Ричард Пратер - Рукопись Чейма
— Правда не знаю. Я едва с ним знаком. Ему известно, что Джелликоу работает со мной. Он почему-то спрашивал, не знаю ли я, где он.
— Почему-то? И вы не знаете почему?
— Откуда мне знать? Говорю же вам, я едва с ним знаком.
— Ну да. А при нашей первой встрече вы уверяли меня, что никаких бандитов не знаете.
— Не знал и не знаю. Ну… однажды, несколько лет тому назад, я встречался с мистером Лэшем. Он хотел вложить деньги в кинобизнес. Вернее, в фильм, который я тогда снимал. У меня были финансовые затруднения. Я не мог получить достаточной суммы у своих банкиров. Это было после неудачи с «Загадкой Гидеона», если вы помните эту картину.
Я помнил. Это был полный провал.
Гидеон задумался. Лицо его помрачнело.
— Я тогда не знал еще, что он… преступник. Мне, к счастью, повезло. Еще до того, как он обратился ко мне, мне удалось найти нужные средства. — Гидеон покачал крупной, почти лысой головой. — А то я принял бы его предложение и деньги. И конечно, потом бы пожалел.
— Это была ваша единственная встреча с Эдвардом Лэшем?
— Да-да. Клянусь.
Я понимал, что этот пройдоха лжет, что-то скрывая от меня. Не знал только, сколько из всего рассказанного им вранья: десять процентов или девяносто.
— Значит, вы не имеете понятия, почему Лэш пытается разыскать Джелликоу?
— Нет. — Гидеон склонил голову набок. — По правде говоря, я с трудом понимал мистера Лэша. Рот у него…
— Да, я знаю. Моя работа.
— Ваша? Он ничего не говорил…
— Еще бы! Я столкнулся с ним возле вашей палаты. Вот откуда я знаю, что он приходил к вам.
— И вы ему разворотили рот? — задумчиво спросил Чейм.
— В вашей книге есть что-нибудь о Лэше?
— Нет. Хотя… есть чуть-чуть, абзац, не больше.
— О чем?
— Только о том, о чем я вам сейчас рассказывал. О моих финансовых затруднениях, предложении мистера Лэша и так далее. Да… О том, что он преступник, я узнал много позже.
— О каких-нибудь других мошенниках, бандитах, головорезах, уголовниках писали? О членах банды Лэша?
Гидеон покачал головой.
— О Маккиффере? Вонючем Стэнли? Рыкуне Макги?
— Нет-нет-нет, — покачал головой Чейм.
— Ну ладно. Поверим. Пока. Мне известно, что многие годы на вас работала уйма людей, выполнявших те же функции, что и я. Сыщики, детективное агентство. Утром мы вскользь затронули эту тему, но вы не объяснили, почему так широко пользовались их услугами.
— Мне нужно было знать о людях, которые работали со мной, мистер Скотт. Человек моего положения не может допустить…
— Ладно. Причину выясним позже. А сейчас меня интересует вот что. Действительно ли в этом запечатанном кейсе, который вы доверили Джелликоу, лежала законченная автобиография? Или, может, это просто сведения, добытые вашими многочисленными детективами о доброй половине лиц, работающих в Голливуде? Короче, вы действительно написали книгу «Я», автобиографию Гидеона Чейма, и договорились о ее публикации?
В глубине его глаз опять полыхнул огонь. Но он только засопел и зло бросил:
— Черт вас побери! Конечно, написал.
— Кто будет издавать книгу?
Гидеон ответил не сразу. Выражение его лица стало еще свирепее.
— Издательство «Сатир-пресс», принадлежащее мистеру Регнеру Фейдрену, — ответил он наконец. — Если вообще эта проклятая книга когда-нибудь увидит свет. Вы удовлетворены?
— Не совсем. Позвоните Фейдрену.
— Вы что, серьезно?
— Совершенно серьезно.
— В это время?
— Сейчас только начало девятого.
— Но в Нью-Йорке полдвенадцатого. Я не могу…
— Ну и что же, что полдвенадцатого? Все равно звоните. Или есть какая-то причина, почему вы не хотите, чтобы я поговорил с мистером Фейдреном?
Чейм испепелил меня взглядом и шумно вздохнул.
— Нет никакой причины, — отрезал он и потянулся к телефону.
— Когда он ответит, скажите, что я хочу с ним поговорить. Пожалуйста.
Пока Чейм дозванивался до Нью-Йорка, я припоминал, что мне известно о «Сатир-пресс». Это было вполне легальное издательство, не из гигантов, но довольно крупное. Львиная доля акций принадлежала Регнеру Фейдрену. Издательство выпускало от тридцати до сорока наименований в год, много эротики, абсолютно непонятные романы авангардистского толка, время от времени появлялись пиратским образом выпущенные биографии известных людей, которые потом судились с издательством. В девяти из десяти случаях биографии такого рода содержали много скандальных фактов, компрометирующих сведений, то есть сообщали больше не об Ахиллесе, а о его пяте. Такое издательство вполне могло согласиться опубликовать автобиографию Чейма. Если бы получило ее. И если она вообще существует.
