Фридрих Незнанский - Марш Турецкого
Оба прибыли в прокуратуру к 9 часам и до обеда находились в помещении следственной части.
В 13 часов 01 минуту Меркулов и Турецкий на автомашине "Москвич" МЛС 48-33 направились в Лианозово, на черный рынок запчастей для автомобилей. Однако в пути следования они изменили маршрут и прибыли в Южный порт.
В 13.38 Меркулов и другие вошли в автокомбинат, и вскоре автомобиль МЛС 48-33 был поставлен на обслуживание.
Однако, как выяснилось, Меркулов и Турецкий обманным путем скрылись с территории автокомбината и отбыли в неизвестном направлении. С этого момента слежка за Меркуловым и Турецким прекращается по не зависящим от нас обстоятельствам.
Начальник 5-го отделения
майор госбезопасности П. Смолярчук
24 ноября 1982 года
…Было это 7 марта 1982 года. Извилистой дорогой из Берна в Люцерн шел бронированный автофургон. Вез фургончик ни много ни мало тридцать миллионов долларов, предназначавшихся одной иностранной компартии. Фактический отправитель ЦК КПСС, фиктивный подставная фирма "Контекса".
Водитель и два сопровождающих сразу не заметили, что узкая дорога была перекрыта: поперек стояла машина, сверкала огнями, вокруг люди в форме, то ли полицейские, то ли пограничники. Водитель попытался было объяснить, что документы у них в порядке, но не успел справа и слева на них были направлены дула автоматов. Один из "полицейских" ухмыльнулся:
- Спокойно, парни. Пропуск нам не нужен. Открывай двери! Где ключи?
Шофер выругался по-русски, сопровождающие молчали. Тогда "полицейские" применили способ, который заставил водителя заговорить. Двоих уже связанных охранников они облили бензином из принесенной канистры, поднесли зажигалку к одному из них:
- Не назовешь код, чтобы открыть дверцы, твои друзья вспыхнут, как факел!
Пришлось отдать ключи и рассекретить систему защиты. Мешки с долларами перекочевали в "полицейский" автомобиль. Через двадцать пять минут на место происшествия прибыли настоящие швейцарские полицейские, но следы бандитов затерялись где-то на горной тропе…
…Год тому назад КГБ наметил операцию по захвату помещения одной из компаний по охране ценностей в Лондоне с целью дестабилизации мирового рынка путем изъятия большого количества золота из оборота. Акция была проведена успешно четыре бандита похитили золотые слитки весом в три тонны и два мешочка с бриллиантами южноафриканского происхождения. Они связали охранников и заткнули им рты кляпами. И тогда применялся тот же метод подавления воли к сопротивлению: они облили двух сторожей бензином и завладели ключами от сейфов… Однако в советскую казну сворованные ценности не поступили… Контролировать эту операцию должен был Кассарин. Но он доложил, что операция была проведена неизвестными лицами без его ведома.
Убитый недавно Виктор Ракитин, за бумагами которого так охотился Кассарин, настаивал на расследовании этих двух дел, обращая внимание руководства на факт присутствия Кассарина за границей в это время и идентичности методов ограбления. Более того, один из советских агентов, пытавшийся сообщить что-то о странном поведении генерала КГБ, погиб в автокатастрофе. Но дело замяли.
Замяли еще одно дело, уже в Москве, напрямую ведшее к Кассарину. При покупке им через подставных лиц лазерного гироскопа американской фирмы "Ханивелл" советский банк частями высылал валюту через нью-йоркские банки. Одна сумма пятьдесят тысяч долларов ошибочно была выслана дважды. Дважды в ее получении расписался в Нью-Йорке Кассарин… Через год инспекцией этот факт был обнаружен. Кассарин вывернулся, заявив, что вторую сумму передал в качестве взятки посреднику…
И вот уже совсем недавно случилась такая история. Многие годы генерал Цапко находился в закодированной переписке со своим другом последним из могикан берзинской гвардии, Андреем Емельяновичем Зотовым, по кличке Сатурн. Он был резидентом КГБ в Западной Европе и последние годы работал непосредственно на Кассарина. Недавно Сатурн скоропостижно скончался в Цюрихе. Все ценности из его личного бокса в цюрихском банке Роентген исчезли. Предполагаемая сумма похищенного около пяти миллионов рублей, предназначавшаяся для оплаты содержания резидентуры в Австрии и Швейцарии. Можно было предположить, что старик Зотов покинул этот мир по естественной причине, от инфаркта, как и было установлено швейцарскими врачами. Но одно обстоятельство смущало старого генерала: время смерти Зотова совпало с пребыванием Кассарина в Австрии. А оттуда до Цюриха рукой подать.
