Ричард Старк - Афера с редкими монетами
Превращение обыкновенного любителя-коллекционера в профессионала, занимающегося торговлей монетами, происходило постепенно, и по существу, он стал им еще до того, как решился впервые арендовать стол на одном из съездов нумизматов. Бизнес его уверенно расширялся, пока наконец не составил главную статью доходов, если не считать нескольких эпизодов из его биографии, когда он брался сбыть по мелочи краденый товар. До тех пор, пока в его жизнь не вошла Клер, у него не было ни нужды, ни желания сорвать куш побольше.
У Дика была жена, а у этой жены — родной брат, работавший пилотом в одной из авиакомпаний и решивший обосноваться недалеко от Индианаполиса. По какой-то причине этот летчик заехал в гости к Билли вместе с красавицей женой по имени Клер. По-видимому, оба тогда остались далеко не в восторге от состоявшегося знакомства, и до недавнего времени у Билли не было никаких известий ни о самом летчике, ни о его жене. Но чуть больше года назад Клер сама позвонила ему и спросила, не может ли он порекомендовать ей кого-нибудь из местных владельцев похоронных бюро.
Известие о гибели пилота затронуло какую-то тайную струну в душе Билли, и его захлестнула волна сильнейшего вожделения, которое до этого не приходилось ему испытывать никогда в жизни. Это чувство не давало ему покоя, оно беспощадно терзало его, как только лисица может терзать кроличью тушку. Он страстно желал Клер, ему безумно хотелось обладать ею. До тех пор, пока это было возможно, Билли скрывал свое желание под личиной излишней заботливости, но когда в конце концов он неуверенно сделал ей свое нелепое предложение, она отвергла его притязания с таким злобным хладнокровием, что он немедленно вновь отступил на позиции заботливого помощника, пытаясь делать вид, что этого разговора никогда не было.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды Клер сама не пришла к нему и не объявила, что ей нужно достать семьдесят тысяч долларов. Она не сказала ему, для чего ей деньги, а также не обещала ничего конкретно, но из подтекста сказанного ясно следовало, что если он, Билли, сможет раздобыть требуемую сумму, то сделанное им ранее предложение будет пересмотрено в куда более выгодном для него свете.
И вот теперь он оказался здесь, в компании безжалостных, вероломных, самоуверенных людей, обворовывая коллег по бизнесу, предавая людей, многие из которых считали его своим другом. На другом конце зала стояла Клер, которая никогда так и не позволила ему поцеловать себя, а взад и вперед по проходу расхаживал человек по имени Паркер, который — и Билли ни минуты не сомневался в этом — уже успел с ней переспать.
Ну и черт со всем этим. Наплевать. Билли убеждал себя, что ему наплевать на все и на то, что он предает своих же друзей, и вообще на все-все остальное. Скоро этому придет конец. Ограбление останется в прошлом. Паркер уедет, начнут поступать деньги, и все встанет на свои места. Билли твердо решил для себя, что не даст Клер ни гроша, пока та не переспит с ним.
Работа тем временем была уже почти закончена. Билли парился в твидовом пиджаке, но он упорно отказывался снять его, осмелившись ослушаться запрета Паркера. Под пиджаком слева скрывалась кобура с пистолетом — автоматический кольт «Коммандер-38» с хромированной рукояткой. Билли приобрел его перед тем, как отправиться на свой второй съезд нумизматов. Тогда он не расставался с ним, надевая кобуру при каждом удобном случае, и ему казалось, что именно сегодняшняя работа как никогда требует от него быть во всеоружии. Поэтому, что бы там ни воображал себе Паркер, пистолет он взял с собой и пиджак снимать не собирался, хотя в нем было невыносимо жарко.
Но все как будто уже подходило к концу. Паркер сам подошел к нему и сказал:
— Без десяти три. Когда закончишь с этим кейсом, возьмешь его сам и вынесешь вниз к грузовику. Будем закругляться.
— Хорошо, — выдохнул Билли. Он нервничал гораздо больше, чем ему самому хотелось бы в том признаться, и поэтому он был несказанно счастлив, что эта часть их предприятия подходит к концу.
На то, чтобы доложить последние монеты, у него ушло не более минуты. Билли поднял тяжеленный кейс, который, как ему показалось, весил целую тонну, и потащил его к провалу в стене, где он опустил свою ношу на пол и, пятясь задом, прошел сквозь дыру, а затем волоком втащил чемодан за собой.
В помещении офиса туристической фирмы было очень темно, особенно после ярко освещенного зала торгов. Билли задержался здесь на несколько секунд, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте, а затем увидел Джека-Француза в шляпе и плаще, стоявшего в дверях.
