Грегори МакДональд - Смельчак
— Ты говоришь, что не пил со вчерашнего полудня.
— Не напивался, — поправил священника Рафаэль.
— Ты хорошо помнишь все, что ты делал со вчерашнего полудня?
Ларри, дядя-толстяк, парикмахерская, банк, женщина там, большой магазин, где он покупал подарки, двое мужчин, пожилая женщина, вступившаяся за него, кассирша, покупки, сложенные в тележку, которую он выкатил на улицу, Фридо, большая бутылка водки, поездка на автобусе, коробки на обочине, Рита, спешащая к нему, ее лицо при виде двух новых платьев, Лайна, карабкающаяся по склону вслед за матерью, раздача подарков детям, угощение всех пивом, поход с Ритой на пригорок, закат, луна… Рафаэль помнил все, и более отчетливо, чем что-либо другое в своей жизни.
— Да, святой отец.
— Рафаэль, где ты взял столько денег?
Рафаэль не ответил.
— Не лги в исповедальне, Рафаэль.
— Я нашел работу, святой отец.
— Судя по тому, что я слышал, ты не работал, Рафаэль. Но получил деньги. Купил платья жене, подарки детям. И индейку.
— Я имел право сделать это.
— Если у тебя есть деньги.
— У меня были деньги.
— И себе новую одежду. Где ты взял деньги, Рафаэль?
— Часть работы я сделал вчера.
— Рафаэль, за что тебе заплатили так много денег?
— Я разделся. Этот старый толстяк…
— Он щупал тебя?
— Да. Но не в том смысле, что вы думаете.
— Так что же он делал?
— Просто говорил. Возбуждался. Описывал что-то невообразимое. — Рафаэль изумлялся, слыша собственные же слова. Он ли лгал в исповедальне? Но как он мог объяснить священнику, как мог сказать больше, всю правду? Не поворачивался у него язык рассказать о контракте, банковском счете, бланке, который должна подписать Рита, чтобы получить деньги после того, как… — Старый толстяк возбуждался с каждым словом, махал руками, он него пахло все хуже…
— Ты говоришь, что сделал вчера часть работы?
— Да.
— И этот человек снова ждет тебя?
— Да.
— Не ходи к нему, Рафаэль.
Рафаэль задумался.
— Я не могу украсть, святой отец.
— Мы ведем речь не о краже. Ты не должен так зарабатывать деньги, Рафаэль, но и в воровстве тебя здесь обвинять нельзя. Не возвращайся к этому человеку, Рафаэль.
— Вы видели, что управляющий подстрелил Нинья?
— Да.
— Видел.
— Дети больные и голодные. Мы все больны. Мой отец умрет от опухоли, так же, как и моя мать.
— Рафаэль, не возвращайся к этому человеку.
— Я не совершаю преступления, святой отец.
— Какого преступления?
— Никакого.
— Ты всегда был хорошим мальчиком, Рафаэль. Когда Рита забеременела, ты женился на ней по первому моему слову. Не правда ли?
— Да, святой отец.
— Искушений много, сын мой. Напиваться до потери сознания. Воровать со свалки.
— Воровать?
— Радуйся, что можно исповедоваться и получить прощение. Но я не могу отпустить тебе грехи, Рафаэль, если ты не ощущаешь в себе искреннего, идущего от сердца желания не совершать их вновь.
— Святой отец, я искренне верю, что более не напьюсь пьяным. И ничего не утащу со свалки.
— Ты хороший мальчик, Рафаэль. Ты помнишь молитвы, которым научила тебя сестра?
— Да, святой отец.
— Это и будет твоя епитимья, — и отец Страттон сказал Рафаэлю, какие молитвы и сколько раз должен тот прочитать, прежде чем покинуть церковь. — И, Рафаэль, прошу тебя, не возвращайся к этому человеку.
Более не произнеся ни слова, Рафаэль вышел из исповедальни.
Он преклонил колени перед алтарем. Фрески на боковых стенах, по семь на каждой, изображали мученический путь Христа на Голгофу.
Над алтарем художник нарисовал распятого Христа, в натуральную величину. Голого, в одной лишь набедренной повязке.
Кровь струилась из Его ног, прибитых одна к другой, а затем к столбу единственным гвоздем. Кровь окрасила Его бок после удара солдатского меча. Кровь капала с ладоней Его рук из-под вогнанных в них гвоздей. Кровь запеклась на голове, там, где кожу поцарапали колючки тернового венца.
Стоя на коленях, повторяя молитву за молитвой, Рафаэль не мог оторвать глаз от распятия. Ему вспомнилось описание мучений Христа.
«„Я жажду… Дайте мне пить…“— и дали Ему губку, пропитанную уксусом… Три часа Он страдал…»
Слова молитвы застыли на губах Рафаэля, глаза его впились в в распятие.
Иисус Христос… Меня ждет более ужасный конец, чем Его.
Глава N
— Они пришли и взяли большую бутылку водки, — такими словами встретила его Рита. Она стояла у раковины.
— Кто?
