Борис Бабкин - Самородок в чулке
– Какие у тебя отношения с Червонным? – спросил Бурцев.
– Ну, дружескими их не назовешь. Скорее всего взаимовыгодные.
– Странно. Он же имеет с твоих…
– Погоди, Сергей, чего ты хочешь?
– Да считаю, что пора бы указать Червонову его место. – Как мне стало известно, его люди здесь крутятся, и он хочет легализовать свою деятельность. Так что тебя ждет конкуренция. Будь я на твоем месте, я бы подумал о том, как остановить Червонного.
– Но ты на своем, поэтому мои дела тебя никак не касаются. Давай прекратим этот ненужный разговор. Как там мои люди?
– Начали работать. Правда, пока ничего не обнаружили, да это и понятно. Им надо устроиться, а кроме того, как-то заняться своей безопасностью. Завтра к ним вылетят мои парни для усиления охраны и трое диких старателей. Поэтому я и начал разговор о Червонном. За спасибо подставлять своих людей я не собираюсь. Надо обговорить условия. Прикинь варианты сам, Илья. Ну, допустим, найдешь ты золото. Но его надо добывать. Мыть лотками – долго и очень хлопотно. Ты больше потеряешь, чем получишь…
– Что ты предлагаешь?
– Золотоносные места ищем вместе. Установка и доставка оборудования мне обойдется гораздо дешевле. Полученное золото в товаре в виде побрякушек твоей фабрики продаем и делим выручку. Мне тридцать, семьдесят вам.
– Вот как? Надеюсь, ты помнишь, что я не единоличный владелец?…
– Перестань, Илья.
– Я подумаю и дам ответ через неделю.
– Три дня. Или я оставляю твоих людишек сам на сам. И уверяю тебя, они долго там не проживут.
– Ох ты и сволота, Сережа! Но повторяю: не раньше чем через неделю я дам ответ. И предупреждаю – он может быть отрицательным. Видишь ли, Сережа, ты забыл такую мелочь, как государство. Мои люди находятся там по разрешению соответствующих органов и ведут разведку золотоносных мест опять-таки по закону. Поэтому мне надо обсудить твое предложение с партнерами. И если они сочтут его выгодным, я тебе об этом сообщу. Но вполне возможно, что их не устроит требуемый тобой процент. И тогда уже будешь решать ты, принимать их условия или нет.
– Вот как ты заговорил? – усмехнулся Бурцев. – Ну хорошо, я жду неделю. Но помощь твои люди получат. Кстати, вот о чем я еще хотел спросить: что там за специалист у тебя такой детолюбивый? Моя дочь сказала, что он якобы хочет взять двоих сирот из детского дома. Это действительно так?
– Мне об этом ничего не известно. Но я обязательно узнаю и сообщу.
– Договорились.
– Я могу спросить, почему тебя это вдруг заинтересовало?
– Можешь. Хочу знать, правду ли он говорил, и если да, то зачем? Ну а если сбрехал, то тем более интересно.
– А Катюшка хорошим человеком выросла в отличие от тебя. Ну ладно, пока. Об усыновлении сообщу сразу, как получу точный ответ, а о деле через неделю.
– Хорошо. Пока.
– Пока. – Хорин отключил телефон. – Интересно, – пробормотал он, – ты в сговоре с Червонным или действительно хочешь влезть в мое дело?
– Здравствуй, дядя, – открыв дверь, кивнул Петр.
– Как доехал? – насмешливо спросил Илья Андреевич.
– Я не пойму, почему меня выкинули, как паршивую овцу? Это Сергеев…
– Я тебе так скажу, – перебил его дядя, – ты зажрался! Ты кто есть-то? Заблудившийся в жизни щенок, которого я, на свою беду, решил сделать человеком. От тебя ничего не требовалось, только работа. А ты не смог и этого. Тебе надо сразу и много. Но так бывает только в сказках. Ты чуть было не загубил участок на Амуре, пытался захватить…
– Это наглая ложь! Я просто…
– Вот что, племянничек, предупреждаю: еще одна подобная выходка, и я тебя лишу всего, что у тебя есть, потому как все это дал тебе я, в память о твоей матери. Завтра придешь и будешь работать торговым агентом.
– Дядя Илья, но я…
– Завтра придешь в торговый отдел к Фетиной, и она скажет тебе, чем ты будешь заниматься. А сейчас уходи и не порти мне настроение! Убирайся! – закричал Хорин.
Петр выскочил из кабинета и аккуратно закрыл дверь.
– Щенок, – проворчал Хорин. – Даже этого не смог сделать. Все к деньгам рвется. Теперь ты получишь прекрасную возможность узнать, что такое переговоры. И не приведи тебя Господь зарубить хоть одну поставку – уничтожу! – Вспомнив слова Бурцева, он нажал кнопку вызова. В кабинет вошла секретарша.
– Слушаю, Илья Андреевич?
– Тоня, пришли ко мне Жигунова. Хотя нет, лучше Рокина.
– Ну, дядя! – зло бормотал, спускаясь в лифте, Петр. – Значит, ты так? Да, хотел я прибрать к рукам участок на Амуре. Не дали, суки! Но ты думаешь, что я без тебя пропаду? Хрен ты угадал! И Сергееву я устрою! Поймете, кто такой Петька Хорин. Из-за мамани ты меня пригрел. Да я бы уже давно миллионером был, если бы не ты, дяденька. – Лифт остановился. Выходя, он оттолкнул стоявшую в дверях женщину, обматерил ее и выбежал из здания.
