Картер Браун - Сексуальная клиника
— Байрон! — Она одобрила меня быстрой улыбкой. — Мы ведь зашли настолько далеко, что вам уже поздно останавливаться.
— Да вы даже не представляете себе всей бездны, что за этим таится! — пылко уверил я. — Есть одна страшная мысль, преследующая меня неотступно все последние годы. Допустим, я заболею...
— Все заболевают рано или поздно, — сообщила она, как бы констатируя факт. — Но в наши дни, когда столько отличных врачей и медсестер...
— Медсестер! — Я почти задохнулся. — Разве вам еще не ясно? В том-то все и дело!
Я пулей вылетел из кресла и начал мерить офис быстрыми шагами.
— Как по-вашему, почему я делаю по сорок отжиманий ежедневно и полощу рот всякий раз после того, как побываю на улице хотя бы пять минут? Ради чего все? Да чтобы ни в коем случае не заболеть — вот почему! Да потому, что стоит мне заболеть, знаете, что произойдет?
— Ну так скажите мне, Байрон! — пробормотала она.
— Конечно, я скажу! — рявкнул я. — Первым делом мне придется обратиться к врачу, и он заявит, что я должен, лечь в больницу. В самую классную, и, по его словам, должен буду сделать это немедленно. А когда окажусь там, меня определят в отдельную палату, обязательно хорошую, с микрофонами для внешней и внутренней связи. Затем медсестра, непременно в белой униформе, зайдет ко мне, улыбнется и скажет снять одежду и лечь на койку. И вы знаете, что случится дальше?
— Нет! — Ее глаза слегка расширились. — Нет, не знаю!
— Да я просто тут же озверею, вот что! — взвыл я. — Кину лишь один взгляд на эту милую услужливую медсестру — и в следующую секунду во мне возобладают дикие инстинкты. Она одета в белое, подумаю я, а белое — это цвет девственности, и может быть, она и есть девственница — кто знает? — но уж точно через десять минут, начиная с этого момента, девственницей она не будет.
— Вы имеете в виду, — голос Джейн Уинтур зазвучал на слишком уж высокой профессиональной ноте, — что будете испытывать сильное желание изнасиловать эту медсестру?
— Я имею в виду, сестра Уинтур, — произнес я с угрожающим рычанием, — что непременно изнасилую эту медсестру. — Я еще разок прошелся взад-вперед по офису и остановился напротив ее кресла. — Это учреждение ведь тоже больница, верно? И вы медсестра, не так ли?
— Байрон! — Ее улыбка внезапно стала нервной. — Думаю, что мы слишком далеко зашли для первого разговора. Я отведу вас сейчас в кабинет доктора Лэндела и...
— Уже поздно! — равнодушно возразил я. — Да вы и сами это понимаете, не так ли? Я пытался изо всех сил бороться с собой и, может быть, справился бы, но... нет!.. Вы продолжали лезть мне в душу и тем самым разбудили во мне зверя. Остается лишь надеяться, что впоследствии вы все-таки поймете — все произошло целиком по вашей вине. Вот и все!
— Байрон! — вырвался у нее отчаянный вопль, когда я сграбастал ее за халат и вытащил из кресла.
— Какая же вы садистка, медсестра! — проскрежетал я зубами. — Привести меня в эту комнату, где такая шикарная кушетка и все наготове...
— Не смейте прикасаться ко мне! — завопила она. — А если дотронетесь хоть пальцем, я призову на помощь доктора Лэндела.
— Наконец-то до вас дошло, — произнес я нормальным тоном и разжал пальцы, выпуская ее халат. — Ваш доктор сам позвонил мне на ночь глядя вчера в Манхэттен и попросил приехать рано утром для встречи с ним.
Договаривались на одиннадцать. — Для пущей важности я глянул на свои часы. — Прошло уже целых двадцать минут, поэтому, думаю, он не в восторге от моей пунктуальности и начинает испытывать нетерпение.
Ее темные глаза расширились до невероятных размеров.
— Выходит, вы не Мервин Хиггинс, новый пациент из Айовы, которого ожидали сегодняшним утром?
— Я Дэнни Бойд и мой адрес: Манхэттен, Запад Центрального парка, — уверил я.
— Дэнни Бойд, — повторила она дрожащим голосом. — Какого же дьявола вы в самом начале не сообщили мне о том, что вы на самом деле именно Дэнни Бойд?
— Я же пытался, вспомните! — Тут я скорчил страшную гримасу, оскалив зубы. — Но вы и слушать не хотели. Настояли на том, чтобы назвать меня Байроном, и все потому, что это имя отвечает моей сатанинской внешности.