Билли был удивлен и смущен, но вовсе не испуган.
— Француз! — воскликнул он. — А ты что тут делаешь?
— Подойди сюда, — сказал Француз, взмахнув рукой, и тут Билли заметил у него в руках пистолет. Ни секунды не раздумывая, Билли выпустил из рук кейс и потянулся к кобуре...
Он умер, так и не успев опомниться от изумления.
Глава 7
Клер была уверена, что у жизни не осталось для нее непознанных тайн. Так продолжалось до тех пор, пока не прогремел этот выстрел, прозвучавший как неясный, приглушенный хлопок. Однако спутать ни с чем другим его было невозможно. В голове у нее промелькнула мысль: «Кто-то только что умер». Колени подогнулись сами собой. Она начала тяжело оседать, задев о край стола, за которым до этого стояла. Упала на пол, больно ударившись левым плечом, перевернулась на спину и осталась неподвижно лежать, устремив взгляд в потолок.
Клер не теряла сознания. Но у нее не было сил, чтобы справиться с собственным телом, не было воли, чтобы совладать с эмоциями. Душу охватили ужас и закрадывающееся в нее чувство вины. Реальность только что нанесла ей сокрушительный удар.
Потому что эта афера, одним из действующих лиц в которой стала она, с самого начала не была игрой. В жизни ничего не бывает понарошку, но только сейчас ей стал открываться смысл этого.
С самого детства жизнь казалась ей игрой под названием «мало хочешь — мало получишь». Даже если иногда победителем выходил кто-то другой, а не она сама, то кому какое до этого дело? Позднее название игры поменялось на «красиво жить не запретишь». Даже смерть Эда не смогла сколь-нибудь ощутимым образом повлиять на ход вещей, потому что он погиб за многие мили отсюда, где-то в горах, и его смерть была столь же эффектна, как и вся его жизнь. Эта смерть казалась лишь одним из способов ведения игры.
Примерно в то время, как за ней начал увиваться этот олух Билли, ей, наконец, пришлось узнать и о том, как мало Эд оставил ей после себя. И хотя она была далека от окончательного разорения, но кое-какие долги все же накопились. И тогда девиз ее игры в очередной раз поменялся на «верьте мне, люди». Это было лишь очередным маневром, позволявшим продолжать жить на широкую ногу и отдавать другим меньше, чем тем хотелось бы получить от нее. Клер была роковой женщиной, натурой страстной, романтической и загадочной.
Сумма в семьдесят тысяч взялась с потолка. На самом же деле все долги ее не превышали восемнадцати тысяч долларов, и при желании ей наверняка удалось бы как-нибудь замять это дело, но Билли как-то раз стал хвастаться, как много ему уже удалось скопить, и Клер подумала о том, что жить было бы намного проще, получив некоторое денежное подспорье. В конце концов, в результате различных ухищрений, таинственных недомолвок и парочки прозрачных намеков ей удалось выяснить, что Билли располагает гораздо более скромной наличностью, чем ему хотелось представить.
Но Клер уже почувствовала запах денег. Имея много денег, она могла бы уехать из Индианаполиса, отправиться путешествовать, познать гораздо лучшую жизнь, чем мог ей обеспечить Эд. В противном случае, она будет вынуждена торчать в этом городе, спешно начиная поиски второго мужа, и тогда вся ее игра будет безнадежно испорчена.
Переход от злой шутки с Билли к делам, творившимся этой субботней ночью в зале монетных торгов, был постепенным. Правила игры постепенно ужесточались, но игра по-прежнему оставалась лишь игрой, не более. Она поведала Паркеру все ту же историю о семидесяти тысячах долларов, какую еще раньше рассказала Билли. Отчужденная неприступность Паркера и его холодный эгоизм тоже не остались незамеченными ею, и поэтому в довершение ко всему она позволила ему и кое-что еще, то, что для Билли оставалось по-прежнему недоступным. От этого игра стала только интереснее. Пока не прогремел этот выстрел. Это ощущение было сродни тому, как если бы с надгробного камня в одно мгновение был смыт толстый слой наносной грязи, под которой ей вдруг открылась надпись, о существовании которой она никогда не догадывалась и вынести жестокую правдивость которой было превыше всех человеческих сил. Поэтому она упала и оставалась без движения лежать на полу, в то время как перед глазами у нее стояла одна картина, все чаще и настойчивее возвращавшаяся к ней из хаоса мыслей: искалеченное тело Эда, насмерть разбившегося на том далеком каменистом горном склоне. И a глубине души, в каком-то дальнем ее уголке свободном от паники, чувства вины и прочей неразберихи, она, по сути, впервые стала горевать по-настоящему о погибшем муже.