– Танька! – ахнула Зоя. – Ты?
– Зойка! – удивилась Таня. – Ты откуда?
– Так! – Зоя схватила ее за руку. – Никаких возражений, поехали со мной.
– Но я хотела хлеба купить, – рассмеялась Татьяна.
– Все потом, мы ведь не виделись четыре года. Я пыталась тебя разыскать, мне сказали, что ты уехала из Москвы.
– Уезжала. Пыталась денег заработать. Но чудеса, может, и случаются, но не с такими, как я. А ты-то как?
Они направились к «мерседесу», дверцу которого предупредительно открыл рослый молодой человек. Еще один шел с женщинами.
– Садись и поехали ко мне.
– А ты, значит, сумела наверх выбраться? – вздохнула Таня. – А я живу не так, как мы мечтали. Работаю по специальности в юридической консультации.
– Так, – Зоя достала сотовый, – подожди… Дмитрий Антонович, – официально заговорила она, – я нашла юриста. – Татьяна расширила глаза. – Оформлять ее будете завтра, и к работе она приступит послезавтра. Сейчас мы заедем и… – Она посмотрела на Татьяну. – Документы у тебя с собой?
– Дома.
– Адрес? – спросила Зоя.
– Слушай, – сказал Виталию Швед, – останешься в стороне, контакта с жертвами у тебя не будет. Я тебе дам телефон. Если со мной что-то случится, позвонишь, и тебе скажут, куда приехать. Деньги в сумке. Те, что не в пакете, себе возьмешь, остальные отдашь. В кармане сумки на карточке записаны номера сотового и домашнего. Позвонишь и скажешь, что ты от меня и должен кое-что передать. А лучше вот что сделай. У нее есть машина…
– Подожди, Эдгар, – остановил его Виталий, – ты себя вроде уже приговорил. Все будет нормально и…
– Ты сам-то в это веришь? Знаешь, предчувствие у меня хреновое. Ты обещай, что сделаешь то, о чем я прошу.
– Слово даю.
– И мой тебе совет – уходи. Дело сделаем, и уходи – или ты плохо кончишь. И тогда уже точно матери помочь не сможешь.
– Да я и сам уже об этом думал. Сейчас все дорого. В обычной больнице, сам знаешь, какое лечение. У мамы давление зашкаливало. Хорошо, Интеллигент нашел клинику, там ей легче становится. А я уйду, не мое это. Просто мне очень деньги нужны. Сейчас маме легче намного. Представляешь, если миллионы возьму? Я тогда машину отремонтирую и маме…
– Знаешь, что я тебе скажу, – остановил его Швед, – легкие деньги – опасное дело. Если снова что-то случится, ты сам придешь к Интеллигенту. Зря ты вообще на это пошел. А представляешь, что будет, если она узнает? – Виталий опустил голову. – Вот так! – Эдгар похлопал его по плечу. – В общем, перед делом возьмешь номер телефона, а что дальше, ты знаешь. В сумке будет адрес, где ее машина стоит. Сунешь деньги в багажник, открыть его ты сумеешь, и позвони ей по телефону. Не уходи, пока она не заберет деньги.
– Все сделаю. Но не нравится мне твое настроение, ты как бы приговорил себя. Раньше ты таким не был.
– Видишь ли, в чем дело… беременна она. Сказала… – Эдгар выругался. – Ну в общем, она знает, что я преступник. Никогда так хреново на душе не было. С таким настроением на дело идти – то же самое, что в разведку без патронов, – усмехнулся он. – В общем, я на тебя надеюсь. Те бабки, что не в пакете, твои, а остальные…
– Я все отдам, – перебил его Виталий.
«Хотя бы половину отдал, – подумал, глядя на него, Эдгар. – Большие деньги притягивают. Но мне кажется, отдаст. И не знаю, я отдал бы? Хотя наверняка. Деньги для меня никогда не были целью жизни».
– Ты о чем думаешь? – спросил Виталий. – Если сомневаешься, что я отдам деньги, то…
– Нет, в тебе не сомневаюсь. Другие не отдали бы.
– Спасибо… – Виталий смутился.
– Ты забудь это слово, когда разговариваешь с уголовничками. В зонах так не благодарят.
– Почему?
– Ну не говорят, и все! – засмеялся Швед.
– Завтра дело, – сказал Шар. – В общем, все, как решили? – Он посмотрел на Овода, набивающего барабан револьвера патронами.
– Ага! – кивнул тот и, вскинув наган, прицелился. – Давненько я не стрелял. А было время, мне это нравилось. Первого я убил, когда мне пятнадцать было. Лопатой ему башку почти отрубил. Мы в школьном саду яблоки собирали, и один старшеклассник на меня наехал, по морде мне съездил и яблоки, которые нам разрешили домой взять, себе забрал. А рядом копали клумбы. Я цап лопату и с размаху ему по шее. Башка, как кочан капусты, повисла. Дали восемь, отсидел до звонка. Откидывался со взросляка. Через полгода в мента нож всадил, в участкового. У меня обрез был для понта. Кто-то об обрезе стукнул. Участковый пришел со шмоном и нашел, сука! Я схватил со стола нож и воткнул ему в пузо. Обрез цапанул и на выход. Мужики, падлы, повязали. Получил восьмерик. Там с тобой я и встретился. Ты же тоже за нападение на мусора срок тянул?
