Джеймс Чейз - Вечер вне дома
– Я прекрасно отделываюсь от всяких помех, – возразил О'Брайен. – Похоже на то, что врачи вам выдали удостоверение о хорошем здоровье.
– Ну что ж, они могли сделать это и раньше. Но пока из меня можно было вытянуть хоть что-нибудь, оттягивали это значительное событие. Ведь у Хильды сейчас есть монета, и столько, сколько она не мечтала иметь. Так что потраченное на мое лечение – это просто пустяк. А после замужества с вами у нее просто будут миллионы. – Джонни, не стараясь скрывать этого, издевался над Сиеном.
О'Брайен почувствовал, как в носу у него неприятно защипало.
– Вы в самом деле совершенно бессовестный человек, Джонни, – сказал он. – Я очень счастлив, что у меня нет такого братца.
– Но я буду вашим шурином, – усмехнулся Джонни. – Если, конечно, Хильда согласится выйти за вас замуж после того, что вы со мной сделали. Вы промахнулись, решившись на подобный трюк. Может быть, я и не скажу ничего Хильде, но мне хотелось бы получить две тысячи долларов за молчание. Для вас это маленькая сумма.
– Действительно, самая малость, – тихо проговорил О'Брайен, – но вы ничего не вытащите из меня. Потому что вы не спрашиваете, почему я здесь…
Небольшое смущение промелькнуло в зеленых глазах.
– Ну и что? Скажите лучше, по какой причине здесь нахожусь я?
– По всей видимости, ваше выздоровление не закончилось. Вы еще очень больны, Джонни.
Джонни побледнел, и глаза его засверкали.
– В самом деле? Знаете, вы меня не испугаете! Вы воображаете, что сможете жениться на Хильде, если будете со мной вот так обращаться? Так вот, вы сами роете себе яму. Доктора сказали, что я совершенно здоров, и я себя таковым чувствую.
– Тогда почему же вы убили Фей Карсон? – спросил О'Брайен.
Джонни отвел глаза.
– Я не знаю, о чем вы… – смущенно проговорил он.
– О, напротив, вы отлично понимаете… Прошлой ночью вы ходили к Фей Карсон и закололи ее ножом.
– Вы сошли с ума! Прошлую ночь я провел вместе с вами. Не стоит и говорить об этом.
– Такой номер не пройдет. – О'Брайен покачал головой. – Я был вчера вечером на приеме. Почему вы ее убили?
– Кто вам сказал, что убийство – дело моих рук?
– Не пытайтесь обмануть меня, – наседал упорно О'Брайен. – Вы угрожали ей еще перед тем, как попасть в клинику, и в первый же день вашего освобождения Фей Карсон оказалась убита. И вы воображаете, что сумеете выкрутиться из этой ситуации?
– Я знаю, что смогу выкрутиться. Признаюсь, я говорил, что удавлю эту шлюху, и обыкновенно я сдерживал свои обещания. Я предупредил ее, но она продолжала свою игру. Не было другой возможности обратить ее на путь истинный, как только пригрозив убийством.
О'Брайен ни секунды не сомневался, что это Джонни убил Фей, но его рассуждения все же удивили его.
– И сколько времени вы рассчитываете скрываться от полиции?
– Что за ребячество? – Джонни стал смеяться. – Когда ты шурин влиятельного политического деятеля, то можно позволить себе убить шлюху. Я, разумеется, облегчу вам дело. У нее был один тип, когда я убил ее. Он заплатит сполна за меня, вам совсем нетрудно будет все взвалить на него. Начальник полиции у вас в кармане. Вы только продиктуете свои условия.
– Вы принимаете свои желания за реальность, – сказал О'Брайен. – А если я не пошевелюсь, чтобы все это сделать?
– Вы будете вынуждены так поступить, – уверенно проговорил Джонни. – Вы не сможете себе позволить, чтобы полиция схватила меня. Вы безумно влюблены в Хильду, Сиен, и я вас вполне понимаю: она восхитительна. Но, если ее имя будет замарано, вам нельзя будет на ней жениться. С тех пор как вы стали тайным хозяином города, вы усиленно стараетесь избежать гласности. Значит, вам есть что скрывать. Вы не заставите меня думать иначе, Сиен. Вы больше всего боитесь огласки!
О'Брайен рассматривал новоявленного родственника, не показывая вида, что в нем бушует страшная злость.
– Я хотел бы знать, на самом ли деле вы убили ее? – медленно произнес он.
Джонни опять засмеялся.
– Я не заставляю вас верить мне, но… – Дорман сделал паузу, после чего совершенно равнодушно продолжил: – Это было не особенно трудно. Карсон часто забывала свой ключ, и у нее всегда был запасной под ковриком. Я воспользовался этим, проник в квартиру заранее и спрятался в ванной. Она пришла с этим типом, – голос Дормана по-прежнему звучал ровно, но глаза становились все более жестокими. – В спальню я вошел, держа нож наготове. Она разделась и смотрела на себя в зеркало. Увидев меня в зеркале, она так испугалась, что даже не смогла закричать, только повернулась с таким выражением ужаса, которого я еще ни у кого не видел. Хотел бы я, чтобы вы видели ее лицо. Я заколол ее. Это было очень просто. Она упала на кровать с открытыми глазами, устремленными на меня. Я бы с удовольствием распотрошил эту шлюху, но у меня не было времени: в соседней комнате орал ее клиент, звал красотку к себе. Я выключил свет и удалился. Видите сами: все очень просто.
