Картер Браун - Стерильно чистые убийства
— Знаете что? — сказал я, когда он вошел в комнату. — Меня это волнует.
— В сексуальном плане? — язвительно уточнил он.
— Ваш вид в белом халате, — пояснил я. — Вы словно вышли прямо из четвертой серии фильма ужасов. Он прищелкнул каблуками и коротко поклонился.
— Разрешите представиться, меня зовут доктор Франкенштейн. Искренне сожалею, что преобразил вас не столь успешно, как остальных своих монстров. Уверяю вас, произошло это чисто случайно. Именно в тот момент, когда я собирался запихнуть в черепную коробку мозги, они выскользнули у меня из рук, и я нечаянно наступил на них, ловя скользких маленьких чертенят!
— Вы даром теряете время, служа третьеразрядным врачишкой, — с восторгом заметил я. — А ведь, как следует потрудившись, сумели бы стать артистом десятого разряда.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил он. — Или попросту в каждое полнолуние испытываете необъяснимое желание срочно мчаться ко мне и осыпать оскорблениями?
Я вытащил из кармана бумажку и подал ему.
— Можете найти тут какой-нибудь смысл?
Он изучал ее несколько секунд и протянул обратно.
— Нет. А он есть?
— Не знаю, — сказал я. — Вообще не увидели никакого смысла?
— Возьмите мальчишку, который первый год изучает химию, велите взять с полки справочник, — терпеливо излагал он, — и позвольте развлечься, выписывая оттуда формулы в произвольном порядке. Получится примерно то, что тут нацарапано.
— А ЛСД там не упоминается?
— Просто куча бессмысленных символов, — фыркнул он.
— Взгляните еще раз, — вежливо попросил я. — Пожалуйста!
Он скорбно застонал и выхватил клочок у меня из рук. Я смиренно ждал, а он разглядывал бумажку так, словно где-то средь символов красовалось изображение пышнотелой обнаженной блондинки.
— Ладно, — вздохнул он наконец. — Полагаю, это шутка?
— Что?
— Может, я сам умом тронулся, допуская подобное предположение, — раздраженно пожал он плечами. — Единственное, что можно выделить из абсолютно бессмысленного контекста, — медицинское обозначение смерти.
— И что?
— А то, что, если желаете поиграть в игрушки и посмотреть на подобную чертовщину как на шараду, в конце концов из одной строчки получится символ смерти. Выкиньте из этой строчки каждый второй символ, и выйдет следующее: «Вода, воздух и спирт равняется смерти». — Он сунул мне бумажку.
— Вода, воздух и спирт? — пробормотал я.
— Не спрашивайте меня, что это значит, — рявкнул он.
— Шампанское? — несмело предположил я. Сатанинские брови взлетели вверх.
— Шампанское равняется смерти? На ваш извращенный взгляд, Эл, тут есть смысл?
— Может быть, — сказал я. — Ведь нельзя же обратно закупорить бутылку шампанского, правда?
— Правда, — подтвердил он. — Пробка сразу же снова вылетит.
— Но ведь можно же через пробку впрыснуть нечто в бутылку с помощью шприца, правда?
— Никогда не пробовал, — ухмыльнулся он. — Предпочитаю старомодные способы обольщения, однако вы наверняка смогли бы.
— Нечто достаточно сильное, чтобы на несколько часов вывести двух человек из строя, и такое, чтобы в организме впоследствии не оставалось никакого следа. Тогда можно убить их часа через четыре после приема этой дьявольской смеси, а аутопсия пройдет часов через восемь-девять после смерти.
— Вы про Эверарда и О'Хара? — нахмурился он. — Обычный «микки финн» действует иначе, но есть и другие препараты. Да, вполне возможно.
— Убийца посылает им бутылку шампанского, — продолжал я, — предлагает повеселиться, с тем чтобы через несколько часов вернуться и прикончить их в свое удовольствие.
— У вас просто дар рисовать впечатляющие картины, — заметил он. — Может, я не так сильно наступил на те скользкие мозги, которые запихнул в ваш пустой череп?
— Всем, что я собой представляю, обязан вам, доктор Франкенштейн, — торжественно произнес я. — Благодарю вас за свою сексуальную маниакальность, за врожденную ловкость, с какой игнорирую любые моральные принципы, за…
— Попрощаемся, Уилер, — ледяным тоном предложил он.
— Попрощаемся, Уилер, — послушно повторил я.
— Скажите: «До свидания, доктор».
— До свидания, доктор.
Мэрфи взял меня за плечи, развернул лицом к двери и толкнул изо всех сил. Я умудрился восстановить равновесие, пролетев полкабинета, после чего вышел, сохраняя оставшиеся ничтожные крохи достоинства.
