Росс Макдональд - Прощальный взгляд

Доктор передач мне листок; на нем было написано:

«Я убийца и заслуживаю смерти. Простите меня, мама и папа. Бетти, я тебя люблю».

— Ведь он не убийца, нет? — спросил доктор.

— Конечно нет.

Ответ мой прозвучал не слишком убедительно, но, похоже, доктор мне поверил.

— Вообще-то такого рода письма полагается показывать полиции. Но парню и так худо. Мне не хочется причинять ему лишние неприятности.

Я сложил записку, спрятал в бумажник и ушел, прежде чем доктор успел передумать.

Глава 18

Я направился на юг в Империал-Бич. Кассирша придорожного ресторана рассказала мне, как разыскать «Хижины Кончиты».

— Только вам не захочется там остановиться, — предупредила она меня.

Доехав до «Хижин Кончиты», я понял, что она имела в виду. Местность имела такой разрозненный вид, словно тут долго орудовали археологи. На конторе висело объявление: «Доллар в сутки, дети бесплатно». Хижины при ближайшем рассмотрении оказались оштукатуренными хибарами, давно нуждавшимися в ремонте. Самая крупная из них, через весь фасад которой шла надпись «ПИВО и ТАНЦЫ» была забита досками. Лишь тополь, пышная зеленая листва которого отбрасывала на землю тень, несколько скрашивал безобразие окружающей обстановки. Я встал в тень и решил ждать, пока на меня обратят внимание.

Из хижины вышла грузная женщина. На ней было платье без рукавов, оставлявшее открытыми могучие коричневые руки, голову прикрывала красная повязка.

— Вы Кончита?

— Я миссис Флоренс Вильямс. Кончита вот уже тридцать лет как умерла. Когда мы с Вильямсом купили «Хижины», мы не стали менять названия. — Она обвела взглядом хибары, словно не видела гостиницы много лет. — Хотите верьте, хотите нет, но в войну они кучу денег приносили.

— Теперь конкуренция сильней.

— Кому это известно лучше меня? — Она встала рядом со мной в тени тополя. — Чем могу служить? Если вы коммивояжер, так понапрасну трудитесь. Я только что лишилась своего предпоследнего постояльца, — и она, словно прощаясь, махнула рукой в сторону одной из хибар, дверь которой была открыта.

— Рэнди Шеперда?

Она отступила на шаг и оглядела меня с ног до головы.

— Значит, вы за ним охотитесь? Я так и думала — неспроста Рэнди дал деру и даже вещичек не забрал. Беда только, что цена им грош. За них не выручишь и десяти процентов тех денег, что он мне задолжал.

Она смерила меня взглядом, я ответил ей тем же.

— А сколько же все-таки он вам должен, миссис Вильямс?

— Да за все годы несколько сотен наберется. Когда муж помер, Рэнди меня уговорил дать ему деньги — он хотел сокровища искать. Было это году, пожалуй, в пятидесятом, он тогда как раз из тюрьмы вышел.

— Сокровища искать, говорите?

— Ну да, эти закопанные деньги, — сказала она. — Рэнди взял напрокат машины разные, перерыл мой участок, да и вокруг все ископал. С тех пор ни я, ни гостиница никак не оправимся. У нас тут будто ураган пронесся.

— А я бы не прочь купить пай в вашем деле.

— Купите мой, недорого возьму. Уступлю за сто долларов, — быстро смекнула она.

— С Рэнди Шепердом в придачу?

— Надо еще подумать. — Разговор о деньгах взбодрил миссис Вильямс, ее мутные глаза заблестели. — А ну как вы деньги мне дадите, а сами его убьете?

— Я не намерен убивать Шеперда.

— Чего ж он тогда перепугался? В жизни не видела, чтоб он так дрожал. И почем я знаю, что вы его не убьете?

Я назвал себя и показал ей удостоверение.

— Куда он поехал, миссис Вильямс?

— Сначала покажите мне ту сотню долларов.

Я вынул из бумажника две бумажки по пятьдесят и протянул ей одну из них.

— Другую отдам после того, как поговорю с Шепердом. Где его найти?

Она показала на дорогу, ведущую на юг.

— Он идет к границе пешком, так что вы его не упустите. Да он и вышел всего минут двадцать назад.

— Что случилось с его машиной?

— Продал перекупщику где-то на дороге. Потому я и решила, что он надумал податься в Мексику. Он и раньше туда удирал. У него там дружки есть, они его припрячут.

Я направился к машине. Миссис Вильямс последовала за мной, передвигаясь с удивительной для ее комплекции быстротой.

— Только ни слова Рэнди о том, что я вам сказала, договорились? Не то он вернется и темной ночкой спустит с меня шкуру.

— Не скажу, миссис Вильямс.

Положив дорожную карту рядом на сиденье, я повел машину на юг. За окном потянулся фермерский край: сначала поля, где паслись коровы-голштейнки, затем бесконечные помидорные гряды. Овощи уже собрали, однако то тут, то там с высохшего куста свисал сморщенный красный помидор.