Она, раскрыв рот и все еще отказываясь верить ушам своим, уставилась на меня:
— Тогда все ваши разговоры о бзике при виде униформы медсестры и о том, что это вызывает у вас желание изнасиловать саму медсестру, — тут ее щеки окрасил яркий румянец, — не более чем попытка разыграть меня?
— Я решил, что раз уж не могу втолковать вам кто я такой, то лучше подыграть и изобразить из себя потехи ради секс-маньяка, — не стал я лукавить. — Затем, после того как начал придуриваться, заметил по вашему виду, насколько вы наслаждаетесь этим спектаклем, и решил продолжать в том же духе, — ухмыльнулся я. — Но никаких взаимных обид и оскорбленных чувств как с той, так и с другой стороны, договорились? Я все еще Байрон, а вы по-прежнему Джейн, согласны?
— Вы сволочь! — произнесла она с сильным нажимом на последнем слове. — Мерзавец и жалкий фигляр. Я сделаю все, чтобы выставить вас дураком, будь это даже последнее, что мне осталось в жизни!
Глава 2
Доктор Лэндел оказался высоким, с развитой, как у атлета, мускулатурой, и возрастом, приближающимся к тому, что принято называть средним. Брюнет с жесткими волосами и элегантной проседью на висках, с медно-красным загаром, он был одет в спортивную куртку оливкового цвета, свитер и красно-коричневые спортивные брюки. Лэндел напоминал одного из тех трехцветных типов из рекламных роликах, которые убеждают в том, что все знают и без этих роликов: как это здорово — пить виски на свежем воздухе.
— Ценю, что сдержали слово и явились в назначенное время, мистер Бойд, — произнес он с басовыми нотками в голосе. — Как понимаю, вы до некоторой степени частный детектив?
— Совершенно верно, — согласился я, — и, как я понимаю, вы врач... до известной степени?
— Можете убедиться в моем профессиональном статусе в любое время, когда захотите, мистер Бойд. — Его губы сжались в жесткую тонкую линию.
— Вот про себя такого сказать не могу, — посетовал я. — Что у вас здесь за заведение, доктор? Нечто вроде последнего прибежища для сексуальных маньяков?
— Я руковожу клиникой, призванной оказывать помощь людям в лечении сексуальных дисфункций, — холодно ответил он. — Мы не занимаемся исследованиями и сбором статистических данных, наша цель состоит единственно в том, чтобы помочь справиться с любой проблемой, которая может возникнуть в наиболее важной — надеюсь, с этим вы спорить не будете? — сфере жизнедеятельности взрослого человеческого организма.
— В силу моего разумения, здесь вполне уместен лозунг типа: «Прекрасная вещь, если вам позволит такое ваш карман», — заголовок из тех, что в изобилии мозолят глаза на страницах газет в разделах рекламных объявлений, — глубокомысленно заметил я.
— Здесь, у нас в клинике, — окрысился Лэндел, — мы применяем сексуальную терапию на порядок выше, нежели наши коллеги в других медицинских учреждениях подобного рода. Мы используем мужской суррогат. — Тут его густые брови надменно поднялись. — Смею предположить, что вам известно значение этого слова?
— Суррогат, — медленно повторил я. — Что-то из архитектурных излишеств в эпоху средневековья?
Доктор тяжело вздохнул:
— Этот термин просто-напросто означает — заменитель. Другие клиники уже давно обеспечивают своих пациентов женскими суррогатами — у нас это также практикуется, — но упорно отказываются использовать мужские. — Тут в его глазах вспыхнуло нечто вроде отблеска священного огня. — Наши коллеги попали в старую как мир ловушку: совместимость медицинской науки с требованиями морали — женщина не должна вступать в сексуальные отношения, если церковью не освящено таинство брака и все такое прочее. — Нижняя губа доктора презрительно скривилась. — Иными словами, отказывают в практической помощи почти половине населения страны.
— Мужской суррогат... — Я на миг задумался. — Проще говоря, если некая особа, представительница слабого пола, испытывает затруднения по части того, как вести себя в постели, то вы обеспечиваете ее партнером, дабы обучить технике секса по полной программе. Я правильно понимаю? — Мое сомнение было явным. — А что показывают выпускные экзамены?
— Пожалуйста, — огрызнулся Лэндел. — Мы здесь не для того, чтобы дать вам возможность поупражняться в шуточках, используя доступное вам примитивное чувство юмора, Бойд. То, что я рассказал, является новым и многообещающим направлением сексуальной терапии. Естественно, при этом полностью исключается какая-либо эмоциональная связь в будущем между пациенткой и суррогатом.
— А у меня вот никак не выходят из памяти слова человека, учившего меня, что секс — это глубоко взаимное чувство. Правда, возможно, я здорово отстал от жизни.