Глава 10
Он стоял в боксе на задах офиса и тоже еще сохранял крохи достоинства, несмотря на помятые крылья и общий потрепанный вид.
— Вы осмотрели автомобиль? — спросил я дежурного полицейского.
— Так точно, лейтенант. Документы и лицензия миссис О'Хара лежали в отделении на приборной доске, и я передал их сержанту.
— А еще?
— В багажнике целая куча хлама. Мы отправили его в криминалистическую лабораторию сержанту Сэнджеру.
— Что именно?
— Пустые картонные пакеты, пустые мешки из-под бакалейных товаров, пустые бутылки.
— И пустые бутылки из-под шампанского? Он задумчиво почесал бычий затылок.
— Если честно, не помню, лейтенант. Все, что там было, отправлено сержанту Сэнджеру.
Минут через пятнадцать я был в городском отделе по расследованию убийств и спускался вниз, где и следовало функционировать лаборатории криминалистики.
— Привет, лейтенант, — послал мне Эд Сэнджер отсутствующую улыбку и снова прильнул к микроскопу.
— Что у вас там? — спросил я. — Порнографические картинки?
— Кусочек кожи, — пробормотал он. — Вполне соответствует!
— Рад за вас, — принес я поздравления. — Не соблаговолите ли уделить мне немного времени? Хоть вот столечко! — Я раздвинул большой и указательный пальцы приблизительно на одну восьмую дюйма.
— Разумеется. — Он вздернул голову, как испуганный кролик, высунувшийся из норки. — Прошу прощения, лейтенант.
— Я насчет барахла из багажника автомобиля миссис О'Хара, — начал я. — Меня интересует…
— Вы как раз мне напомнили, — просиял он — Я уже вам звонить собирался. Позвонил даже, только вас в офисе, как всегда, не было. Отпечатки на пистолете принадлежат Браунингу. Но уж слишком они хорошие. Понимаете, что я имею в виду? Если пистолет выскользнул у него из пальцев сразу после того, как был спущен курок, им бы надо быть слегка смазанными, а они абсолютно четкие. Как я догадываюсь, кто-то прижал к рукоятке пальцы — весьма аккуратненько и осторожненько — уже после его смерти.
— Вы мне очень помогли, Эд. — Я едва сдерживался, чтобы не заорать. — А что с хламом из машины миссис О'Хара?
— Что? — Он с сожалением покачал головой. — Да ничего интересного. Я все прочесал, так сказать, частым гребешком, — добавил он с самодовольной усмешкой. — Там ничего нет, лейтенант. Ни отпечатков, ни пыли, ни металлической стружки…
— Бутылки есть? — спросил я, едва сдерживаясь.
— Да, наверно, с полдюжины, — кивнул он.
— А из-под шампанского?
— Так точно. Из-под импортного, прямо из Франции. Леди наверняка обладала дорогостоящим вкусом.
— Где они сейчас? Он насупился.
— Повторяю вам, лейтенант, нам ничего там не пригодится. Я их выкинул вместе со всем прочим. — В его голосе нарастала враждебность, и я понял, что он готовится оседлать своего излюбленного конька. — Чем, по-вашему, мы тут должны заниматься? У нас места нет, чтобы работать как следует. Если мы станем скапливать тут всю дрянь и мусор, которым вы нас постоянно заваливаете, ногу некуда будет поставить. Понимаете? Даже вокруг своей оси не повернешься, сразу свалишься!
— А куда отправляется все то, что вы выбросили?
— На городскую свалку, — с оттенком гордости объявил он. — Да, черт возьми, лейтенант! Мы тут все обладаем чувством гражданской ответственности. На что было б похоже, превратись департамент полиции в помойку?
— Меня интересует один вопрос, — слабым голосом проговорил я. — Если я задушу вас сейчас голыми руками, посчитает ли шериф это убийство оправданным?
— Что? — выпучил он глаза.
— Не обращайте внимания! — Я развернулся на каблуках и зашагал к двери.
— Эй, лейтенант! — долетел до меня, словно стон привидения, его встревоженный голос. — Что я такого сделал?
Я вернулся к машине и поехал домой. Близился вечер, и я решил, что на один день достаточно, может быть, даже с избытком. Приняв несколько порций спиртного, погрузился в печальные думы о собственном будущем, если оно у меня есть. Я стремительно двигался по пути, в конце которого меня в лучшем случае ожидало разжалование в сержанты. Зазвонил телефон, и я нехотя поднял трубку.
— Лейтенант Уилер? — послышалось низкое контральто.
— Голос вроде знакомый, — сказал я, — напоминает одну когда-то известную мне четырехглазую красотку. Она мягко рассмеялась.