— Рег? Это Гидеон, — услышал я голос Чейма. — Да, пока в больнице, но чувствую себя отлично. Через несколько дней выпишусь. Да, я тоже рад поговорить с тобой, Рег.
Я сделал жест рукой, напоминая Чейму о себе. Он перекинулся с собеседником еще несколькими фразами и протянул мне трубку.
Разговор с Регнером Фейдреном занял у меня не более двух минут.
Да, сказал он, «Сатир» планирует опубликовать автобиографию мистера Чейма, как только ее получит. Затем мистер Фейдрен извинился, что не совсем удачно выразился: книга будет выпущена в свет только после смерти Чейма. Но он выразил надежду, что я его понимаю. Я заверил его, что, конечно, понимаю. Да, название «Я» предложило издательство. Коротко, и внимание привлекает. За это он тоже извинился. Рукопись он видел. В прошлом году гостил на побережье у Гида. Тогда и прочел первую половину книги. Может, чуть больше. Вторая половина тоже была закончена, но Гид не совсем был ею доволен. Нет, рукопись написана от руки, не на машинке. Гид — старый чудак, но они все его обожают. Вопросы были исчерпаны, я поблагодарил мистера Фейдрена и положил трубку.
— Прекрасно, — язвительно заметил Чейм. — Проще было бы назвать меня лгуном, и дело с концом.
— У меня возникло сомнение, действительно ли существует автобиография. Мне важно было удостовериться.
— Можно узнать — почему?
— Долго рассказывать, а у меня назначена встреча. Увидимся.
— Подождите, пожалуйста.
«Пожалуйста»? И это говорит Гидеон Чейм? Я задержался.
— Надеюсь, что все сомнения относительно существования автобиографии теперь у вас рассеялись. Мне нужна моя рукопись. Я готов заплатить любую сумму. Готов на все, лишь бы вернуть ее.
— Мы уже обсуждали эту проблему. Как только — и если — я найду Джелликоу, мы вернемся к этому разговору.
— Если вам удастся найти автобиографию… там есть документы, материалы, которые легли в основу некоторых историй… Я надеюсь, вы воздержитесь от чтения рукописи и изучения фактических материалов. — Чейм помолчал. — Я намерен внести в рукопись существенные, очень существенные поправки. Но пока она не опубликована, она принадлежит мне. Это моя личная собственность. Я не сомневаюсь, вы — человек чести, вам можно доверять. Вы ведь не станете пользоваться чужой собственностью. — Это прозвучало как вопрос. — Могу я быть уверен, что вы воздержитесь от чтения рукописи?
Это уже был прямой вопрос.
— Повторяю, мы поговорим об этом, когда — и если — я найду Джелликоу. Что-нибудь еще?
Чейм молчал. Вид у него был раздраженный и злой. Настороженный, расстроенный и несчастный.
Но, насколько мне известно, так он выглядел всегда.
Глава 10
Без десяти девять я оставил машину в полутора кварталах от ресторана Антонио, свернул в переулок позади ресторана и, миновав два зловонных мусорных бака, вошел в кухню. Низенький толстый повар, обливавшийся потом, окинул меня равнодушным взглядом и снова принялся что-то размешивать в огромном металлическом чане. Пахло чесноком, сыром, тестом, специями, потом и еще чем-то непонятным.
Из кухни я попал в коридор. В конце его двустворчатая дверь, ведущая в зал и бар, была закрыта. Я подошел к двери слева, повернул ручку и быстро шагнул вовнутрь. Я был готов и стрелять и бежать. И даже держал руку под левым бортом пиджака. Но первое, что мне бросилось в глаза, был Маккиффер, сидевший, сутулясь, на стуле перед обитым сукном столом для игры в покер.
Он сонно посмотрел на меня сквозь очки в роговой оправе.
— Рано пришел, Скотт, — лениво процедил он. Заметив, что я обвел взглядом комнату и проверил, закрывая дверь, не прячется ли кто за ней, и только после этого опустил правую руку, Маккиффер добавил без улыбки: — А ты, смотрю, доверчивый.
Он вообще редко улыбался и мало двигался. Хотя, в случае необходимости, бывал весьма проворным. Я слышал, что он каждый день упражняется с гирями, поддерживая себя в хорошей физической форме. Слабоват он был только по части храбрости.
На этой почве, как мне говорили, он и разошелся с Эдди Лэшем года два назад. Между ними постоянно происходили стычки, порой очень жестокие, и Маккиффер всегда терпел поражение.
