Картер Браун - Неуловимая Фламини
— Харрис спас мне жизнь, пристрелив твоего Лонни, — громко сказал я. — Если охота кого-то обвинить в его смерти, можешь смело винить себя. Ты же ведь приказал ему избавиться от меня в этом самом коттедже?
— Заткнись, Холман! — взорвался О'Нил. — Единственная причина, по которой ты еще дышишь, — надежда, что, может, и от тебя будет какая-то польза. Но вот этот парнишка, — и он ткнул дулом в побелевшего Харриса, — этот уж точно свое отгулял.
— Кейс! — блуждая глазами точно сумасшедший, прохрипел Харрис. — Можете взять его себе! Вам это ничего не будет стоить! А внутри — сотня тысяч баксов!
Возьмите их! Я к этим деньгам не имею ни малейшего отношения.
Выстрел прозвучал в крохотном домике особенно громко. Харрис поперхнулся на полуслове и широко открытыми глазами уставился на О'Нила. Он будто и не заметил, как кровь потоком хлынула у него из горла и залила рубашку. Потом он медленно повернулся и с глухим стуком рухнул на пол. Я безучастно следил, как из дула тридцать восьмого поднимается синеватая струйка дыма, и с удивлением отметил, что сердце мое даже не трепыхнулось. Кажется, я вообще ничего не почувствовал.
— Повернитесь, — скомандовал О'Нил.
Я выполнил его приказ, и он аккуратно вытащил короткоствольный тридцать второй у меня из кармана.
— Вот это хорошо, — обрадовался он. — Знаете, я рад, что вернул его, он мне всегда был по душе.
Я снова повернулся к нему лицом.
— Что это с вами? — спросил я удивленно. — Вы стали человеконенавистником?
Он опустил веки, скрыв холодный блеск стальных глаз.
— Какого черта? Разве это имеет значение, тем более сейчас, когда у меня в руке пистолет?
— Наверное, вы правы, — вздохнул я. — А что теперь?
— Вы отвезете меня в мой заколдованный замок на горе.
— Знаете, — сказал я. — Ваш босс вряд ли обрадуется, когда узнает, что вы тут натворили без его высочайшего разрешения.
— У моего босса — своя мания, — отрезал О'Нил. — Все эти микроскопические чудовища, которыми так и кишит воздух вокруг него. Из-за этого он превратил себя в какого-то морального урода. Он ест, спит и живет, не высовывая носа из своего пентхауса. Вы небось думаете, что любой, у кого больше пятидесяти миллионов, живет как король. Да, Барнаби, безусловно, король, но только пленный!
— А в его отсутствие делами в королевстве заправляет придворный шут? — с невинным видом предположил я.
— Опасные шуточки! — процедил он сквозь зубы, и я заметил, как в его прищуренных глазах сверкнули молнии. — Но умрете вы совсем не так, как Харрис. Медленно и мучительно!
— Вы, наверное, одиноки? — сочувственно поинтересовался я. — Я заметил, что вы все время разговариваете сами с собой.
— Не забудьте прихватить с собой деньги! — О'Нил кивнул на кейс, который я по-прежнему не выпускал из рук. — Уверен, в замке вас ждут с нетерпением. Хотя бы тот охранник, которого вы успокоили ударом пистолета по затылку. Да и многие другие.
— А что с Харрисом? — перебил я его. — Вы решили бросить его здесь?
— А почему бы и нет? — Он искренне удивился. — Он же мертв!
Я пожал плечами. Мы вышли из домика и зашлепали по знакомой грязной дороге. Седан О'Нила стоял бок о бок с моей машиной, и он приказал мне сесть за руль.
Забросив тяжелый кейс на заднее сиденье, он уселся рядом со мной.
— Иглс-Рок, — скомандовал О'Нил. — Дорогу вы знаете.
Включив мотор, я медленно двинулся вперед, описывая изящную дугу.
— Фламини, — вполголоса пробормотал я — И что Фламини? — не понял мой спутник.
— Вы даже не спросили... — протянул я.
— О чем не спросил? — Его голос звучал невозмутимо.
— Глупо было убивать Харриса, хорошенько не расспросив его, — пожал я плечами. — Манатти дал мне сотню тысяч, чтобы я отвез деньги Харрису и в обмен получил от него Анну. После этого, в соответствии с договоренностью, он должен был переправить ее вашему хозяину. Вы об этом, случайно, не забыли?
— Смотрите внимательнее на дорогу, Холман! — хмыкнул О'Нил. — Поберегите свои мозги, они вам еще пригодятся. А то вам не хватит той малости, что у вас есть.
— Если вам не интересно, где прячется Анна, — сказал я невозмутимо, — значит, это и без меня вам уже известно.
— Как говорят киношники, — О'Нил зевнул, — у каждого своя роль.
— Вы говорите о Фламини?
— И о вас тоже, Холман, — жестко отрезал он.
— Что вы имеете в виду?
— Лучше не сейчас, — повысил он голос. — Разве до сих пор вам никто не говорил, что ожидание пытки во много раз страшнее ее самой?
