Дей Кин - Пайола

– Ну хорошо, я поговорю с Мулденом, – пообещал я. – Но поймите меня правильно. Если я увижу, что ничем не смогу ему помочь, я верну вам деньги, за исключением издержек, которые буду иметь в этом деле.

Она рассыпалась в благодарностях, несколько раз сказала "мерси" и добавила еще какие-то французские слова. Она даже прижалась ко мне, взяла мое лицо обеими руками и поцеловала.

– Большое спасибо, мистер Алоха.

Тело ее было необыкновенно приятным. Я подумал, что если мы уж так тесно стояли, то она могла бы назвать меня и Джонни. Чтобы удержаться от глупостей, я придвинул к себе поближе блокнот.

– А где я смогу вас найти?

– Наберите номер: Голливуд-2-01-55, – прошептала она прямо мне в рот. – И позвоните сразу же, как только переговорите с Томми. Я буду ждать у телефона. – Потом она еще раз поцеловала меня и исчезла.

Я слышал, как закрылась наружная дверь. Секундой позже вошла Бетти и, достав бумажную салфетку, вытерла с моих губ губную помаду. Как всегда после ухода дам-посетительниц, она была цинична.

– Ах, бедный Ромео! Я знала его. Не так ли?

Я ответил ей в том же духе, что череп был узнан Гамлетом, а не Офелией. И что принадлежал он человеку по имени Йорик. После обмена колкостями, опасаясь, что я вместо Дворца юстиции угожу в больницу, я отдал ей на хранение четыре бумажки по 500 долларов каждая.

– Все это принадлежит нам? – радостно спросила Бетти.

Она была так счастлива, что я не решился полностью лишить ее надежды.

– Пока еще нет. Это, так сказать, аванс за несделанную работу. До того как они станут нашими, я должен поговорить с Томми-Тигром и выяснить, нет ли какой-либо возможности помешать его свиданию со святым Петром.

Я предвидел, что она огорчится.

– Вы имеете в виду этого третьеразрядного музыкантишку, который убил своим тромбоном женщину-репортера?

– Именно его.

– А если вы увидите, что шансов никаких нет?

– Тогда я должен возвратить ей деньги.

– Ей?

– Да, ей.

Она бросила бумажную салфетку в корзину.

– Как же, знаю! Лично! – Она была рассержена почти так же, как и Ивонна. – Да, тогда у вас появится возможность поутешать эту маленькую тварь. И почему только она пришла с этим поручением именно к вам?

Вот это был вопрос! Это был тот самый вопрос, который я забыл задать Ивонне.

Бетти взяла свежую салфетку.

– И почему только я не могу прижать свои красивые губы к вашим? И почему только меня никогда так не утешают? Кто я? Недоступное божество? Или уродка?

Я поцеловал ее в кончик носа.

– Нет! Вы очень милая девочка! Милая и желанная! Но я, как человек с железными принципами, думаю, что по крайней мере в единственном экземпляре это должно сохраняться в городе Голливуде.

– Что сохраняться? – недоверчиво спросила она.

– Слово начинается на букву "Д". Может быть, вы догадаетесь за время моего отсутствия.

Вместо того чтобы воспользоваться улицей, где разрешены большие скорости, я полз от светофора к светофору по бульвару Сансет вплоть до Фигуроа-стрит, а потом свернул налево на Первую улицу, в сторону административного центра. Моя поездка, правда, растянулась, но зато движение тут было малоинтенсивным, а хотелось восстановить в памяти все, что я знал о деле Мулдена, а уж потом просить в отделе по расследованию убийств разрешение на свидание с Томми-Тигром.

Это было скверное дело, с какой бы стороны на него ни смотреть.

Убийство произошло в одной из жалких комнатушек дешевого отеля. Неподалеку от того сарая, где Мулден якобы добывал себе средства для пропитания, декламируя свои стишки в паузах между шумом, который они называли музыкой. Штат выдвинул против него обвинение и доказал, что упомянутый Томми-Тигр, уговорив девушку по имени Мэй Арчер пройти с ним в его комнату, проломил ей там голову своим тромбоном, после того как она отказалась уступить его желаниям.

Правда, ее отказ мало чему помог. Эксперт-патолог писал в своем отчете, что она перед смертью была изнасилована.

Мулден защищался просто. Он признал, что находился в комнате, что орудие убийства принадлежит ему. Но он так же утверждал, что девушка эта была постоянным посетителем заведения, в котором он работал, и, находясь в нетрезвом состоянии, пошла с ним по доброй воле. И сама отдалась ему.

