Джон Макдональд - Смерть в пурпурном краю
По пути к отелю «Шалви» мне нужно было проехать мимо большой автобусной остановки. Пришлось остановиться перед красным светофором. Я обратил внимание на крупную блондинку, выходящую из автобуса. Щурясь от солнца, чуточку постояв, она повернулась и вялой, неуверенной походкой пошла в обратном направлении. Платье было помятым, волосы растрепаны.
И тут только мне бросилось в глаза, как она одета. Светло-голубое бумажное платье, красные босоножки на высоких каблуках, красная сумка. Она была уже далеко, а я все торчал перед светофором, поэтому, когда зажегся зеленый, мне пришлось развернуться и проехать квартала два, чтобы обогнать ее. Остановившись у перекрестка, я выскочил из машины и ринулся ей навстречу. Она приближалась, покачиваясь, виляя бедрами.
Женщина не замечала меня, пока я не встал на ее пути. Лицо было серовато-бледным, вспотевшим. Вокруг припухших глаз темные круги. Черные корни светлых волос отросли почти на сантиметр. Она тупо взглянула на меня – без удивления, огорчения или автоматического кокетства. Просто смотрела и ждала, когда сможет пройти дальше.
– Не хотите, чтобы я вас подвез?
– Думаете, я тащусь по такой жаре на высоких каблуках целые километры для того только, чтобы сохранить форму?
– С автобуса?
– Да. Заснула, а какая-то подлюка стибрила из сумки кошелек, так что в самый раз, чтоб меня подвезти, клянусь. Не оставили даже мелочи позвонить дружку.
– У меня за углом машина.
Когда мы подошли и я открыл перед ней дверцу, она подозрительно осведомилась:
– А ты ничего не держишь за пазухой, приятель?
– Просто отвезу вас, куда скажете.
Помедлив, она кивнула и уселась. Захлопнув дверцу и обойдя машину, я скользнул за руль. Она назвала адрес. В закрытой машине от нее шел кислый запах пота. Платье спереди покрыто пятнами, руки грязные.
Дорога привела нас почти к моему бывшему мотелю. Она жила на боковой улочке, в одном из тех небольших одноэтажных домов, которые напоминают склад. Припарковались у заднего входа. Ступеньки вели на террасу по всей длине дома.
Выйдя из машины, она смотрела на меня, склонив голову и кривя губы с полустершейся помадой. По пути мы назвали друг другу имя – без фамилий.
– Трев, не стану притворяться. Я полуживая. От меня никакого проку, понимаешь? Хорошенько отмокну в горячей воде, отосплюсь. Только поставлю будильник, чтоб к девяти успеть на работу. Не могу же я взять двухдневный отпуск для отдыха, а потом заявиться такой вымотанной. Вот была бы картинка, а? Но в другое время я вполне гожусь. Слушай, приезжай завтра к шести, получишь удовольствие, потом зайдем поесть и отвезешь меня на работу. Ей-богу, ты и не представляешь, какой хорошей я бываю.
– Я надеялся, ты угостишь меня холодным пивом.
Тяжело вздохнув, она пожала плечами.
– Что ж, заходи. Но предупреждаю: я страшно устала.
Квартирка была крошечная, незастланная постель, дешевая мебель. Она открыла для меня холодное пиво. Себе налила чистого джина, бросив кубик льда, покрутила пару раз бокал и выпила залпом. Горячая вода с шумом заполняла небольшую ванну за дверью. Она лениво бродила по комнате, сбросила туфли, стащила с себя светло-голубое платье. Без всякой надежды спросила, не могу ли я дать взаймы до получки – ведь ее обокрали. Я сказал, что могу. Закусив губу, она нерешительно сказала:
– Долларов тридцать.
– Можно и тридцать.
Схватив купюры, молниеносно сунула их в сумочку. Потом пошла в ванную, захватив бокал с новой порцией джина. Я допил пиво, взял в кухонном закутке еще одну бутылку и, распахнув дверь ванной, оперся на косяк, отхлебывая пиво.
Она сидела на корточках в крошечной ванне, вода доходила лишь до ее белых, упругих бедер. Закрыв глаза, она массировала намыленную голову.
– Бетти, никак не могу вспомнить, – начал я.
– Что?
– Вспоминаю, где я мог тебя видеть?
– Ну, я в этом городе уже три года, а приехала из Кливленда. Сейчас уже около года работаю по ночам в забегаловке для механиков, дорогуша.
– По-моему, совсем недавно. Ты скажи, если ошибусь, Бетти. Не была ли ты в карсонском аэропорте в понедельник или во вторник?
Встав на колени, она окунула голову в воду, тщательно прополаскивая волосы; крупное белое тело было крепким, упругим, очень привлекательным. Усевшись опять на пятки, схватив полотенце, откинула мокрые волосы, вытерла лицо. Затем, вытянув ноги, уселась в пенной воде.
