесс сказал:
– Там спал старик прошлой ночью. Это прекрасный дедушка. Он любит детей. Он принес с собой много пирожков с мясом, чтобы раздать их детям.
(Если и было что-то, что особенно любил малыш, так это пирожки с мясом, и Хесс отлично знал это. Лицо мальчика просияло.)
– И что случилось потом? – спросил он, пристально рассматривая песчаную дюну.
– Он там лежит, – сказал Хесс. – Справа, под той большой песчаной дюной. Он уснул, а ветер дул и дул, и песок полностью засыпал его… и все его пирожки. Иди и откопай его.
– Но пирожки все еще там?
– Конечно. Прекрасные большие пирожки, поджаренные на масле.
Хесс вдруг почувствовал, что проголодался, и пожалел, что Мария не прихватила с собой несколько пирожков.
– Ух ты! – глаза малыша распахнулись от удивления. – Но как там старик… он не умер… в песке?
– С ним все в порядке. Он будет рад, если ты откопаешь его. За это он отдаст тебе все пирожки. Иди и сам убедишься.
Малыш заколебался. Что-то здесь было не так. А вдруг отец разыгрывает его?
– А ты не пойдешь со мной, папочка, чтобы помочь? – спросил он.
– Я бы, конечно, пошел, – сказал Хесс, делая попытку приподняться. – Но если я помогу тебе, то старик все пирожки отдаст мне, так как это я откопаю его.
Малыш нахмурился.
– Но я не понимаю, почему.
– Это же так очевидно. Я больше тебя и более голоден.
Малыш в нерешительности почесал подбородок.
– В таком случае я откопаю его сам.
Поднявшись, мальчик побежал к дюне.
– Мне стыдно за тебя! – сказала Мария, пытаясь сохранить строгие нотки в голосе. – Так врать ребенку! Я посмотрю, как ты будешь извиняться, когда он не найдет там никаких пирожков.
Хесс улыбнулся, устраиваясь поудобнее.
