Картер Браун - Путеводный свет
— Ну, а как Саманта? — спросил я. — Неужели звук выстрелов ее не разбудил?
— Разбудил, да. Она выглянула из спальни и позвала меня. Я ей сказала, что это всего лишь выхлоп газов проезжавшей мимо машины, и она вернулась в кровать. Убедившись, что девочка спит, я протащила тело Хэнка через весь дом к входной двери и дальше, к краю лужайки. В нормальном состоянии я бы не смогла этого сделать: Хэнк был высоким и тяжелым, — но в ту ночь у меня неизвестно откуда взялись силы. Я погрузила его пистолет и все утюги в лодку. Гребла что было мочи, затем, отплыв подальше, сбросила его в воду, а следом пистолет и утюги. Назад я возвращалась очень медленно, выбилась совершенно из сил, но в конце концов добралась до берега. Саманта продолжала спокойно спать. Я приняла душ и легла в постель. Вы сами понимаете, что спала я плохо, можно только удивляться, что мне вообще удалось заснуть.
— Итак, к тому времени, когда я явился на следующее утро к вам, Брайан, чтобы защитить вас, уже придумал целую историю о причине исчезновения вашего мужа?
— Он был в курсе, что я убила Хэнка, — быстро ответила Гейл. — Но я ему объяснила, как Хэнк добывал деньги, и Брайан решил, что в моих интересах, чтобы полиция ничего об этом не узнала. Конечно, с его стороны это было непростительной глупостью. Но в то же время — очень трогательно, что он сочинил такую неправдоподобную историю, чтобы только я осталась в стороне. Надеюсь, вы не отнесетесь к нему слишком строго, лейтенант?
Я пожал плечами:
— Большинство людей, замешанных в той или иной степени в преступлениях, непременно что-то замалчивают или что-то придумывают… Лично я не вижу причины для вашего беспокойства за Пола Брайана, миссис Мэгнасон.
Благодарю вас! — Она попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось. — Ну, а что теперь? Очевидно, нам надо отправиться в офис шерифа, после чего вы посадите меня за решетку?
— Да, нам придется побывать у шерифа и соблюсти кое-какие формальности, — подтвердил я. — Вы должны будете сделать официальное заявление, повторить то, что вы сообщили мне, чтобы ваши показания были застенографированы и подписаны вами. Я сомневаюсь, что нам следует держать вас под замком. Даже самый несведущий адвокат в подобном деле найдет основания для того, чтобы вас выпустили, под залог. Во всяком случае, можно сейчас особенно не спешить. Вам нужно одеться и кое-что сделать. Что будет с Самантой? С кем она сможет пожить какое-то время?
— У меня есть миссис Вудбэнк. Она прибирает в доме и присматривает за Самантой, когда я ухожу по вечерам. Живет она в миле отсюда и, уверена, не откажется приютить у себя девочку. Она позаботится о ней, пока не будет внесена окончательная ясность в данное дело.
— Желаете, чтобы я вызвал ее, пока вы будете одеваться?
— Была бы очень признательна. Номер ее телефона записан на листке возле аппарата в прихожей.
Миссис Мэгнасон медленно, словно дряхлая старуха, поднялась с места и неслышно двинулась к двери, но, не дойдя до нее пары шагов, споткнулась и едва не упала.
— Что с вами?
Я подскочил к ней, но она уже сама выпрямилась и повернулась ко мне лицом.
Пожалуйста, — заговорила она голосом напуганного ребенка, — пожалуйста, помогите мне!
Конечно, миссис Мэгнасон, — ответил я успокоительно. — Что именно я могу сделать?
Ее глаза вновь приобрели какой-то остекленевший, неживой вид.
— Мне необходим путеводный свет! — прошептала она. — Пожалуйста, дайте его мне. Я должна получить путеводный свет!
Ее колени неожиданно подогнулись, и она свалилась бесформенной грудой на ковер.
Глава 8
— С ней все будет в порядке! — авторитетно заявил доктор Мэрфи. — Нервное истощение. Если хотите, найду латинский термин, чтобы звучало солиднее.
— Меня больше устраивают простые слова… Чем мы сможем помочь ей?
— Она нуждается в полнейшем покое, как минимум, в течение нескольких дней. Я вызову санитарную машину и отправлю ее в окружную больницу. Медицинский персонал там опытный, они и без моих указаний разберутся, что ей требуется.
— Вы останетесь здесь до прибытия «скорой помощи»? Мне необходимо еще кое-что сделать в срочном порядке.
— Хорошо. Полагаю, в доме нет наивного девятнадцатилетнего создания, которое нуждалось бы в заботе и утешении в самом достойном смысле этих слов?
