Сергей Устинов - Стеклянный дом, или Ключи от смерти
— Отстал ты, браток, — иронически усмехнулся Шурик, — погряз там в своих мелких частных делишках, а тут новые кадры растут. — Дальше он продолжал уже серьезно, чуть занудно, будто лекцию читал: — Ванинские — группировка не слишком большая, но сплоченная, а главное, мобильная. Своей четко обозначенной территории не имеют, да и не стремятся, поэтому ни с кем не конфликтуют из-за зоны влияния. У них другой принцип: готовы сотрудничать с любыми партнерами, лишь бы им платили. По нашим данным, в основном работают на заказ. Отмечены связи как со славянскими бандами, так и с кавказцами. Тебе к ним лезть не рекомендую — убьют. У них не залежится.
Последние слова Невмянов произнес все тем же маловыразительным лекторским тоном, словно сообщал давным-давно известные прописные истины, не подлежащие обсуждению.
Я и не собирался ничего обсуждать.
Мне и так было ясно, что сопротивление, так сказать, материала достигло, по-видимому, предела. К основным подозреваемым (пока, впрочем, главным образом по принципу «кому выгодно») никаких подходов у меня нет. И они не больно-то просматриваются: автомобильный дилер уже в курсе моих изысканий и, соответственно, настороже, банкир и шоумен тоже вряд ли вот так запросто допустят меня «к телу» и вообще согласятся контактировать со мной по таким деликатным вопросам без посредства служб безопасности или хотя бы адвокатов. А если учесть, что практическая работа поручена, судя по всему, крутым и хорошо организованным бандитам, мне остается только поднять лапки. Не может же, в конце концов, один частный сыщик подменить собой РУОП.
Не может и не должен. Завтра с утра я пойду к Мнишину и в письменном виде подам ему изложение всего, что знаю. Оно конечно, Котик предполагал, что милиция с этим делом не справится. Но с другой стороны, он же надеялся, что я справлюсь. А у меня тоже не выходит.
Выше головы не прыгнешь — с этой успокоительной банальностью я в тот вечер натягивал на подбородок одеяло, надеясь, что, скинув с души заботы, усну легко и быстро. Но сон опять не шел. Я долго ворочался с боку на бок, перебирая разные способы, якобы способствующие засыпанию, пробовал даже повторять бесконечно слово «сплю» — и повторял до тех пор, пока окончательно не убедился в том, что спать не хочется. Тогда я решил покориться и зажег свет.
Книжка с обвитой змеями женщиной на обложке все еще лежала на тумбочке в изголовье. Константин Шурпин. «КТО БЕЗ ГРЕХА, или ЭРИНИИ». Неожиданно я вспомнил, что завтра похороны Женьки и Котика. Они жили счастливо и умерли почти в один день. Почему-то мне показалось важным если не прочесть, то хотя бы начать читать последнее шурпинское произведение именно сейчас, еще до того, как согласно поверью, его душа окончательно покинет землю. Быть может, ему это будет приятно там, где он сейчас пребывает. Сентиментальная глупость, конечно. Я взял книгу и устроился поудобнее на подушке.
«Прошло три тысячи лет, и случилось то, что должно было случиться: от Ольги Делонэ ушел муж. Примерно тогда же произошло еще одно событие, в настоящем никак с первым не связанное: Макса Крутовица с треском уволили из полиции, и он подался в частные сыщики...»
Занятный, вроде бы, роман написал Шурпин. Хотя, конечно, если вдуматься, это была банальная современная остросюжетная беллетристика с некоторой претензией на глубокомыслие.
Котику довольно удачно удалось обыграть в начале апокрифическую легенду об «адамовых детях» — первых результатах грехопадения, которых им с Евой было стыдно показать на свет Божий, и они скрыли их кого в лесу, кого в воде, кого в доме, кого в бане. Впрочем, автор намекал также и на то, что те первые отпрыски, может быть, были даже вовсе и не адамовыми, а наоборот, плодами мезальянса греховницы Евы с самим Змием. Но поскольку, как ни крути, изначально людей имелось всего двое, их наследникам так и так без инцеста обойтись не удалось. И город, описываемый Шурпиным, был в общем-то очень похож на наш, только кроме обычных человеков его населяли потомки древних полумифических существ, большей частью ассимилировавших среди местного населения, но сохраняющих кое-какие из своих былых качеств. Всякие там гномы, валькирии, лешие, русалки, тролли, нимфы, парки и прочие, всех не перечислишь.