Будто бы она потом выразила желание выпить еще чего-нибудь. Тогда он оделся и пошел за бутылкой. Возвратясь в комнату минут через пятнадцать, он, к своему ужасу, увидел, что она лежит поперек кровати совершенно голая и мертвая.

Защита настаивала на том, что кто-то из мужчин, находившихся в это время в отеле, заметил, что Томми-Тигр ушел, и, воспользовавшись этим, проник в комнату, где и совершил преступление, в каком обвинили Томми-Тигра.

Если принять во внимание репутацию отеля, то зашита выбрала правильную линию. Отель был настоящим притоном, в котором нашли убежище главным образом бывшие заключенные, неудавшиеся артисты и торговцы наркотиками. Кроме того, высокооплачиваемая команда адвокатов, защищавшая Мулдена, выставила на скамью для свидетелей с десяток коротковолосых девочек и бородатых парней, которые показали, что девушка эта часто посещала заведение и пошла с Мулденом совершенно добровольно. И будто бы она и игрок на тромбоне были в давней связи.

Какое-то время казалось, что суд оправдает Мулдена. К несчастью для защиты, у обвинения была заготовлена коварная бомба. И не одна, а целых три. Оказывается, Мэй Арчер лишь разыгрывала из себя женщину легкого поведения. На самом деле она была счастливой матерью двух детей, имела супруга и жила с ним в Эль Монте. Она была репортером по профессии, и газета "Голливуд Миррор" поручила ей раскрыть предполагаемое участие Мулдена во взяточничестве, которое вызвало в обществе скандал. За два часа до смерти она позвонила редактору и сообщила ему, что она уже находится на пороге сенсации, которая должна быть помещена на первой полосе. На суд неприятно подействовало обстоятельство, приведенное обвинением, что работа Мулдена в "Голден Четон" являлась лишь прикрытием. Будучи платным служащим фирмы грампластинок "Стартайм", он должен был энергично следить за тем, чтобы тайны фирмы неукоснительно соблюдались. В случае необходимости ему даже разрешалось применять силу.

Сидя за рулем "мерседеса", за который я еще не все выплатил, я, припомнив обстоятельства дела, должен был поневоле согласиться с судом. Мулден наверняка был грешен. Кроме того, все знали, что он отличался злобным темпераментом. Он так отделывал людей, что врачи с трудом их снова сшивали.

Выходило, что, узнав в молодой женщине репортера, он хитростью заманил ее в свою комнату и, боясь разоблачений, в садистской ярости изнасиловал ее и забил до смерти, чтобы она не смогла говорить. А может быть, запугивая ее ударами, просто перестарался.

Вот так обстояло дело. Я наверняка зря тратил бензин, надеясь получить эти сомнительные две тысячи долларов. Но как бы там ни было, я обещал французской куколке переговорить с Томми-Тигром.

Я остановил машину перед полицейским управлением и поднялся на лифте в кабинет капитана Хэнсона. Тот приветствовал меня на свой лад и грубовато поинтересовался, как идут дела у знаменитого охотника за женскими юбками.

Я ответил ему, что, после того как по телевизионной рекламе приобрел новое средство для смазывания волос, мне уже нет необходимости бегать за женщинами. Теперь они сами бегают за мной.

Да, он был в чудесном настроении и сразу же спросил меня с ухмылкой:

– Так что я могу сделать для тебя, Джонни?

Я сказал, что хотел бы получить разрешение на свидание с Томми-Тигром.

Ухмылка сразу исчезла с его лица. Хэнсон недружелюбно посмотрел на меня.

– Зачем? – спросил он сухо.

Я объяснил ему, что одна клиентка поручила мне выяснить, не ошибся ли суд штата Калифорния в своем приговоре. И что та же клиентка просила меня вытащить Мулдена из камеры смертников, где он сейчас сидит.

Хэнсона даже не рассмешили мои слова.

– Тебе это не удастся, – жестко отрезал он. – Это не удастся сделать и двум саперным ротам. Ты лучше выкладывай, кто это мутит воду?

Я мог выбрать одно из двух: либо послать его к черту, либо сказать ему правду. И второе, видимо, было наиболее разумным. Если частный детектив не поддерживает хороших отношений с полицейскими, то ему лучше всего повесить свою куртку на крючок и подать прошение о выдаче пособия по безработице. Поэтому я решил рассказать ему правду.

– Что касается самого дела, то тут я полностью разделяю твое мнение. Но сегодня утром ко мне в контору примчалась Ивонна Сен-Жан и предложила мне пять тысяч. Две из них – как аванс. И теперь я просто должен поговорить с парнем. Она уверена, что он не убивал этой женщины.

– Откуда она об этом знает? – хитро поинтересовался Хэнсон.

Я честно ответил:

– Она говорит, что он сам ей об этом сказал.