— Твой брат. Нито. — Рита смотрела на потрескавшийся линолеум. — Он сказал, что твой отец просил принести бутылку. Старухе Калли требовалась водка, чтобы промыть рану Нинья.
— Когда?
— Уже давно.
— Но назад бутылку не принесли?
— Нет.
— Ну и ладно.
Глаза Риты сияли, когда она смотрела на Рафаэля.
Из Биг Драй Лейк Рафаэль пришел пешком. Он даже не пытался поймать попутку. Ему нравилось шагать по обочине. Никогда ранее не радовался он жизни так, как теперь.
— Ты принесешь мне воды? — спросила Рита.
— Да, — кивнул Рафаэль. — Очень хочется пить.
Когда Рафаэль вошел в магазин, натаскав воды для купания детей и Риты, Алессандро говорил что-то о награде.
Вновь при появлении Рафаэля разговор оборвался.
Большая бутылка водки стояла на бетонном полу. Вокруг нее сидели завсегдатаи магазина. Водки осталось на донышке.
Отец Рафаэля поднял на него налитые кровью глаза.
— Ничего, если я выпью? — Рафаэль взял бутылку, плеснул водки в бумажный стаканчик.
— Это твоя водка, — заплетающимся языком ответила Мария.
Рафаэль опустил бутылку на то же место.
— Расскажи нам о Нинья, — попросил Алессандро. — О мужчине на свалке.
Рафаэль привалился спиной к пустым ящикам.
— Вчера Нинья не врал. По свалке ходит вооруженный мужчина, с ружьем и пистолетом у бедра. Одетый в хаки и в широкополой шляпе.
— Ага, — кивнул отец Рафаэля. — Все они ковбои. Кроме нас.
— Ты его видел? — спросила Мария.
— Да. С вершины мусорной кучи. Меня он не заметил. Я пытался сказать о нем Эйману, но тот мне не поверил. Нинья я не видел. Понятия не имел, что он на свалке.
— У него на груди была какая-нибудь бляха? — спросил Ездок.
— Бляхи я не видел, — ответил Рафаэль.
— Чтобы стрелять в нас, бляха ему не нужна, — отец Рафаэля покачал головой.
— Нет, бляхи я не заметил, даже когда он стоял неподалеку от нас, после того, как подстрелил Нинья, — продолжил Рафаэль. — Смотрел, как мы уносим Нинья. Я обругал его.
— Да, обругал, — рука отца Рафаэля скользнула под пояс. — Последними словами.
— Новый управляющий, — вздохнул Алессандро.
— Я побежал на крик Нинья. Он сползал с мусорной кучи. — Рафаэль заглянул в бумажный стаканчик. — Водка помогла очистить рану?
— Он еще попрыгает, — ответила старуха Калли. — Как кузнечик.
— Если ему не отрежут ногу, — пробормотала Мария.
— Я почистила рану с обеих сторон и внутри и перевязала, — огрызнулась Калли. — Сделала все, что могла.
Калли нигде не училась ухаживать за больными или ранеными, но всегда с готовностью спешила на помощь.
— Пока ты, Эйман и твой отец тащили Нинья, этот мужчина с оружием стоял и смотрел на вас? — спросил Алессандро.
— Да.
— Но не угрожал вам?
— Нет.
— Рафаэль обругал его последними словами, — повторил отец Рафаэля.
— Но он не подал вида, что намерен пристрелить и вас?
— Он лишь наблюдал за нами.
— Мы без труда сможем справиться с ним. — Ездок поправил джинсы здоровой рукой.
Однажды ночью Ездок слетел с автострады на своем мотоцикле. Приземлился на физиономию чуть повыше Моргантауна. Утром его нашел Джаз. При падении досталось и Ездоку, и мотоциклу. Последний так и остался на месте аварии. Ездок со временем оклемался. Сломанные кости зажили. Правда, он охромел, а левая рука уже не слушалась его. Иногда, со смехом, он рассказывал о том, как летел в ночи, не сумев на огромной скорости удержать мотоцикл на автостраде. Никогда более, утверждал он, не было у него такого чувства свободы, как в те мгновения. И добавлял, что будь у него новый мотоцикл, он бы с радостью повторил тот полет.
— Скажи мне, Рафаэль, — не унимался Алессандро, — может, Нинья нашел и хотел утащить со свалки что-то особенное? Золото? Драгоценности? Доллары?
Рафаэль пожал плечами. На подобный вопрос не стоило и отвечать.
По мнению Рафаэля, Алессандро часто говорил глупости, задавал несуразные вопросы. Все знали, что Алессандро умеет читать и писать. Появившись в Моргантауне, он говорил всем, что одно время работал в школе тренером и учителем. Пообвыкнув, именно он отправился в город, чтобы уговорить компанию, ведающую энергоснабжением, подключить магазин к электросети. Он пообещал, что будет лично собирать деньги с жителей Моргантауна на оплату счета. Но компания потребовала задаток, собрать который так и не удалось. И вскорости Алессандро перестал упоминать, что ему доводилось работать в школе. Но он по-прежнему говорил глупости и задавал несуразные вопросы.
