Джеймс Чейз - Подслушанный разговор
– Пожалуйста, – попросил он. – Не надо так говорить. Моя любовь в ваших устах превращается в нечто вроде благотворительного взноса в фонд больницы. Это было не так. Я отдавал вам все, только полагаю, что этого было недостаточно.
Мандель увидел, что ее передернуло, и одобрительно поднял брови. Он подумал, что этот большой детина одерживает верх. Эта дамочка просто бьет на эффект. Он презрительно фыркнул. Вся эта болтовня насчет волшебной страны и обтрепанных краев – все это лишь красивые фразы.
– Я уезжаю с Маргарет Уитли, – сообщила она ему спокойно.
На лицо большого мужчины вернулся румянец. Лицо его постепенно наливалось кровью.
– Кто это? – спросил он, глядя на нее в упор.
– О, я знаю, что вы хотите сказать, но я думала, и думала, и думала. Я должна была принять решение.
Теперь он, казалось, вполне овладел собой. Когда он с ней заговорил, это был раздражающе утешительный тон, словно он обращался к ребенку:
– Моя дорогая, теперь вы наверняка преодолеете эту чепуху.
Она покачала головой.
– Пожалуйста, не старайтесь и проявите понимание, – сказала она. – Я понимаю, что вы чувствуете, но я приняла решение раз и навсегда.
Он закурил сигарету и задумчиво покачивал в руке тяжелый золотой портсигар.
– Знает ли Маргарет о нас? Понимает ли она, что делает с нами?
– Она ждала меня. Она знала, что это ни к чему не приведет. Она предупреждала меня еще год назад. Она ждала, и, видите, она была права.
– Вас просто совратили? Разве это не подлость так поступать?
– Я знала, что непременно услышу такие слова. Но это меня не остановит. Мы с Маргарет не можем больше жить в разлуке.
– Я было подумал, что это мужчина.
Она нахмурилась:
– Нет, вы догадывались. Вам не удалось бы воспринять это так, как вы воспринимаете сейчас. Вы не проявили бы терпения. Вы пришли бы в ужасную ярость и захотели его убить.
Лицо его искривила гримаса.
– Я полагаю, что так, – признался он. – Это мне вообще чуждо. Я ощущаю такое отвращение к этому, что не имею желания что-либо предпринять.
Она протянула руку и взяла свою сумочку.
– Прощайте, Гарри, – сказала она. – Спасибо вам за все.
– Не уходите, – произнес он поспешно. – Вы не можете оставить все так. Ради Бога, подумайте, что вы делаете.
Она соскользнула с табурета.
– Но, право же, больше ничего нельзя сделать. Все наконец улажено. Я просто не хотела вас обидеть. Мне очень жаль.
Он проговорил с большой горечью:
– Значит, прошедший год ничего не значит? Все это лишь пыль… ничто.
Она прикусила губу, потом положила руку на его плечо:
– Вы теперь видите, почему я должна уйти как можно скорее. Мы наговорили бы друг другу жестокие слова, а потом сами бы жалели об этом. Прощайте, Гарри… – Она быстро вышла из бара легкой и грациозной походкой.
Мандель посмотрел ей вслед с сожалением. Разговор его позабавил. Как раз когда она скрылась за дверью, в бар вошла девица и остановилась, оглядываясь по сторонам. Мандель поджал губы. Он немедленно распознал, кто перед ним. Этого в своем баре он не допускал. Он сказал большому мужчине:
– Вы меня извините, если я вас оставлю, сэр. Там вон ворвалась дама, которая выглядит весьма сомнительно. Я только попрошу ее убраться отсюда.
Большой мужчина посмотрел через плечо на девушку. Он встал с табурета.
– Сомнительно, вы говорите? – спросил он. – Ну, вы, оказывается, ханжа. Она чертовски несомненна.
Он направился к девице, которая встретила его профессиональной улыбкой, и они вышли вместе.
Примечания
1
Поверино – бедняжка (ит.).