Километра через два дорога ушла в заросли колючих кустарников, машину затрясло на ухабах, и тут-то я увидел Шеперда. Он быстро, чуть не вприпрыжку мчался вперед, через плечо у него был перекинут тюк с постелью, голову прикрывала широкополая мексиканская шляпа. Прямо перед нами на фоне неба, как гигантская мусорная куча, вздымалась Тихуана.

Шеперд обернулся и увидел мою машину. Припустив со всех ног, он скрылся в зарослях, но вскоре показался снова. Он бежал по пересохшему руслу реки; шляпу он потерял, но тючка не бросил.

Я вылез из машины и пошел за ним. Из-под мексиканской сосны выползла гремучая змея, и я на мгновение забыл о Шеперде. Когда я снова поднял голову, Шеперд как сквозь землю провалился. Стараясь ступать как можно осторожнее и бесшумнее, я пробирался через заросли к дороге, которая тянулась параллельно пограничной полосе. Дорожная карта именовала ее Моньюмент-роуд. Если Шеперд задумал перебежать границу — Моньюмент-роуд ему не миновать. Я засел в придорожную канаву и поглядывал то в одну, то в другую сторону.

Я ждал больше часа. Птицы в зарослях привыкли ко мне, насекомые перестали со мной церемониться. Солнце медленно клонилось к закату. Я неторопливо вертел головой, как болельщик на теннисном корте, которому исход матча не слишком важен. Но тут Шеперд так рванул вперед, что мне стало ясно — для него сейчас удрать в Мексику важнее всего. Он выскочил из зарослей метрах в двухстах к западу, метнулся через дорогу — тючок колотил его по спине — и помчался вверх по склону к проволочной изгороди, отделяющей нас от Мексики.

Перебежав вспаханную полосу, я настиг Шеперда в тот самый момент, когда он собирался перемахнуть через границу. Привалившись спиной к изгороди, он сказал, с трудом переводя дыхание:

— Лучше не подходите, горло перережу.

В руке его сверкнул нож. На холме за изгородью словно из-под земли выросла стайка девчонок и мальчишек.

— Бросьте нож, — сказал я устало. — На нас смотрят. — И указал на детей. Кое-кто из них стал показывать на нас. Другие махали нам руками. Шеперда одолело любопытство, и он обернулся.

Я всей тяжестью навалился на руку, в которой Рэнди держал нож, и вывернул ее. Нож выпал, я поднял его и перебросил через границу. Мальчишка пополз за ним вниз по склону.

Выше по склону начинались дома; в одном из них невидимый музыкант выводил на трубе мелодию, которую обычно исполняют перед боем быков. И мне почудилось, что Мексика смеется надо мной. Неплохое чувство.

Шеперд чуть не плакал.

— Это что ж, опять меня засадят! Мне больше каталажки не выдержать, я помру, ей-ей помру.

— Я не думаю, что вы убили Джин Траск.

Он посмотрел на меня с удивлением, но глаза его тут же потухли.

— Да вы только так говорите.

— Вовсе нет. Пошли отсюда скорее, Рэнди. Вы же не хотите, чтоб вас зацапал пограничный патруль. Найдем местечко, где можно поговорить.

— О чем поговорить?

— Я готов заключить с вами сделку.

— Ну уж нет. Меня во всех сделках только облапошивали, — сказал Шеперд с цинизмом карманного воришки. Он начал меня раздражать.

— Пошевеливайся, бандюга.

Я крепко взял его под руку и свел на дорогу. С мексиканской стороны, перекрывая звуки трубы, донесся пронзительный, как свисток, детский голос: «Adios!»[6]

Глава 19

Мы с Шепердом направились по Моньюмент-роуд на восток и дошли до перекрестка. Тут Моньюмент-роуд пересекалась с дорогой, шедшей с севера на юг. Увидев мою машину, Рэнди попятился: она могла в два счета домчать его до тюрьмы.

— Зарубите себе на носу, Рэнди, мне нужны не вы, а то, что вы знаете.

— А мне-то с этого какая корысть?

— Чего вы хотите?

— Хочу, чтоб хоть раз в жизни подвернулось выгодное дельце, — ответил он не задумываясь, с пылом человека, обойденного жизнью. — И хочу, чтоб денег было вдоволь. Думаете, когда карманы пусты, легко соблюдать законы?

— Резонный вопрос.

— Если б меня не обошли, — продолжал он, — я б теперь богачом был. Не стал бы одни маисовые лепешки да перец жрать.

— Как я понимаю, речь идет о деньгах Элдона Свейна?

— Не Свейна это деньги. Они того, кто их найдет. Да и срок давности много лет как истек, — сказал он, щеголяя юридической эрудицией, приобретенной за годы отсидок. — Так что теперь эти деньги того, кто до них первым доберется.