Томас Росс - Детектив США. Книга 4
— Я уже занимаюсь этим.
— И прокуратура разыскивает Уиллера и Доука?
— Да.
— Между прочим, — как бы невзначай спросил Мейсон, — а где они сейчас?
Дрейк ответил невинным взглядом.
— Меня попросили провести одно расследование во Флориде, и пришлось посадить их в самолет и отправить туда.
— Кто-нибудь знает об этом?
— Нет. У меня частное бюро, и они взяли билеты по вымышленным именам.
Мейсон одобрительно кивнул.
— Отлично, Пауль. Где мне найти Телму Бентон?
— Она поселилась в Ривервью Эпатментс.
— Под своим именем?
— Да.
— Твои люди следят за ней?
— Да.
— Что она делает?
— В основном, беседует с полицейскими. Она трижды ездила в полицейское управление и дважды — в прокуратуру.
— Как ее рука?
— Не знаю. Пока забинтована. Я нашел доктора, который накладывал повязку. Фил Мертон. Его вызвали в дом на Милпас Драйв, и он говорит, что рука была сильно покалечена.
— Покалечена.
— Да, он так выразился.
Мейсон потянулся к телефону.
— Делла, позвоните в Ривервью Эпатментс и найдите Телму Бентон. Скажите, что с ней хочет поговорить редактор «Кроникл». А потом сразу соедините ее со мной…
Зазвонил телефон.
— Редактор, — рявкнул Мейсон, схватив трубку — Миссис Бентон, убийство Форбса вызвало интерес публики. Вы приехали в наш город вместе с ним?.. Ведете ли вы дневник?.. Вас заинтересует сумма в десять тысяч долларов за исключительные права на публикацию дневника?. Вы продолжаете вести его и сейчас?.. Отлично. Никому не говорите о моем предложении. Я пошлю одного из репортеров, когда согласую цену с издателями. Конечно, сначала он должен ознакомиться с содержимым дневника, но я думаю, что мы заплатим вам названную сумму. Пока все. До свидания, — и Мейсон бросил трубку на рычаг
— А если она захочет узнать, кто ей звонил? — спросил детектив.
— Вряд ли, — усмехнулся Мейсон. — Она проглотила наживку.
— Она ведет дневник?
— Не знаю.
— Разве она не сказала тебе об этом? Мейсон рассмеялся.
— Разумеется, сказала, но это ровным счетом ничего не значит. Получив такое предложение, она может написать его за день. За десять тысяч напишешь все, что угодно.
— А смысл?
— Пока мне трудно объяснить, зачем это нужно. Давай лучше займемся образцами почерка. Ты их достал?
— У меня есть образцы почерка Паолы Картрайт, Телмы Бентон и Элизабет Уокер, экономки Картрайта.
— Ты сравнил их с запиской, оставленной Паолой Картрайт Форбсу?
— Нет, записка у окружного прокурора, но я получил фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика. Она написана совсем другой рукой.
— Но женским почерком?
Дрейк кивнул, достал из папки фотокопию и протянул ее Мейсону. Тот внимательно прочитал телеграмму и взглянул на детектива.
— Телеграфист запомнил отправителя?
— Он помнит, что какая-то женщина протянула ему бланк телеграммы и деньги. Похоже, она очень спешила. Телеграфист начал пересчитывать слова, а женщина уже пошла к выходу. Он позвал ее, сказав, что сначала должен проверить сумму, но женщина, обернувшись, ответила, что все в порядке, и ушла.
— Телеграфист узнает ее, если увидит еще раз?
— Вряд ли. Он не слишком умен и не обратил на нее особого внимания. Телеграфист запомнил лишь широкополую шляпку, затенявшую лицо. Когда женщина протянула бланк, он стал считать слова, а она сразу отошла.
Мейсон оторвался от фотокопии и взглянул на Дрейка.
— Пауль, смогут ли газеты узнать подробности этого дела?
— Какие именно?
— Насчет того, что Фоули в действительности Форбс и сбежал из Санта Барбары с Паолой Картрайт.
— Конечно. Мы же это выяснили, а у них сбор информации поставлен ничуть не хуже. Они пошлют репортеров в Санта Барбару, поднимут старые подшивки и вытащат наружу всю подноготную того скандала. Кроме того, окружной прокурор заигрывает с прессой и расскажет им все, что знает.
Мейсон кивнул.
— Пожалуй, пора передавать дело в суд.