- Вот я вам тут, ребята, обратился к нам с Меркуловым генерал Цапко, как бы набросал дров, а ваше дело, товарищи прокуроры, сложить из них поленницу, да так, чтоб она не развалилась как бы. И тут, господа хорошие, я вам помочь как бы совсем ничем не могу. Вот поговорите с Витиным другом полковником из КГБ Пономаревым. Он эту ихнюю кухню как бы лучше меня знает. Может, чего посоветует…
…Мы распрощались с генералом, на рысях добежали до платформы и втиснулись в переполненную электричку.
Через полчаса мы уже были на Павелецком вокзале. Меркулов раздобыл "левака" умчал за своей Лелей в больницу на ободранном микроавтобусе.
Я спустился в метро и поехал домой.
Идя по Арбатской площади, я думал о перипетиях нашего дела, вдыхал холодный воздух, созерцал толпу. Вечер, похоже, будет отличный я проведу его с Ритой. Выпьем по бокалу вина, сходим в кинишко…
Я пересек переулок Аксакова, бросил на тротуар окурок, распахнул двери, вошел в подъезд…
Что- то резко хлестнуло меня по глазам, я мгновенно перестал что-либо видеть; множество каменных рук взяли меня за плечи, бока, шею, рот заволокло непонятной сладкой массой. Я судорожно пытался вдохнуть в себя воздух, пропитанный запахом суррогатного кофе. С космической скоростью замелькали кадры фильма заседание комиссии по распределению молодых специалистов, беззвучные рукоплескания огромного зала и я на пьедестале почета, награждаемый за выигрыш первенства университета по самбо, мое грехопадение со школьной учительницей по физкультуре, и уже совсем из далеких галактик донеслось: "Через черточку пишутся частицы ТО, ЛИБО, НИБУДЬ, КОЕ, ТАКИ, КА…"
Все вокруг изменилось. Мир стал розово-туманным. Туман закручивался в конус и устремлялся в высоту бесконечного купола. Неземной розовый свет струился с небес и звучал печальной мелодией одной минорной ноты, как безысходный стон затерянного в тумане маяка. Тела у меня больше не было, в потусторонний мир переселялась только одинокая душа Александра Турецкого. Без удивления я увидел склонившегося ко мне ангела, но его личико носило такое страдальческое выражение, что вынести это было невозможно, и я снова закрыл глаза.
Я очнулся от невыносимого холода, скрюченный в неестественной позе, с пересохшим горлом. Голова гудела, как от удара доской по уху. Надо мной под облупленным куполом нелепой арки болталась на сквозняке голая лампочка, стены были покрыты трещинами и плесенью. Я перекатился на бок и увидел девочку лет десяти, сидевшую на голом цементном полу, растрескавшемся и грязном. Она тоже дрожала от холода, обхватив руками колени и уставившись на меня своими большими синими глазами. Я спросил:
- Ты кто?
Девочка не ответила, и я заорал:
- Ты меня слышишь, девочка?
Она опять промолчала, только недоумение появилось на ее хорошеньком лице. Матерь Божия! До меня дошло, что из моего горла не исходило ни малейшего звука! Я старался прокашляться, но вместо кашля изо рта клубами пара вырывалось беззвучное дыхание. Безнадежность ситуации заставила логически вдуматься в происходящее. На меня напали с целью ограбления и бросили в заброшенной церкви. От холода у меня перестали работать голосовые связки. Ну, это не смертельно. Это пройдет. А может, я еще и оглох? с ужасом подумал я и в опровержение этой мысли ясно услышал:
- Турецкий, ты немой?
Собравши все силы, чтобы не вскочить и не завыть от отчаяния и непонимания что? зачем? кто? страшным шепотом я прошипел:
- Ты-ы-ы кто-о-о-о?
- Лида Меркулова.
Я готов был снова впасть в беспамятство. И чтобы этого не случилось, я заставил себя подняться и прислониться к покрытой слизью стене. Помещение бешено завертелось перед глазами и стремительно начал падать потолок. Я повернулся лицом к стене, и меня начало сразу же тошнить чем-то мерзким, зеленым и горьким. Ощущая себя полным ничтожеством от стыда и конвульсий, я изо всех сил все же понуждал себя выворачиваться наизнанку, инстинктивно, по-звериному, спасая свою плоть. Наконец все было кончено. Я стал, все еще вцепившись руками в скользкую стенку, покрытый обильным потом, и старался найти носовой платок. Карманы были пусты. Не было кошелька, удостоверения, ключей. Из уголка кармана куртки я извлек щепотку трухи из табака и семечек. Как по палубе корабля, широко расставляя ноги, я с трудом дошел до двери и, открыв ее, очутился в кромешной мгле. Нащупал какой-то заснеженный выступ, набрав пригоршню снега, протер лицо и руки. В узкой полоске света от приоткрывшейся двери показалась тоненькая фигурка Лидочки.
