Сергей Гайдуков - Взгляд врага
Я кручу головой, будто воротник рубашки режет мне шею, потом прохожу к стойке бара. Пистолет смотрит вперед — он как бы ни на кого конкретно не нацелен. Он нацелен сразу на всех.
— Где Свинтус? — цежу я сквозь зубы. Я произношу эти два слова негромко, но меня слышат все. Только бармен оказывается настолько смелым, что переспрашивает:
— Кто? Кто вам нужен?
У парня деловой подход. Кто вам нужен? Кому вы хотите вышибить мозги вашим чудесным пистолетом? Сейчас я его позову, он отлучился в туалет. А вы посидите пока, выпейте чашечку кофе по-турецки. У нас чудесный кофе...
— Свинтус, — повторяю я, одарив бармена взглядом бешеных глаз. — Еще его зовут Петя... Где этот пидор?!
Посетители несколько расслабляются. Их не зовут Петя. Это не за ними. Некоторые даже пытаются начать есть, но получается что-то неважно. Слишком трясутся руки, чтобы удержать на весу вилку с сосиской.
— Это какой Петя? — бармен берет на себя роль посредника.
— Это пидор, толстый усатый пидор, — сообщаю я. — Иногда он пасет здесь свое жирное тело.
— По-моему, его сейчас здесь нет, — осторожно замечает бармен. Дурак, это я и сам вижу. Как только я влетел в «Босфор», я сразу же понял, что Пети здесь нет и мне придется ломать комедию, приманивая его своими истерическими воплями, как охотник подманивает утку манком. Я был охотником.
— Я урою этого мудозвона! — кричу я. — Эта трусливая погань от меня не спрячется! Я забью ему свой ствол в задницу, и никакой Артур не спасет Свинтуса!
При упоминании Артура бармен меняется в лице. Кажется, он начинает понимать.
— Так ведь нет здесь ни Пети, ни Артура, — говорит он.
— Нет? Тогда я сяду здесь. — Я показал стволом «беретты» на ближайший столик. — И буду там их ждать. Пока они не заявятся. И тогда жирная скотина...
Сзади открывается дверь, и внутрь просовывается чья-то длинная прыщавая физиономия. Я резко поворачиваюсь назад, хватаю парня за шиворот, втаскиваю в «Босфор» быстрее, чем он может что-то сообразить. Дверь бьет его по икрам.
Я толкаю его к стойке и снова поворачиваюсь лицом к почтенной публике. Новоприбывший бел лицом, как стиральная машина «Аристон». Я всматриваюсь в него и с сожалением говорю:
— Нет, это не Свинтус...
— Может быть, вы зайдете попозже? — предлагает бармен. — Когда Петя подъедет... Я скажу, что вы заходили. Как ему передать — кто его спрашивал?
— Кто его спрашивал? — Я ухмыляюсь. — Скажи, что приходила его смерть. Вот так... А зовут меня Костя.
— Хорошо. — Бармен спокоен. — Я так и скажу.
— Я не буду далеко отъезжать, — говорю я, начиная отступление к двери. — Здесь неподалеку подожду толстого урода. У меня с ним кое-какие счеты. Он мне надоел, гад вонючий...
Бармен понимающе кивает. Он знает, как могут надоесть вонючие гады.
Напоследок я хлопаю дверью так, что в окнах «Босфора» дрожат стекла. На улице я вкладываю пистолет в кобуру и быстро направляюсь к «Форду». Я не сажусь в машину, а остаюсь стоять, прислонившись к капоту. Меня должно быть хорошо видно из «Босфора».
И если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то бармен сейчас набирает номер Пети и говорит ему о том, что какой-то тип с «пушкой» только что ввалился в «Босфор» и клялся, что замочит эту жирную скотину, то есть тебя, Петя, и вдобавок материл тебя... Как он выглядел? Сейчас я расскажу, как он выглядел. Да, похож. Он никуда не свалил, он стоит на улице возле своей тачки и ждет. Да уж, Петя, приезжай и сделай что-нибудь. Такие психи нам тут совсем некстати. И неудобно перед людьми — что они о тебе подумают, если какой-то козел себе позволит так тебя поносить...
Приезжай, Петя. Мы все с нетерпением тебя ждем.
Глава 27
То, что Петя сильно не в духе, было видно по тому, как он вел машину на подъезде к «Босфору». Резина взвизгнула, когда его «девятка» вынеслась из-за угла, а потом, нервно вихляясь из стороны в сторону, полетела к кафе. Петя так затормозил, что мне стало жалко его покрышки. Он вывалился из машины на улицу, взлетел по ступенькам в «Босфор» и пару секунд спустя выскочил наружу.
Он был в бешенстве. Причем настолько, что терял над собой контроль. Болван. От «Босфора» Петя кинулся к своей машине, потом дернулся к парковой ограде, замер и наконец-то сообразил оглядеться. Я не прятался, и Петя довольно быстро меня высмотрел. Теперь его ярость получила точное направление.