— Сказали бы что-нибудь поновее! — усмехнулся я. — А вы мне открываетесь с новой стороны, О'Нил. Так сказать, садист с философским уклоном.
— Поразмыслите лучше вот о чем, — с довольным видом сказал он. — Как думаете, из чьего пистолета я пристрелил этого болвана Харриса?
Страшная догадка молнией сверкнула в моем мозгу.
— Из моего? — упавшим голосом пробормотал я.
— Вот именно. — О'Нил довольно хохотнул. — Но это только начало, браток! Если бы ты только знал, сколько сюрпризов тебя ждет!
Окованные железом ворота гостеприимно распахнулись перед нами. Я проехал, не дожидаясь дальнейших указаний, к подземному гаражу.
— Вылезайте! — приказал О'Нил.
Я вышел из машины, и он махнул рукой, указывая куда-то в глубь гаража. В дальней стене я заметил маленькую железную дверь, и, пока О'Нил отпирал ее, его пистолет по-прежнему был направлен на меня. Дверь со скрежетом отворилась, мы миновали узкий коридор с тусклой лампочкой под потолком и остановились перед еще одной дверью. О'Нил сказал, что это совершенно особенная комната, и я с легким сердцем готов был ему поверить.
— Вот мы и пришли, — объявил он. — Здесь тихо и спокойно, Холман. Сейчас я вас впущу, вы тут отдохнете и немного остынете.
Открыв дверь, он широким жестом пригласил меня войти. Надо было на что-то решиться, но я к этому времени уже сообразил: мертвый герой — это чаще всего никому не нужный труп. Едва я переступил порог, услышал, как дверь у меня за спиной мигом захлопнулась. Лязгнул ключ, поворачиваясь в замке. Комната была действительно странная: обставлена так, словно я очутился в палате для буйнопомешанных одного из дорогих частных санаториев. На полу лежали ковры, стояло кресло и небольшой стол. Окон я не заметил, но мягкий свет лампы с затененным абажуром, стоявшей на секретере, слабо освещал кровать у стены.
В комнате никого не было, если не считать скорчившейся на постели совершенно обнаженной брюнетки.
Обеими руками девушка пыталась кое-как прикрыть свою наготу. Длинные, черные, как вороново крыло, волосы роскошной накидкой окутывали ее плечи, а в больших фиолетовых глазах, глядевших на меня, застыло выражение животного страха.
— Не трогайте меня! — истошно завопила она.
Даже в такой дикой обстановке я не мог не отметить красоту этого лица. Да и как же можно было не узнать ее, богиню киноэкрана, предмет обожания тысяч и тысяч восхищенных и очарованных зрителей.
Анна Фламини. Да, это была она.
Глава 11
Я сразу же набросил ей на плечи свой плащ. Анна быстро завернулась в него, но, к сожалению, он прикрыл ее тело только до середины бедер. Потом я предложил ей сигарету и дал прикурить. Актриса сделала первую затяжку, и затравленное выражение постепенно стало исчезать с ее лица.
— Позвольте представиться — Рик Холман, — сказал я. — Предполагалось, что сегодня я вручу Мартину Харрису сто тысяч долларов в обмен на вашу особу. Но все получилось гораздо забавнее.
— Разве вы не работаете на О'Нила? — спросила она без всякого акцента.
— Он пристрелил Харриса, — пояснил я, — и притащил меня в эту мышеловку. При этом сам стал богаче на сотню тысяч. Только, если хотите знать мое мнение, он слишком многого хочет.
— Что вы имеете в виду? — удивилась Анна.
— Я и сам не до конца понимаю, — признался я. — Но, мне кажется, О'Нил задумал что-то скверное, и его план каким-то образом затрагивает и меня.
— Может быть, и меня? — спросила она. — Это не человек, а сущий дьявол, мистер Холман. Раньше мне казалось, что нет никого хуже и подлее Винса Манатти.
Но лишь пока я не узнала О'Нила. По сравнению с ним Манатти просто безвредный старикашка с небольшими причудами.
— Скажите-ка мне вот что. Вы действительно учились в Англии в одной школе с Дафной Вудроу?
— Единственная школа в Англии, куда я ходила, — спецкласс для одной-единственной ученицы — для меня.
Мне тогда едва исполнилось девятнадцать, — тяжело вздохнула Анна. — Это был всего второй фильм в моей жизни, и мерзавец продюсер пообещал сделать из меня звезду мирового класса! — Она страдальчески сдвинула брови. — Он и сделал из меня кое-что, но только не звезду. К тому времени, как ему все это надоело, развеялись и мои иллюзии. Я почувствовала себя старой и в некоторой степени циничной. Вот в таком настроении я и вернулась в Рим. — Она на время умолкла. — Это очень опасно, мистер Холман, когда человек ни во что не верит, — после паузы продолжала Анна, — особенно если ему всего девятнадцать лет. Только так и можно объяснить мое согласие подписать этот чудовищный контракт, который отдал меня на десять лет в кабалу Манатти. Я считала тогда себя неудачницей, а это был хоть какой-то выход.