Но собственно интрига в романе начиналась с того, что, как и положено покинутой женщине, Ольга по совету соседки из коммунальной квартиры — доброй банной бабушки-врачевательницы отправилась к гадалкам. Котик очень правдоподобно описывает первобытный ужас цыганки, разложившей свои Таро пришедшей клиентке. Потом, чтобы перепроверить, она гадала ей по руке, по подошве, на игральных костях, по отрубям, на кофейной гуще, свечах, ножах, зеркалу и даже по звукам из живота — но результат был один: все говорило за то, что в жилах Ольги Делонэ течет кровь древнейших существ на Земле, потомство которых до сих пор считалось безвозвратно утраченным. Эринии, эринии... Вот они где возникли. Богини мести, рожденные Геей, впитавшей кровь оскопленного Урана. Они появляются, чтобы возбудить ненависть, безумие, злобу, жестоко и неотвратимо карая совершивших любой грех, будь то убийство, кража, прелюбодеяние или лжесвидетельство, о которых им только стало известно. С этого момента Костин сюжет начинает развиваться стремительно.
Властные интриги, драка за сферы влияния, война компроматов, преступность и заказные убийства процветают в городе повсеместно. Но борьба идет, как сказали бы у нас, не только традиционными методами. Например, бургомистр, гены которого восходят к василискам, чудовищным четвероногим петухам с колючими крыльями и змеиным хвостом, вовсю пользуется своей способностью убивать взглядом. Правда, против него есть действенное оружие — зеркало. А один из влиятельных финансовых магнатов держит противников в руках благодаря супруге из бывших гарпий, когда-то страшных птиц с лицом девушек, крючковатыми когтями и грязным брюхом, бледных от вечно неутоленного голода — та, как никто, умеет на практике применять старинный секрет пачкать праздничные столы и все, до чего сможет дотянуться, превращать в экскременты. В войне с переменным успехом участвуют полуженщины-полугадюки ламии, вурдалаки-кровососы, распространяющие вирус иммунодефицита, устраивающие пожары злобные духи огня саламандры и отравляющие атмосферу токсинами духи воздуха сильфы, а также прочие потомки кикимор, гидр, упырей и горгон.
Но появление на сцене наследницы эриний спутало на местном рынке убийственных услуг все карты. Ведь теперь достаточно всего лишь сообщить Ольге о чьем-то грехе, и разбуженные в ней древние злобные силы сами приведут приговор в исполнение: осужденного ими ждет неминуемая смерть — неважно от каких причин. Короче, началась за бедной Ольгой настоящая охота, а она обратилась за помощью к частному детективу — Максу Крутовицу, и пошел раскручиваться хорошо сбитый триллер...
Наверное, я все-таки задремал прямо с книжкой в руках. Она с шумом свалилась на пол, когда от резкого сигнала зуммера я буквально вывалился из непрочного, как размокшая картонка, сна, и при ярком свете забытого над головой бра обнаружил себя уже сидящим на постели с колотящимся сердцем и мурашками по всему телу. Потребовалось все-таки некоторое время, чтобы я полностью осознал происходящее. Прибор в изголовье моей кровати продолжал не только противно зудеть, но еще и мигал сразу двумя огнями — красным и желтым. Красный обозначал, что кто-то пытается проникнуть в мой офис, желтый уточнял, каким именно образом: через окно.
Пару раз такое уже случалось. Однажды сигнализация сработала от того, что какой-то болван запустил среди ночи камнем в стекло, в другом случае пара поддатых бомжей действительно надумала залезть внутрь в надежде чем-нибудь поживиться. Когда я, вот так же разбуженный и поэтому сильно злой, спустился вниз, один из них бросился наутек, а второй, уже исхитрившийся к моему приходу просунуть голову сквозь оконную решетку, не смог так же ловко вытащить ее обратно и был именно в этой чрезвычайно невыгодной для себя позиции мной застукан. Надеюсь, он еще долго потом вспоминал этот эпизод своей биографии, во всяком случае, каждый раз, когда требовалось сесть.
Часы показывали половину третьего ночи.
Натянув штаны, майку, куртку и кроссовки, я достал из ящика стола лучшее для таких случаев оружие — плоскую полицейскую дубинку «слеппер» и вышел из квартиры. За поздним временем свет на лестнице, разумеется, не горел, но, слава Богу, этот маршрут мне был неплохо знаком: тридцать с лишним лет тренировки достаточно, чтобы научиться проходить его даже с завязанными глазами.
Держась за перила и ощупывая ногами ступеньки, я в неверном сером свете, едва-едва проникающем со двора сквозь узкие окна лестничной клетки, двинулся вниз, стараясь производить как можно меньше шума. Вдруг, потерпев неудачу со стороны улицы, злоумышленник решит попробовать на крепость расположенную на первом этаже дверь моей конторы? Сигнализация сработала на каком-то из окон, но осторожность лишней не бывает. Позади осталась уже большая часть пути, когда на площадке второго этажа я узнал, как глубоко заблуждаюсь: моя осторожность оказалась именно лишней — в том смысле, что от нее не было никакого проку.
