Джеймс Чейз - Нет убежища золотой рыбке
– Господи! – вскричал я. – Неужели вы снова решаете на ходу какую-нибудь проблему?
– Именно, – ответил он хрипло. – Проблем у человека всегда хватает. – Он рассмеялся. – Вы правы. У меня, например, проблема с собакой. Посмотрите на часы… Представляете, человек в моем возрасте вынужден гулять с этой тварью.
Мне хотелось видеть его лицо, но было слишком темно. Мог ли этот человек убить Горди? Мог ударить только что меня по голове и забрать пленку?
– Я слышал, вы уезжаете из Истлейка, Менсон? Очень жаль. Я огорчен вашим семейным разладом.
– Благодарю. – У меня безумно болела голова, и я не испытывал желания продолжать этот бесцельный разговор. – Ну, мне пора домой.
Я зашагал дальше, но он присоединился ко мне:
– Я тоже уже возвращаюсь.
Несколько минут мы молча шли рядом, потом он спросил:
– Менсон, как вы думаете, начнут кого-нибудь снова шантажировать?
– Не знаю.
– Ведь у кого-то эта проклятая пленка должна быть!
«Если не у тебя», – подумал я.
– Несомненно.
Мы молча продолжали путь.
– Не могли бы вы, пользуясь своими связями, выяснить, где эта пленка?
– А вы?
– Мне пришлось бы действовать крайне осторожно, но вы как главный редактор можете расспрашивать о чем угодно.
Я ни на секунду не забывал, что эта пленка может лежать у него в кармане и он лишь старается замазать мне глаза.
– Попробую что-нибудь узнать.
– Послушайте, Стив, дело грозит серьезными осложнениями. Тут недостаточно просто попробовать. Если Голстейн найдет пленку, нам придется несладко. Я уже был вынужден лгать, теперь наступает ваша очередь.
Мы дошли до моего дома.
– Я слышал, родители Митчелла купили ваш дом. А где вы обоснуетесь?
– Пока подыскиваю жилье. Как только найду, дам вам знать.
Голова болела адски, и мне хотелось как можно скорее избавиться от Кридена.
– Только не забудьте! И сделайте все, что возможно, чтобы найти пленку. Остерегайтесь Голстейна.
– Хорошо.
Оставив его с собакой у калитки, я пошел по дорожке к дому. Открывая дверь, я вспомнил, что в гостиной меня ждет Фреда Хейвз. Я тихо вошел и закрыл за собой дверь. Она все еще была там и все еще спала.
Я пошел на кухню, достал из холодильника поднос с кубиками льда, высыпал их на полотенце и приложил к пылающей голове. Вскоре боль начала утихать. Постепенно ко мне возвращалась способность логически мыслить. Странно, что такой состоятельный человек прогуливает свою собаку сам. Да еще в столь поздний час. Мог ли быть Криден тем неизвестным? Я надеялся, что да, так как он наверняка уничтожит пленку. Но если это был не Криден?
Из соседней комнаты послышался голос моей гостьи:
– Кто там?
– Это я.
Я выбросил лед в раковину, сжал зубы и вошел в комнату. Она сидела в кресле выпрямившись, но, увидев, что это действительно я, успокоилась.
– Господи, как вы напугали меня.
– Что вы говорите! Ну, ничего страшного. – Я подошел к бару и налил себе чистого виски. – Хотите?
– Нет.
Удивленный, я посмотрел на Фреду. Она как-то сразу протрезвела, и лицо ее приобрело жесткое выражение. Я мог догадаться, что последует дальше.
– Ну что, нашли? Все было, как я сказала? – Она подалась вперед и не спускала с меня пристального взгляда. – Теперь вы дадите мне деньги, верно?
Я допил виски и отставил стакан. Голова у меня болела, но я понимал, что передо мной новое затруднение.
Я подошел к ней и сел в соседнее кресло:
– Пленка действительно была там.
Она кивнула:
– Значит, деньги теперь мои.
– Вы достаточно протрезвели, чтобы подняться?
Она глядела на меня, глаза у нее были теперь совершенно трезвые.
– Чего еще?
– Встаньте и подойдите ко мне.
Она встала и приблизилась:
– В чем дело, красавчик?
– Дайте руку. – Я взял ее за руку и приложил к темени. – Пощупайте, только осторожно.
Она провела пальцами по шишке, потом нагнула голову и начала внимательно рассматривать опухоль. Затем отступила назад:
– Что случилось?
– Пленку я нашел, но там кто-то был. Он ударил меня по голове и унес пленку.
Она впала в такую ярость, что я даже испугался. Она стояла надо мной и обливала потоками грязной брани.
– «Честное слово»! – вопила она. – Ведь знала, что врете! Ну-ка выкладывайте денежки! Слышите! Полторы тысячи!
Бог весть как далеко разносились ее пронзительные крики. Я ни за что не поверил бы, что женщина может исторгать из себя столько децибелов. Потом я сообразил, что кто-нибудь из обитателей нашей тихой улицы может вызвать полицию.
