Лео Мале - Солнце встает из-за Лувра
– Нет.
– Ну тогда я могу вздохнуть свободно. Есть люди, которые рассказывают вам всякую всячину, подбивают вас напечатать все это, а потом затевают против вас процесс.
– Если я хорошо понимаю, вы написали это…
– …с разрешения заинтересованного лица, да.
– Она сама предложила вам этот материал?
– Я ее видел, но имел дело с одним парнем. С типом, которого я заподозрил в том, что он хочет заработать денег за ее спиной. Но в конце концов это нормально.
– Один тип…
Я описал Мориса Шассара.
– Это он,– подтвердил Кове.
Я назвал имя.
– Да вы знаете все семейство,– сказал Марк Кове.
– Он не прячется,– заметил я вслух, но обращаясь к себе самому.
– А зачем бы ему прятаться?
– Да, действительно… Бесполезно просить у вас более подробную информацию, не так ли?
– Бесполезно,– улыбнулся он.– Наконец-то настала моя очередь послать вас подальше…
– Ваша информация, мне на нее…
– Тем лучше.
– Можно мне воспользоваться телефоном? Таким образом я как-то оправдаю свой визит сюда.
– Валяйте. За телефон не я плачу.
Я снял трубку, набрал номер отеля Трансосеана и попросил соединить меня с Женевьевой. Вскоре на другом конце провода зазвучал женский голос.
– У телефона – Нестор Бюрма.
– Здравствуй, мой дорогой.
– Я хотел бы тебя увидеть.
– Ну, конечно, мой дорогой… (Она заворковала.)
…Я только что пришла сюда, так устала… (она томно засмеялась)…так устала.
– И я тоже устал. Я сейчас буду у тебя.
– До скорого, дорогой. Поцелуй меня!
– Я тебя целую, дорогая.
Я повесил трубку. Поперхнувшись, Марк Кове спросил:
– Как? Что…
– Да, месье,– сказал я.
Его водянистые глаза чуть не вылезли из орбит.
* * *На ней был воздушный пеньюар, от которого у меня сначала захватило дух. Она обняла меня своими благоухающими руками и протянула красные губки:
– Дорогой мой,– прошептала она,– так не терпится меня опять увидеть?
– Очень не терпится,– сказал я, освобождаясь.– «Крепю»… Ты видела последний номер… сенсационный…
Я швырнул ей газету:
– Что это такое?
– Тебе надо было бы жениться,– сказала она,– ты ведешь себя совсем как женатик.
– Что это такое?
– Реклама,– сказала она, сразу посерьезнев.
– Чушь собачья.
– Не будь грубым.
– На кой черт эти разоблачения? Я знаю, что ты дала на них согласие. Ни в одной газете тебя не связали с этим скандалом, даже легавые не припутали тебя к этому делу…
– Конечно, они меня не припутали. Только этого мне не хватало. Я никакого отношения к этому делу не имею. Виновный тут Этьен. Впрочем, в чем он виновен? Даже это неизвестно. Но его нашли мертвым, и оказалось, что я была его любовницей. Тогда…
– Тогда что?
– Скандал снова всплывает.
– Что?
– Ты что, не понимаешь? Я чувствую, что…
Ее черты лица под искусным макияжем чуть изменились:
– …старею… меня забывают… пренебрегают… у меня нет больше прежнего успеха. Совсем недавнего. Да, да. И я подумала, что я могла бы воспользоваться этой историей, всем тем шумом, который возник вокруг Этьена. Первой моей реакцией было желание выйти сухой из воды, но потом я передумала. Слишком долго обо мне ничего не писали в газетах, и вдруг подворачивается неожиданный случай…
– А я думаю, что многие заплатили бы за молчание…
– Но мне ведь нечего бояться. Я невиновна. Скандал… Но это даже не скандал, так, курьезный случай, который может быть мне только на пользу.
Я пожал плечами:
– В конце концов мне начхать. От этого не может быть ни холодно, ни жарко.
– Что ты хочешь сказать, мой дорогой?
– Ничего.
Она с униженным видом посмотрела на меня:
– Может быть, я не права… О! Сейчас,– добавила она, вздохнув,– что сделано, то сделано, не правда ли?
– Это была идея Шассара или твоя? Не притворяйся удивленной. Я знаю, что Шассар общался с журналистом, автором этого шедевра.
– Я не притворяюсь удивленной. Идея была моей, а Шассар взял все на себя.
– К счастью, я не выбросил его в окно, как ты мне предлагала.
– Знаешь, любовь моя. Морис не злой. Я тогда испугалась при его попытке шантажировать меня, ну ты все знаешь. Я вчера тебе рассказывала об этом, когда ты пришел по моей просьбе… И больше я не видела никакой причины беспокоиться…
– Ты сама не знаешь, что ты хочешь! Словно птичка. Ты знаешь хотя бы, что прошлой ночью спала со мной?
Она сжалась и бросила на меня рассерженный и одновременно беспокойный взгляд:
– Ты меня в этом упрекаешь?
– Я думал, что ты об этом забыла. В статье Марка Кове нет ни одного намека на нашу брачную ночь.
– Это было написано раньше. Я…
Ее прервал телефонный звонок. Она сняла трубку:
– Это тебя,– сказала она, протягивая мне телефонную трубку.– Женщина.