Глава 17
Судья Маркхэм с отсутствующим видом восседал за массивным столом красного дерева. И только искорки, сверкавшие в его глазах, заметить которые мог лишь внимательный наблюдатель, показывали, что судья пристально следит за происходящим.
Клод Драмм, представляющий окружного прокурора, высокий, симпатичный мужчина, чувствовал себя прекрасно. Он не сомневался в исходе процесса. Впервые Перри Мейсону предстояло уйти из зала суда побежденным.
Знаменитый адвокат расположился за маленьким столиком.
Обвинение только что вторично воспользовалось правом отвода присяжных, и в зал суда вошел очередной кандидат, худой, сутуловатый мужчина, с выступающими скулами и бесцветными глазами. Он поднял правую руку, присягнул и прошел за ограду, отделявшую скамью присяжных.
Судья Маркхэм взглянул на Перри Мейсона.
— Можете задавать вопросы. Тот кивнул.
— Ваше имя?
— Джордж Смит.
— Вы читали об этом деле?
— Да.
— Сформировалось ли у вас определенное мнение на основе прочитанного?
— Нет.
— Вам известны конкретные факты, касающиеся этого дела?
— Мне известно только то, о чем упоминалось в газетах.
— Если вас выберут присяжным, сможете ли вы честно и беспристрастно судить обвиняемую и вынести справедливый приговор?
— Да, — твердо ответил мужчина. Мейсон неторопливо поднялся на ноги.
— Вы, конечно, понимаете, что, будучи присяжным, вы должны руководствоваться только фактами и положениями закона, о которых вам сообщит суд?
— Да.
— А по законам этого штата на обвинение возлагается задача доказать вину подсудимой прежде, чем присяжные признают ее виновной, причем подсудимой не обязательно давать показания, подтверждающие ее невиновность. Она может молчать и полагаться на то, что обвинение не в состоянии доказать ее вину. Вы с этим согласны?
— Конечно, раз это закон.
— И факт отказа подсудимой давать показания не является доказательством ее вины и не должен отражаться на приговоре, вынесенном присяжными.
— Я понимаю.
Мейсон сел и коротко кивнул.
— Нет возражений.
Клод Драмм задал вопрос, на котором спотыкалось большинство кандидатов.
— Если вам придется исполнять обязанности присяжного, будете ли вы испытывать угрызения совести при вынесении смертного приговора?
— Нет, — уверенно ответил мужчина.
— То есть, если вина подсудимой будет полностью доказана и обвинение потребует вынесения смертного приговора, угрызения совести не станут препятствием для признания ее виновной?
— Нет.
— У обвинения нет возражений.
— Окончательное решение защиты, — судья повернулся к Мейсону.
— Нет возражений.
— Давайте приведем присяжных к присяге, — предложил Драмм.
— Джентльмены, — начал судья, — встаньте и принесите присягу. Позвольте мне отметить быстроту и эффективность адвокатов при отборе членов жюри.
После присяги выступил Клод Драмм.
— Джентльмены, я собираюсь доказать, что вечером семнадцатого октября сего года эта женщина застрелила Клинтона Форбса. Я не сделаю секрета из того, что обвиняемая имела повод для убийства. Покойный жестоко обидел ее. Клинтон Форбс был мужем обвиняемой. Они жили вместе в Санта Барбара, но приблизительно год тому назад он исчез, не сообщив жене о своих намерениях. Потом выяснилось, что вместе с ним уехала и Паола Картрайт, супруга одного их общего знакомого. Приехав в наш город, Форбс поселился в доме 4889 по Милпас Драйв под именем Клинтона Фоули, а Паола Картрайт стала Эвелин Фоули. Обвиняемая приобрела автоматический пистолет марки «кольт» тридцать восьмого калибра и почти год искала скрывавшегося мужа. Незадолго до убийства ее поиски увенчались успехом. Приехав в наш город, она сняла номер в отеле «Бридмонт» на имя миссис С. М. Денджефилд.
Вечером семнадцатого октября, приблизительно в семь двадцать пять, обвиняемая прибыла к дому своего мужа. С помощью отмычки она открыла замок и прошла в коридор. Увидев мужа, она хладнокровно застрелила его, села в такси и вернулась в отель «Бридмонт», в котором ранее зарегистрировалась под игенем Денджефилд.
В кабине такси обвиняемая оставила платок, и я докажу, джентльмены, что этот платок несомненно, принадлежит ей. Я докажу, что пистолет куплен обвиняемой в магазине спортивных товаров в Санта Барбара. И на основании бесспорных доказательств ее вины потребую вынесения смертного приговора, — закончив, Драмм подошел к столику и сел.
