Джеймс Чейз - Семь раз отмерь
Вренсков наклонил голову:
– Да, это ясно, мистер Радниц. Можете ли вы на самом деле вернуть икону или это только допущение?
– Это зависит от ваших хозяев. Если я получу контракт на строительство казанской плотины, они получат икону.
У Вренскова перехватило дыхание:
– Мистер Радниц, я давно сотрудничаю с вами и привык полагаться на ваши заявления. Могу ли я считать, что икона у вас?
– Я не говорил этого. Я сказал, что могу получить ее. Это обойдется мне недешево, но я готов заплатить при условии, что получу контракт.
– Она уже не в Штатах?
– Нет.
Вренсков помедлил, надеясь, что Радниц проговорится, где она, но поскольку тот молчал, он поинтересовался:
– Можете ли вы гарантировать ее возвращение?
– При условии, что ваше руководство гарантирует мне контракт на плотину. – Радниц посмотрел прямо в глаза Вренскову. – Мы можем произвести обмен. Вы получаете икону. Я получаю контракт.
– Это очень интересное предложение, мистер Радниц. Я завтра же вылечу в Москву. Могу я сказать там, что икона на самом деле уже вывезена из Штатов?
– Вы можете сказать им это и то, что они могут получить ее в пределах десяти-пятнадцати дней.
Вренсков кивнул:
– Вы можете быть уверены, что я сделаю для вас все возможное, мистер Радниц, но, само собой, я не знаю, какова будет реакция моего руководства. Плотина обойдется в огромную сумму. Я надеюсь, что икона поможет склонить чашу весов в вашу сторону.
Настроенный хоть как-то заработать на русских, Радниц предложил:
– Даже если они не согласятся отдать мне контракт, я хотел бы выкупить икону у того, кто мне предложил, если ваше правительство заплатит за нее.
– И сколько это будет стоить, мистер Радниц?
Имея в виду, что он не собирается ничего платить Кендрику, Радниц ответил:
– Шесть миллионов долларов.
Видя, что Вренсков вздрогнул, он добавил:
– На аукционе икона стоила бы не меньше двадцати миллионов. Ваши хозяева не только смогут дешево купить ее, но и приобретут политический капитал. Как знать? Может быть, президент даже возместит им эту сумму. Чтобы избежать нежелательной огласки, он вполне может сделать это.
– Итак, есть два предложения, – сказал Вренсков. – Либо вы получаете контракт на строительство плотины и возвращаете нам икону, либо не получаете контракта, но продаете икону моему правительству за шесть миллионов долларов. Верно?
Радниц поднялся.
– Вы все прекрасно поняли, мой дорогой Василий. Привезите мне контракт, и вы получите четверть миллиона швейцарских франков. Если это не удастся, но ваши хозяева заплатят шесть миллионов долларов за икону, вы получите пятьдесят тысяч франков. Ясно, что вам выгоднее стараться получить контракт.
– Будьте уверены, я все сделаю, мистер Радниц.
И мужчины пожали друг другу руки.
– Я свяжусь с вами в течение недели, – сказал Вренсков, когда Радниц провожал его до дверей.
– Митэн положил пакет в вашу машину, – сказал Радниц. – Наилучшие пожелания мадам.
– Как это мило! Вы очень внимательны. – И глазки Вренскова жадно заблестели.
Радниц улыбнулся и помахал ему рукой.
На третий день пребывания в Париже Пьер Дювайн пригласил Тома и Кэрол осмотреть город. Пьер знал Париж как свои пять пальцев. Немного потолкавшись в Лувре, они отправились в Нотр-Дам, потом в Сен-Шапель и, наконец, поднялись на самый верх Эйфелевой башни. Комментарии Пьера были настолько интересны, что даже Лепски оценил эту экскурсию.
Когда Дювайн предложил эту поездку, у Тома и Кэрол начались их обычные перебранки. Лепски, посылая к черту все исторические памятники, сказал, что хочет просто побродить по улицам и познакомиться с жизнью французов. Кому охота таскаться по этим скучным музеям! Кэрол начисто отмела эти доводы:
– Лепски! Пора образовываться. Тебя интересуют только преступления, еда и женщины. Нельзя упускать возможности расширить свой кругозор.
Издав звук, напоминающий жужжание осы, попавшей в бутылку, Лепски подчинился.
Слегка уставшие, они вернулись в отель в шесть вечера.
– Сегодня попозже пойдем в «Тур де Аржент», – сказал Пьер, когда они вошли в вестибюль отеля. – Это один из лучших ресторанов Парижа. Затем отправимся в «Лидо», я там заказал столик. – Повернувшись к Тому, шепнул ему на ухо: – Там потрясающие девочки.
Лепски просиял:
– Отлично! Как насчет того, чтобы выпить, Пьер? Пусть девочки идут к себе, а мы дернем по маленькой.
– Лепски! Когда же ты избавишься от своих вульгарных словечек! – воскликнула Кэрол.