– Алло,– сказал я.
– Здравствуйте, шеф,– произнес голос Элен.
– Настоящий детектив,– усмехнулся я.
– Стараемся. Я позвонила Марку Кове, и он направил меня по адресу мадемуазель Левассёр в отель Трансосеан. Я вынула вас из постели?
– У меня нет желания шутить.
– У Фару тоже. Вы должны тотчас же пойти к нему или позвонить. Он, кажется, в ярости.
– Ладно. Я позвоню ему из конторы. Иду сейчас же.
– Не спешите и оденьтесь как следует.
Я положил трубку.
– Нельзя допустить, чтобы семейные сцены заставили меня забыть о делах,– сказал я Женевьеве.– Бегу к себе в контору. Меня ждет работа.
Она поцеловала меня:
– До свидания, дорогой. Сердишься?
– Нет.
– До вечера… может быть.
– Наверняка.
Мы договорились о времени и месте свидания, и я ушел от нее.
На Вапдомской площади я заметил Шассара. Он переходил площадь перед припаркованными автомашинами, а я был на тротуаре. Собирался было его окликнуть, но передумал. Ограничился тем, что пошел за ним. Он следовал к Трансосеану. Встал под аркадами, следя за входом в отель. Я усмехнулся про себя. Может быть, он пришел раньше времени? Почувствовав скверный вкус во рту, я быстро направился в сторону агентства. Бедный старый Нестор! Не следует просить невозможное. Такой пеньюар, который был на ней – роскошный, дорогой и все прочее, должен же пригодиться на что-нибудь!
* * *Я застал Элен разговаривающей по телефону:
– А! Вот и он,– сказала она в трубку.
И протянула ее мне.
– Фару…
– Алло,– сказал я.
– Вытрите губную помаду,– заметила Элен.
– У меня нет губной помады.
– К черту вашу губную помаду! – заорал комиссар.
– Извините меня, Флоримон. Это не вам.
– Ладно. Вы видели «Крепю»?
– Да.
– Что это значит?
– Что эта Женевьева Левассёр с приветом…
И я объяснил, почему она разрешила опубликовать эту статью.
– Ладно,– сказал Фару.– Я не знал, что и думать… вот баба, которую стараются оградить от неприятностей, и вдруг – хлоп… Публика задаст себе вопрос, почему мы ни разу о ней не упомянули.
– Публика не верит ни одному слову из того, что пишут газеты.
– Ну-у. Статья, подписанная Кове… я предположил, что вы решили затеять свою собственную игру.
– Это не в моем духе.
– Именно поэтому я и забеспокоился,– рассмеялся он.– Я сказал себе: не в духе Нестора Бюрмы затеять свою собственную игру. Нестор Бюрма не станет вести свою собственную игру. Тем более надо напомнить ему об этом. Ясно?
– Эта дама с приветом. Я тут ничего не могу поделать.
– А тем более воспитывать ее. Если она с таким приветом, вы должны составить прекрасную пару. Но ради всего святого! Не заведите ребенка. Все… Кончаем разговор. Однако примите совет: без глупостей, Бюрма.
– Это слово сегодня что-то часто употребляют.
– Может быть, потому что это добро валяется повсюду.
И он повесил трубку. Я позвонил в «Крепюскюль» знаменитому журналисту Марку Кове.
– Опять я,– сказал я ему.
– Это по поводу дела Бирикоса?– насмешливо спросил тот.
– Это по поводу дела Женевьевы Левассёр.
– Обратитесь тогда к нашему специальному выпуску.
– Заткнитесь. У вас этот текст лежит уже несколько дней?
– Может быть.
– Этой ночью в «Сверчке» вы разговаривали о нем с Женевьевой?
– Право…
– Убирайтесь к дьяволу.
– О! Злюка!
Я швырнул трубку.
– Любовные огорчения? – иронически спросила Элен.
– Все с приветом,– ответил я.
– Да, кстати, тут есть письмо от Роже Заваттера…
Она протянула мне его, и я начал читать. Та же роскошная бумага с водяным знаком хозяина, а наверху «Красный цветок Таити». Заваттер писал:
Отчет № (простите, шеф, я забыл). Ладно, какой бы ни был номер, отчет не меняет смысла. Ничего нового. Но надо написать отчет, поскольку это является составной частью моей работы. По-прежнему на горизонте нет никаких врагов. Клиент, все такой же тронутый, после нашего прибытия в Париж несколько возбужденный, но, кажется, несколько поспокойнее… то есть получше. Может быть, это благодаря купленной сегодня после полудня медали или ордена. Что-то вроде талисмана, не знаю уж, я проторчал перед лавкой довольно долго, ожидая его. Вот как разворачивались события: после полудня клиент говорит мне: «Пойдемте со мной». Можно было подумать, что он взял меня с собой, чтобы убить какого-то типа. Идем в Палс-Рояль, он заходит к антиквару – торговцу медалями и орденами. «Подождите меня на улице,– говорит он,– и наблюдайте за мной через стекло». Обычная паранойя. Мне никого не надо было убивать, никто не убил меня, и никто никого не убил. Клиент вышел оттуда очень веселый. Ладно. Итак, страница кончается. Мне кажется, этого довольно для отчета. Ваш Роже.