Быстро наклонившись вперед, я ткнул ее в живот пальцем. Она пошатнулась, закрыла рот и с размаху села на пол.
– Хотите накликать копов, идиотка вы этакая! – шипел я на нее. Она держалась за живот и смотрела на меня. – Если они явятся сюда, вам будет плохо. Успокойтесь, сядьте вон туда и помалкивайте.
Она сидела на полу и хватала ртом воздух. Видя, что я не спешу помочь ей, она с трудом поднялась, обеими руками держась за зад.
– Ну и мерзавец! Вы перебили мне хребет! – Однако она уже не повышала голоса.
Проковыляв к креслу, она упала в него, издавая жалобное сопение.
Я закурил сигарету и молча ждал. Вскоре Фреда вновь начала соображать:
– Вы меня не дурачите, у вас правда кто-то отнял пленку?
– А вы думали, что я сам себя умудрился огреть сзади по голове?
Секунду она обдумывала мои слова, потом кивнула:
– Ладно, так или иначе этот ублюдок получил только мелкую рыбешку. Та, крупная, ему не досталась.
– Что вы хотите этим сказать?
– Есть две пленки. Та, которую у вас украли, немного стоит. А вот за другую можно сорвать целый миллион. – Она задумчиво посмотрела на меня. – Что, если нам взяться за это вместе, красавчик? Вы получили бы четверть. Я же все остальное. Что скажете?
В этот момент в дверь позвонили.
Я схватил Фреду за руку, поднял и потащил в спальню.
– Оставайтесь здесь и посмейте только пикнуть! – Я закрыл ее там и подошел к входной двери.
Тем временем позвонили еще раз.
В Истлейке имеется собственная полиция. Кто-то позвонил в участок, и через несколько минут патруль был на месте.
На пороге стоял дюжий, рослый полицейский, а возле машины переминался с ноги на ногу другой.
– Что здесь творится? – Он стоял, держа руку на кобуре револьвера.
Я узнал его:
– Здравствуйте, Флинн. Это как понимать, что творится?
Он холодно всматривался в меня:
– Мы получили сообщение, что здесь только что кричала женщина.
– Заходите, – пригласил я его. – Я должен извиниться. Всему причиной мой приемник. Он, должно быть, взбесился. Я слушал радиопостановку – пьесу ужасов.
Он вошел в комнату.
– Я сидел в спальне, приемник был включен, и звук нормально отрегулирован. Вдруг он начал так орать, что едва не лопнули барабанные перепонки. – Я попытался улыбнуться. – Сожалею, что причинил вам неудобство.
Он посмотрел на меня с недоверием:
– Нам сообщили, что здесь попала в беду какая-то женщина.
– Здесь не было никакой женщины.
– Значит, говорите, приемник.
– Да, завтра я отдам его в ремонт.
Он перевел на приемник взгляд, который ясно говорил, что ему хочется проверить его. Но он также хорошо знал, что я главный редактор «Голоса народа».
– Ладно, – сказал он, – но вы беспокоите соседей, мистер Менсон.
– Да, но ведь я сам испугался.
– Говорите, передавали пьесу ужасов?
Он мог легко проверить, но у меня не оставалось выбора:
– Да.
Он кивнул:
– Поздновато слушаете радио, мистер Менсон.
– Разве это запрещено законом?
Мы в упор смотрели друг на друга. Наконец ему пришлось признать, что в этом виде спорта я буду посильнее.
– Времени уже много, – сказал он.
– Я плохо сплю, – объяснил я.
Он кивнул и повернулся к дверям.
– Вы действовали с похвальной быстротой, сержант.
Он холодно кивнул и отчужденно взглянул на меня:
– Это входит в мои обязанности.
Я смотрел, как он идет к машине, как что-то говорит своему партнеру. Потом оба сели в машину.
Фреда вышла из спальни.
– Классно сработано, красавчик, я начинаю вас уважать.
– Бросьте, как будто вы способны кого-то уважать. Ведь вы даже не знаете значения этого слова. Ну-ка, живо обратно в спальню!
– Значит, сообразили наконец. Вам уже ясно, что мое место давно в постели.
Она вошла в спальню. Я погасил свет и отодвинул край плотной шторы. Полицейская машина стояла на прежнем месте. Через несколько минут она отъехала. Голова у меня еще болела, но не так сильно, и мои мысли больше не путались. Две пленки! Пленка, отнятая у меня, уличала в кражах всех этих глупых, ничтожных женщин, включая и Линду… Но другая пленка, которая должна была принести Горди большие деньги… очевидно, на ней была заснята Мейбл Криден. Она могла послужить достаточной причиной для убийства, и из-за нее вполне могли пристрелить Горди. Я стоял в темноте у окна и думал. Я понял, что вторая пленка стоимостью в миллион, пожалуй, приобретает теперь большее значение, чем первая, так как она способна уличить убийцу.