– Идите, идите. – Лепски подтолкнул жену к лифту, а сам, взяв под руку Пьера, потащил его в бар.
Наступил удачный момент, которого так долго ждала Клодетта. В то время как они шли по коридору, направляясь к своим номерам, она сказала:
– Кэрол, дорогая, какая у тебя великолепная сумочка! Я умираю от зависти и не отстану от Пьера, пока он не купит мне такую же.
– Ты еще не видела, что там внутри, – сказала Кэрол, открывая дверь номера, – заходи, я тебе покажу все. Это просто чудо!
Они вошли в комнату. Кэрол открыла шкаф, достала знаменитую сумку, поставила ее на стол и открыла:
– Посмотри, какая роскошь!
Клодетта заставила Кэрол вынуть все из сумки, сопровождая каждую вещь возгласом восхищения, пока сумка не оказалась пустой. Затем она восторженно осмотрела все детали внутренней отделки, и Кэрол просто лопалась от гордости. Клодетта закрыла сумку и приподняла ее, чтобы рассмотреть теперь уже внешнюю отделку. Она отметила, что снаружи сумка кажется по крайней мере на три дюйма длиннее, чем внутри.
– Восторг! – сказала она наконец. – Но немного тяжеловата.
Клодетта опустила сумку. Теперь она наблюдала, как Кэрол с любовью укладывала все вещи обратно в сумку и запирала ее, особо обратив внимание на ключ.
– Ну, дорогая, отдыхай, – сказала Клодетта. – Встретимся в вестибюле в восемь часов. Надеюсь, что сегодня тебе понравилось.
– О, все было великолепно! Я не знаю, как мне благодарить за все. Вы нас совершенно испортили. И сегодня вечером… Мы настаиваем, чтобы вы были нашими гостями. Вы для нас так много сделали. Ну пожалуйста!
– Хорошо, хорошо! – улыбнулась Клодетта. – Нам тоже было очень приятно. Мы просто счастливы, что вам хорошо с нами. Я скажу Пьеру.
Вернувшись в номер, она с нетерпением стала ждать возвращения мужа, который вернулся через час слегка на взводе.
– Бог ты мой! – воскликнул он, хватаясь за голову. – Сколько же этот человек может выпить! Ну, какие новости?
– У сумки двойное дно. Она очень тяжелая даже пустая. Наверняка икона там и спрятана.
– А как с ключом?
– Ерунда, ее можно открыть булавкой.
Пьер глубоко вздохнул:
– Надо хорошо все обдумать, моя радость.
– Вот ты и подумай, мое сокровище. А я пойду приму душ. Ночь долгая, и нам хватит времени на все.
– У нас останется еще шесть дней. Мы не будем торопиться.
– По крайней мере, сегодня вечером они будут платить, – сказала Клодетта, раздеваясь.
После великолепного обеда в «Тур де Аржент» они отправились на представление в «Лидо», где давали великолепное музыкальное ревю. Хотя Лепски был в восторге от величественного вида из окон ресторана на освещенный прожектором собор Нотр-Дам, но когда Пьер предложил заказать фирменное блюдо под названием «утка под гнетом» – птица, начиненная всевозможной вкусной приправой, – он уперся. Лепски заявил, что он не переносит изысканной пищи и предпочел бы бифштекс, но Кэрол тут же на него набросилась:
– Никаких бифштексов! Ты – в Париже и должен познакомиться со всеми достижениями парижской кухни.
– Неужели человек не может есть то, что он хочет? – проворчал Лепски.
– Будешь есть утку, – твердо заявила Кэрол.
Когда подали утку, Лепски подозрительно попробовал ее, затем проговорил:
– Совсем неплохо! Послушай, беби, попробуй приготовить что-нибудь подобное, когда вернемся домой. – Потом повернулся к Пьеру и добавил: – Кэрол отлично готовит.
– Ешь и молчи, – оборвала его жена.
Наконец обед закончился, и Лепски щелкнул пальцами, подзывая официанта, чтобы оплатить счет. Когда он увидел, во что обошелся обед, то заметно побледнел, а потом побледнел во второй раз, когда спросил Пьера, сколько оставить на чай. Отсчитав французские банкноты и что-то ворча себе под нос, он обратился к Пьеру с фальшивым смехом:
– Да, уж эта забегаловка не обанкротится, – за что немедленно получил от Кэрол пинок по голени.
Но затем шоу в «Лидо» подняло его настроение, и, вернувшись в отель около двух часов ночи, Лепски признал, что день был великолепен.
– Завтра ваш последний день в Париже, – сказал Пьер, когда они поднимались в лифте в свои номера. – Поедем на левый берег Сены и там побродим по старым кварталам. Там тоже много интересного. Затем вам надо побывать в ресторане «Фоли Бержер», там великолепное ревю, девочки что надо! Обедаем в ресторане «Гран Вефур» – это еще один знаменитый парижский ресторан, но теперь уж мы приглашаем, Том.