По-бычьи склонив голову и сжав пальцы рук в два увесистых кулака, он кинулся в мою сторону. Из окон «Босфора» высунулись несколько заинтересованных лиц. Может быть, они даже делали ставки на меня и на Петю. Если бы у меня был красный носовой платок, это еще больше напоминало бы корриду.
Я стоял, не двигаясь с места, скрестив руки на груди. Приближение Пети напоминало стихийное бедствие, нечто вроде тайфуна или смерча — встречные торопились убраться с его пути, с опаской поглядывая вслед.
— Ты! — завопил он, выставив в мою сторону указательный палец, похожий на сосиску. — Покойник! Укатаю в бетон гада! Сотру в порошок!
Его багровая морда — слово «лицо» тут было явно неуместно — свидетельствовало о том, что Петя созрел. Я завел его еще позавчера, тем вечерним разговором. Сегодня он был обижен не на шутку. Знать, что какой-то дохляк, недавно валявшийся у тебя в ногах, бегает по городу и поливает твое имя грязью, — к такому Петя не привык. В своей бешеной решимости стереть меня в порошок он упустил из виду, что сегодня он был один — это во-первых. А во-вторых, сегодня я был готов к встрече. Не он застал меня врасплох, а я выманил его сюда.
На его оскорбления я ответил коротко.
— Свинтус, — сказал я, — не порть воздух.
Он взвыл и кинулся вперед. Я не сомневаюсь, что, попади я под его кулак, Петя смог бы выполнить свою угрозу насчет порошка. Кулаки у него были еще те. И видя, что я стою у «Форда», не собираясь бежать, Петя по наивности решил, что легко повторит все то, что делал недавно у фокинского дома.
Петя махнул правой рукой, и та рассекла воздух над моей головой. Я поднырнул под зубодробительным устройством, что у Пети называлось кулаками, и коснулся Петиного живота электрошокером.
Эффект получился поразительный — Петя будто отключился от источника энергии, которой он подпитывался до этой секунды. Он вздрогнул, вытянулся и повалился на асфальт, широко раскинув руки. В этот момент я, как истый тореадор, ждал цветов на арену и грома аплодисментов. Но лица зрителей безмолвно исчезли из окон «Босфора». Они явно болели за Петю, а не за меня.
Что ж, обойдемся без оваций. Я стоял над телом Пети, как охотник над поверженным зверем, когда сзади раздалось:
— Так это ты?
— Извините, не понял. — Я повернулся и увидел того самого сержанта — мастера лупить дубинкой по шее. Он хмуро смотрел на Петю, поигрывая своим резиновым орудием, и, судя по выражению лица, прикидывал, что со мной такое сотворить — то ли пристрелить на месте, то ли отметелить дубинкой до потери сознания.
— Я же тебе говорил? Я же тебя предупреждал? — негромко произнес он. Я посмотрел в сторону «Босфора» — оттуда выходили люди. Они поглядывали на нас и переговаривались. Они ждали отмщения за Петю.
— Ты на меня смотри, — попросил сержант. — На меня смотри, падла, когда я с тобой разговариваю. Какого хрена ты лезешь сюда? На мою территорию? Ты думаешь, что твое удостоверение здесь что-то значит? Ты думаешь, оно тебя спасет? Или «пушка» тебя спасет? Есть у тебя на нее разрешение?
— Есть, — весело сказал я. Мое веселье сержанту не понравилось. Он снял с пояса рацию и сказал:
— Это Восьмой. Васильев, пришли-ка мне машину к «Босфору». Тут нападение на гражданина. Вооруженное нападение.
— Это правильно, — одобрил я. — Нападение было. Только не вооруженное. Разве что в машине у него найдется что-нибудь.
— У него? — удивленно спросил сержант. — Он — жертва. А у тебя целый арсенал. Шокер, «ствол»... Смотри, парень. Не послушался меня, так мы тебя оформим по полной программе... — И он положил руку на свою кобуру. — Стой смирно, не дергайся. Не то я тебя быстро угомоню.
— Не сомневаюсь.
Да, в чем я не сомневался, так это в способности сержанта и его коллег оформить меня по полной программе. С руками, прикованными наручниками к батарее в отделении милиции. С отбиванием почек и прочими малоприятными последствиями. Чтобы не любить сотрудника частного охранного агентства, можно и не быть продажным милиционером. Частные охранные агентства не любил министр внутренних дел, считая их ненужным конкурентом, а все остальные сотрудники МВД — от первого заместителя министра до последнего участкового — это мнение разделяли. Поэтому я не обращался в милицию после того, как Петя с компанией избили меня возле фокинского дома, — это было бесполезной тратой времени. Поэтому я мог довериться далеко не каждому человеку в форме, а лишь редким проверенным людям.
Например — Гарику.
— Здравствуйте, сержант, — сказал Гарик, вылезая из служебной «Волги». — Что у вас тут происходит?