– Это было во вторник. Я тебя не видела, дорогуша.
– С тобой еще шел такой тощий верзила. Чернявый.
– Точно. Его зовут Рон. Мы вместе летели в Эль-Пасо. Ох, это нужно рассказать, клянусь! Такая история! В самолете мы немного повеселились. А уж внизу он там знает всех девчонок. Только потом пошло все без всякого шика. Началась пьянка, и им уже было наплевать, что с ними делают. Для меня это было чересчур. Нужно ведь знать границу, верно? Что-то должно быть и для себя, да?
Я согласился. Она широко зевнула, как сонная львица.
– Клянусь тебе, с того вторника я не смыкала глаз, не считая автобуса, где меня обокрали. Тот проклятый шофер и пальцем не пошевелил.
– И часто вы так летаете?
– Нет. То был экстраслучай. Этого Рона я никогда раньше не видела. Бог знает, что за поездка. Какая-то услуга для кого-то. Рон должен был найти высокую блондинку и вылететь с ней из Карсона. В билете должны быть выдуманные фамилии. По-моему, какая-то дымовая завеса, Рон встретил того человека где-то в баре. Что ж, отпуск мне дали и расходы оплатили.
– Рон тоже вернулся?
– Нет. Собирался оттуда махнуть на побережье, так говорил, во всяком случае. Дал мне из тех денег, что получил, – пятьдесят долларов. Я и не думала, что меня обчистят! Лучше бы я их растратила. Откуда же знать? Вечно нужно учиться.
Я решил, что пора прекратить расспросы. Бакльберри сделает это с большим эффектом и гораздо быстрее.
– Трев, дорогуша, почему бы тебе не устроиться поудобнее? Ничего, что у меня мокрые волосы?
Я посмотрел на часы.
– Что, если я заеду завтра?
Зевая, она кивнула.
– Как ни крути, тогда будет лучше, клянусь. Так устала, хоть плачь.
Закрывая за собой дверь, я посмотрел на номер – 11, Ферли Роул, 1010. Внизу на почтовом ящике была выгравирована изящная надпись: Элизабет Кент-Элверсон.
Приехав в «Шалви», я из своего номера позвонил Бакльберри – его не оказалось на месте. Уверяя, что дело не терпит отлагательства, я добился, чтобы его отыскали. Он позвонил через десять минут, и я преподнес имя, адрес женщины, улетевшей из Карсона под видом Моны Йомен.
– Ради Бога, Макги, окажите любезность, не суйте свой нос...
– Надеюсь, Фред, вы быстро с ней справитесь. В самом деле.
В наступившей тишине я почувствовал, как он силится сдержаться. Наконец раздался скрипучий сухой голос:
– Благодарю за информацию.
– Рад помочь. Правда, многого она не знает.
– Посмотрим.
– Разумеется, шериф. А как у вас? Есть новости?
– Нет!
– Приняли меры насчет охраны Джаса?
Он опять швырнул трубку.
Я был собой недоволен – своим дурацким обращением с образцовым представителем закона. С некоторыми людьми, если держишься за другой конец веревки, никогда не найти общего языка. Оба мы вели себя как собака и кошка, хотя мне казалось: стоило нам пару раз съездить друг другу по морде, и мы прекрасно поладили бы. Дразнить полицейского – глупая и опасная привычка.
Раздевшись, я отправился под душ, размышляя об Элизабет Кент-Элверсон. Простушка, но очень добрая. Одна из великого воинства полупрофессионалок. Хочет заработать, но в определенных границах. Правда, год от года границы все раздвигаются.
По крайней мере стало ясно, что Мону Йомен убил не какой-то налетчик, как могло показаться. Бетти с ее Роном запутаны в дело совершенно случайно – небольшой вклад в задуманную кем-то маскировку. Правда, существовал маленький риск, что Рон возьмет деньги, а услугу не выполнит. О количестве участников можно только гадать. Могли справиться и вдвоем.
Наверное, причина кроется все-таки в деньгах. Они задают тон во всей округе. И в холле отеля «Шалви» деньги были предметом репортерских шуточек. Отблеск денег горел и в глазах девушки, продававшей в холле газеты.
Необходимо узнать, кто выгадывает во всей истории, и следы поведут к убийце или к тому, кто его нанял. В этом городе деньги толкали к безумству. Может, боялись, что нефтяная водичка вот-вот иссякнет. Хватай, что можешь, и уноси ноги.
Надев чистое белье, я растянулся на постели, и тут же зазвонил телефон. Звонила Изабелл Уэбб.
– Тревис?
– Как поживаете. Изабелл?
Она глубоко вздохнула.
– Не знаю. Сплошное ожидание. Не знаю, что думать. Окончательно дошла.
– Вы в городе?
– У вас в холле. Взяла у знакомых машину. Думала, если... если его найдут, то где-нибудь возле Эсмерелды. Вы не могли бы спуститься, поговорить?