Но я не был расположен шутить и сухо ответил, что дочери миссис Мэгнасон всего десять лет, но у нее, слава Богу, имеется надежная домработница, так что ребенок не останется без присмотра.
Доктор Мэрфи понял, что мне не до зубоскальства. Я оставил его возле дверей в спальную комнату и спустился вниз по лестнице. На кушетке сидела миссис Вудбэнк и разговаривала с Самантой. Это была симпатичная особа лет пятидесяти, с добрым лицом, и я подумал, что ничего лучшего в данной ситуации и желать не приходится.
— Как мама? — быстро спросила Саманта.
— Доктор говорит, что все обойдется, — ответил я. — Но ей необходимо несколько дней полного покоя, поэтому ее сейчас отвезут в окружную больницу. Полагаю, ты не против остаться на это время с миссис Вудбэнк?
— С большим удовольствием! — живо ответила она. — Вы еще тут задержитесь, лейтенант?
— Крайне сожалею, но мне надо еще кое-что сделать, Саманта. Не думай, я не забыл про свое обещание попрактиковать с тобой технику вождения машины. Я специально заеду к миссис Вудбэнк за тобой, как только у меня появится такая возможность.
— Хорошо! — На минуту она вновь превратилась в нормального десятилетнего ребенка. — Можно мне дойти с вами до машины?
— Конечно!
Она выбежала первой из дома, и это дало мне возможность поговорить с миссис Вудбэнк.
— Не беспокойтесь, лейтенант, — твердо произнесла женщина. — Девочке со мной будет хорошо, она может оставаться у меня столько, сколько потребуется, и даже дольше. Говорю это совершенно искренне.
— Вот это замечательно! Перемена обстановки пойдет Саманте на пользу.
— Ей нужно гораздо больше! — Миссис Вудбэнк поджала губы. — То воспитание, которое получает эта бедная девочка, противоестественно. Если бы миссис Мэгнасон не была так серьезно больна, я бы давно ей высказала все, что у меня на душе!
Саманта, разумеется, сидела на водительском месте в машине и, очевидно, обдумывала сложный зигзагообразный поворот или еще какой-то трюк, когда я подошел к ней. Глаза у нее были полузакрыты, она щурилась от столба пыли, поднятой только что проехавшим по дороге автомобилем. По непонятной мне причине она твердо держала язык за зубами. Я сказал что-то заумное о той манере, в которой она задумала осуществить этот поворот. Девочка немного расслабилась и отодвинулась от рулевого колеса, потом бросила на меня мимолетный взгляд.
— Я слушаю, Саманта!
Она с некоторым сомнением покачала головой. Наверное, ожидала от меня чего-то более эффектного, а не столь прозаического приглашения к задушевной беседе.
— Я слышала, как она сказала, будто убила папу той ночью. Слышала каждое словечко!
— Послушай, — заговорил я с предельной откровенностью, — я плохо разбираюсь в детской психологии. Понимаешь, по большей части у меня после разговоров с тобой возникает ощущение, что если ты десятилетняя девочка, то мне самому не больше пяти. Так что если тебе есть что мне сообщить, то выкладывай. Слушаю тебя внимательно.
— Угу! — Она не могла полностью скрыть горделивую улыбку, появившуюся у нее на губах. — Я не верю, что она это сделала. Она солгала, когда заявила, будто я проснулась от выстрелов, потому что я спала той ночью так же крепко, как всегда. Чтобы быть известным гонщиком, надо обладать стальными нервами, верно? Вот у меня как раз такие нервы.
— Что-нибудь еще? — спросил я.
— Прошлой ночью меня что-то разбудило. — Лицо у нее вспыхнуло. — Вообще-то я знаю причину. Я съела слишком много яблочного пирога за обедом, так что стала икать и никак не могла успокоиться.
— Могу только посочувствовать, — промолвил я совершенно серьезно. — Со мной такое бывает от жирной свинины.
— Я услыхала голоса. Сначала я решила, что снова явился дядя Пол, но, прислушавшись, я сообразила, что говорит какая-то женщина. — Для большего эффекта Саманта выдержала паузу. — Вы, полагаю, представляете, как мне стало любопытно!
— Лично я убежден в том, что твое любопытство возбуждается решительно всем. Но продолжай, пожалуйста.
— Я осторожно спустилась вниз по лестнице, и на тебе, вот она собственной персоной! Сидит в гостиной, словно она тут хозяйка, и разговаривает с мамой.
— Кто она? — вежливо осведомился я.
— Да та самая! — Глаза Саманты заблестели от возбуждения. — Та глупая рыжеголовая хохотушка, которая тогда была на берегу озера с моим папой. Вы же помните! Чейри. И так же сильно размалевана, как в прошлый раз.
— Вчера вечером сюда приходила Чейри?..
Она нетерпеливо передернула узенькими плечиками:
