Росс Макдональд - Человек из-под земли
— Прошу прощения, — сказала она, — я не хотела расклеиться…
— Этого никто не хочет. Но иногда это к лучшему.
— Не для меня и не для Лестера. Возможно, это и незаметно, но он очень тонкий и ранимый человек. И очень любит Сьюзан.
Она подошла к столику, печаль витала вокруг нее, словно запах духов. Она принадлежала к тем редким существам, которые не утрачивают женственности в любых обстоятельствах.
— У вас разбита голова… — произнесла она.
— Голову мне разбил Джерри Килпатрик.
— Признаюсь, я ошиблась в Нем. — Я тоже, миссис. Что будем делать с Сьюзан?
— Не знаю… — она стояла надо мной, со вздохом листая пустые страницы записной книжки. — Я говорила со всеми ее соученицами. С теми, которые записаны здесь, и с другими. Она не дружила по-настоящему ни с одной из них. Ходили вместе в школу, играли в теннис — и это все…
— Это не жизнь для восемнадцатилетней девушки…
— Я понимаю. Я пыталась устраивать для нее разные встречи, но из этого ничего не вышло. Она боялась.
— Чего?
— Не знаю. Но это был самый настоящий страх. Я все время боялась, что она убежит из дому. И вот это случилось…
Я спросил, не покажет ли она мне комнату Сьюзан.
— Хорошо, но не говорите об этом Лестеру, он рассердится.
Она проводила меня в большую комнату, раздвижные стеклянные двери которой выходили во внутренний дворик. Несмотря на размеры, комната производила впечатление тесной. Мебель цвета слоновой кости с золотыми украшениями соседствовала со стереосистемой, дамским столиком, телевизором и кремовым телефоном. Это наводило на мысль о королевском узнике, который вынужден провести всю жизнь в одном помещении. На стенах висели абстрактные плакаты и фотографии мужских рок-групп, как бы подчеркивая царящую в комнате тишину. Не было ни одной фотографии, ни одного следа людей из плоти и крови, с которыми девушка была знакома.
— Как видите, мистер, — сказала ее мать, — мы все старались дать ей. Но ей не это было нужно…
Она раскрыла дверцу шкафа, на меня пахнуло запахом душистых саше. Тесно висящие рядом платьица и плащики напоминали колонну марширующих девушек. Свитерков и гольфов, заполняющих комод, хватило бы для того, чтобы одеть девичий интернат. Из ящика туалетного столика высыпалась косметика.
На кремовом письменном столике лежала открытая телефонная книга. Я сел в мягкое кресло и зажег лампочку над столом. Книга была открыта на желтых страницах там, где помещались рекламы гостиниц, и в правом нижнем углу страницы находилась реклама отеля «Под Звездами». Это не могло быть случайностью. Я поделился своим открытием с миссис Крендалл, но ей это ни о чем не говорило. Описание Эла также.
Я попросил у нее какую-нибудь недавнюю фотографию Сьюзан. Она проводила меня в комнатку, которую называла «комнатой для рукоделия», и достала цветную фотографию. Со снимка смотрела юная блондинка, выглядевшая так, словно она никогда не утратит молодости и невинности, никогда не состарится и не умрет.
— Когда-то так выглядела и я… — сказала ее мать.
— Вы и сейчас поразительно похожи.
— Нужно было видеть меня, когда я была школьницей.
Это не была пустая похвальба, сказанное словно разбавило ее холодную благовоспитанность каплей оживления.
— Мне жаль, что я не знал вас тогда, — поклонился я. — Где вы посещали школу?
— В Санта-Терезе.
— Не поэтому ли Сьюзан поехала туда?
— Вряд ли.
— У вашей семьи нет там каких-либо родственников?
— Уже нет, — она сменила тему. — Если вы узнаете что-нибудь о Сьюзан, мистер, вы дадите нам знать?
Я обещал, а она, словно заключая сделку, вручила мне фотографию. Я спрятал ее в книжку в зеленой обложке и вышел. Тени пальм, словно брызги темного вина, лежали на асфальте и на капоте моего автомобиля.
Глава 15
Мотель «Под Звездами» стоял на узкой, густо застроенной полоске суши между автострадой и океаном, задняя часть его покоилась на сваях. Рядом находилась работающая всю ночь станция техобслуживания и ее огни освещали желтую облицовку мотеля, имитирующую камень и выцветшую табличку «Свободные номера» на дверях администраторской. Я вошел внутрь и надавил на кнопку звонка на конторке. Появился, тяжело шаркая ногами, мужчина с помятым и заспанным лицом. Исподлобья он оглядел меня.
— Одно- или двухместный?
Я ответил, что ищу одного человека и начал описывать Эла. Он прервал меня недовольным взмахом грязной головы. Закипавший в нем гнев поднялся к горлу и он чуть не поперхнулся.
— Вы не имеете права будить меня среди ночи! Это коммерческое заведение!
Я положил на конторку два долларовых банкнота. Он проглотил злость и сгреб деньги.
— Спасибо. Ваш коллега живет с женой в седьмом.
Я показал ему фотографию Сьюзан.
— Она здесь была?
— Возможно.
— Или вы видели ее, или нет.
— А за что ее ищут?
— Ни за что. Она сбежала из дому.
— Вы ее отец?
— Друг семьи, — ответил я. — Ну так что, она здесь была?
— Кажется была дня два назад. С тех пор я ее не видел. В конце концов, — он криво усмехнулся, — за два доллара вы узнали достаточно.
Я оставил его и двинулся вдоль огражденной балюстрадой галереи. Волны прилива меланхолично ударяли о сваи. Неоновые буквы станции техобслуживания дрожали на море, словно обгоревшее пятно. Когда я постучал, на двери загрохотала бляшка с цифрой семь. Узкая полоска света, обрисовывающая дверь, несколько расширилась. Увидев меня, женщина за дверью хотела ее захлопнуть, но я всунул локоть и плечо в щель и вошел.
— Вали отсюда! — сказала она.
— Я хочу задать только пару вопросов. — А у меня как раз потеря памяти! — казалось, она всерьез относилась к своим словам. — Иногда я не знаю, как меня зовут.
Голос ее был мертв, лицо лишено выражения. Лишь в глазах и в уголках губ мелькали следы позабытой мимики. Она была молода и стара одновременно. Куталась в пикейный розовый халат, так что я не понимал, кто она — хорошо законсервированная женщина или преждевременно угасающая девушка. Глаза ее были цвета мрака в углах комнаты.
— А как тебя зовут?
— Называй меня Элегантка!
— Офигенное имя!
— Спасибо. Как-то пришло мне в голову, когда я чувствовала себя на сто два. Давно уже себя не чувствую.
Она оглядела комнату, словно во всем было виновато окружение. Скомканные простыни валялись на полу, на комоде между надкусанных гамбургеров стояли пустые бутылки, на креслах был развешан ее гардероб.
— Где Эл? — спросил я.
— Он должен был вернуться уже давно. Но вот нету…
— Как его фамилия?
— Он велел называть себя Эл Нестерс.
— А откуда он?
— Этого я не должна говорить.
— Почему?
Она сделала какой-то неопределенный нервный жест.
— Что это ты себе воображаешь? Не слишком ли много ты хочешь знать? Отвечать на это я и не пробовал.
— Он давно уехал отсюда?
— Больше двух часов. Точнее не знаю. Никогда не замечаю времени.
— Он надел парик, усы и бороду перед уходом?
Она смерила меня понимающим взглядом.
— Ничего такого он не носит.
— Или ты об этом не знаешь…
На ее лице мелькнула тень заинтересованности, возможно, даже раздражения.
— Что такое? Эл меня пробросил?
— Возможно. Когда я его вечером видел, у него был длинный черный парик в комплекте с усами и бородой.
— Где ты его видел?
— В Нортридже.
— Это ты ему обещал деньги?
— Нет, но я действую от имени того человека.
В этом была доля правды — ведь я работал на жену Стенли Броудхаста. Я чувствовал себя посредником между двумя привидениями. В ее глазах вновь мелькнула заинтересованность.
— Ты привез эту тысячу?
— Ну, не столько…
— Можешь мне оставить то, что привез.
— Мне так не кажется.
— Хотя бы чтоб хватило на жратву…
— Это сколько же?
— Двадцать долларов удовлетворит меня на сегодня и на весь завтрашний день.
— Я подумаю. Но я не уверен, что Эл развязался с обязательствами…
— Ты отлично знаешь, что развязался, если ты в этом сидишь. Он уже два дня ждет прибыли. Сколько еще ждать?
Я должен был бы ответить: до Судного Дня. Но говорить этого я не хотел, а потому ответил:
— Мне не кажется, что эта услуга стоит кусок…
— Не заливай! Так было написано, — ее мутные глаза сузились. — А ты и в самом деле действуешь от имени этого надутого пузыря? Как его там, Броудмен?
— Броудхаст. Стенли Броудхаст.
Она расслабилась на краю кровати. Не дожидаясь, пока в ней снова пробудятся подозрения, я показал ей фотографию, полученную от матери Сьюзан. Она разглядывала ее с выражением зависти и признания.
— Когда-то я была такой же хорошенькой… — сказала она, возвращая фотографию.