– А вас заметили выходящим из квартиры?
– Разумеется, нет. Вы принимаете меня за дурака! Я постарался, чтобы никто меня не видел.
– Хильда знает, что вы натворили? Или еще кому-нибудь известно?
– Нет! – Джонни отвел глаза.
– А откуда вы раздобыли новый адрес Фей?
Джонни продолжал смотреть в сторону.
– Я знал, что она часто ходит в «Голубую розу». Я пошел туда, видел, как она вышла из клуба, и последовал за ней.
– Не лгите! – нетерпеливо бросил О'Брайен. – Вы только что сказали, что ждали ее. Как же вы могли последовать за ней и оказаться раньше ее в квартире?
– Какой вы замечательный флик, Сиен! – Джонни засмеялся. – Ну, если вы так хотите знать, то я спрашивал о ней у Луи из Парадиз-клуба.
– Теперь он знает, что вы ее искали. Идиот! И вы воображаете, что он заткнется?
– Это зависит только от вас, – зло и развязно проговорил Джонни. – Вам стоит только отправиться к Луи и уладить с ним наше общее дело. – О'Брайен уставился в пол, погруженный в размышления. – Я не тронул бы Фей даже пальцем, если бы не был уверен в вашем ко мне расположении, – продолжал Джонни. Он сел на койке. – Мне осточертела эта гнусная каюта. Я хочу, чтобы мы отправились в банк за двумя тысячами долларов, после чего махнул бы в Нью-Йорк.
О'Брайен поднял голову.
– Вы верите в Деда Мороза, Джонни? – спросил миллионер. Ярость прозвучала в его голосе. Он встал, подошел к двери и сделал знак Таксу, который ожидал снаружи.
– Входи.
Такс молча вошел в каюту, закрыв дверь, прижавшись к ней спиной. Джонни бросил на него испуганный взгляд.
– Послушай меня хорошенько, Сиен, – начал он. – Вы уже достаточно поиздевались надо мной. Если вы опять начнете с этого, то клянусь вам, что вы пожалеете об этом.
О'Брайен не обратил никакого внимания на это заявление.
– Джонни останется здесь, – распорядился он, – до того времени, пока я не разрешу освободить его. Ты, Такс, отвечаешь за него. Если он попробует протестовать, ты дашь ему понять, что лучше этого не делать. Я поручаю его тебе. Если он будет плохо вести себя, то тебе, естественно, ничего не останется, как разбить ему морду.
– Понятно, патрон, – отчеканил верный слуга, и его грубое лицо оживилось.
– Вы не имеете права держать меня здесь, – возмутился Джонни. – Если вы сейчас же меня не отпустите, я постараюсь, чтобы в этом городе вашей карьере пришел конец.
– Несчастный! – усмехнулся миллионер. – Вы останетесь здесь столько времени, сколько я найду нужным. И советую помалкивать, если не хотите, чтобы я вас надолго успокоил.
Джонни бросился к О'Брайену со сжатыми кулаками. Но Такс быстро охладил его порыв, одним ударом отбросив пленника обратно на кровать.
– Вы мне за это заплатите! – кричал Дорман, с мерзкой улыбкой на губах глядя на своего мучителя. – Хильда никогда не выйдет за вас замуж, гнусное отродье!
О'Брайен посмотрел на Такса, сделал ему знак головой и вышел из каюты.
Гигант бросился вперед и ударил Джонни по лицу так, что голова бедняги только дернулась, а сам он оказался на полу.
О'Брайен с порога наблюдал эту сцену.
– Дай ему немного, – подзадорил он своего подручного, – только не слишком!
Удар ноги заставил Джонни перевернуться на спину. После этого Такс схватил свою жертву за рубашку и одним рывком поставил на ноги, и прислонил к стенке. Из носа Джонни текла кровь, глаза были вытаращены. Такс держал его одной рукой, а другой хлестал по щекам.
О'Брайен закрыл дверь, поднялся наверх и с победной улыбкой на губах сел в моторку.
* * *Рафаил Свитинг стоял у перекрестка, намереваясь пересечь улицу. Он держал на руках болонку. Пес смотрел на поток машин с таким же нетерпением, как и хозяин.
Дождь перестал. И влажная жара заставляла Свитинга потеть. Наблюдая за проносящимися машинами, он мечтал о том дне, когда сможет купить собственную. В настоящий момент он имел всего два доллара и 85 центов и, несмотря на свой неубывающий оптимизм, не видел никакой возможности увеличить эту сумму на этой неделе, хоть прилагал к этому большие усилия.
