Картер Браун - Крадись, ведьма!

Я закурил сигарету, наблюдая за ней.

— Ты! — судорожно повторила она. — Ты сумасшедший маньяк! Тебя надо держать взаперти в камере для буйных…

— Ты уже прерывала меня, — сказал я. — Не надо, чтобы это вошло в привычку.

Она быстро открыла рот, потом посмотрела на меня и также быстро его закрыла.

— Кто-то вёл со мной двойную игру, — повторил я. — Как я говорил, когда ты меня перебила, есть только три варианта — ты, Обри или вы оба. И я по-прежнему ставлю на третий. Разве не потому вы хотели навсегда убрать с дороги Ники-боя?

Эдел медленно покачала головой.

— Если бы ты только заткнулся и выслушал меня! — сказала она. — Всё это было твоей идеей. В первый же раз, когда мы встретились в твоём офисе. Ты был такой умница, что все моментально сообразил. Я уже тогда знала, что спорить с тобой бесполезно! Ты бы все равно думал своё!

Она жёстко рассмеялась.

— Это даже смешно! Ты когда-нибудь присматривался к Обри? Для него женщины всего лишь люди, у которых не растут усы. Это здоровым, хвастливым быкам, вроде тебя, нужно избивать женщин, постоянно доказывая, что вы сильный пол!

— Про психологию я достаточно наслушался в лечебнице, — сказал я. — Мне нужна информация, милая, а не психоанализ. А я её до сих пор не получил.

Она посмотрела на часы.

— Через час должен вернуться Обри. Почему бы тебе не дождаться его и не потребовать информации? Если он не даст тебе её, ты можешь избить его по-настоящему, причём даже без угрызений совести. Для него это будет сплошным удовольствием. Сумей завести его, и он подскажет тебе такие способы сделать ему больно, до каких тебе никогда не додуматься!

— Что ещё об Обри? — невозмутимо спросил я.

— У меня от него мурашки, — свирепо сказала она. — Видишь только эти ужасные усы, рот под ними и великолепные сверкающие зубы. Но Обри не узнаешь, пока не начнёшь наблюдать за его глазами. Я просыпалась, крича, потому что у меня был кошмар, в котором он просто смотрел на меня. Ничего другого не происходило — только эти глаза, всегда смотрящие!

— Тебе нужно выпить, — посоветовал я.

— Ещё как! — сказала она. — Но моё ощущение от этих глаз не изменится и после десяти стаканов. Знаешь, что нравится Обри больше всего? Столкновение трех машин! Держу пари, что когда он был маленьким, он любил отрывать крылышки мухам.

— Ты ещё не закончила?

— Ещё нет, — сказала она сдавленно. — Ты бил меня, так теперь можешь хотя бы послушать.

— И то правда, — подтвердил я и пошёл к бару. Налил два стакана, руководствуясь соображением, что она не сможет одновременно глотать и разговаривать. Она последовала за мной к бару и села напротив за стойку.

— Ты знаешь, где бывает Обри в дни своих отъездов? — спросила она. — Ты когда-нибудь думал о его затаённом честолюбии? Его отец признан крупнейшим шекспировским актёром в этой стране и одним из трех крупнейших в мире. Он, откровенно говоря, презирает сына и смеётся над ним.

— Опять анализ! — сказал я. — Не удивительно, что психиатры так часто разоряются.

— Заткнись, Дэнни! — напряжённо воскликнула она. — Ты взял с меня больше десяти тысяч, ты можешь и послушать!

— У меня нет выбора, — огрызнулся я.

— Обри тайком ездил к учителю актёрского мастерства, — продолжала она. — Он хотел поразить отца и, наверное, трудился как бешеный. Ники прослышал об этом. В театральном мире нет секретов. И вот он сговорился с Верноном Клайдом, и они устроили Обри пробу на новую роль в новой постановке. Они держали все в тайне, и когда сказали об этом, я думаю, это было величайшее событие в его жизни, драгоценная возможность доказать, что он тоже может быть актёром.

— Ещё немного и я начну рисовать на стенах сердца и цветочки, ты так об этом рассказываешь, будто каждый раз при виде Обри мне следовало бы ударяться в слезы!

— Не из-за этой твари, — сказала она. — Но это всё-таки важно! Когда проба роли всё-таки состоялась, Ники и Клайд уже были пьяны и насмешками согнали его со сцены, прежде чем он добрался до третьей строчки монолога могильщика.

— Как, по-твоему, мог Обри убить кого-нибудь?

Немного подумав, Эдел покачала головой.

— Нет, — сказала она, — скажем иначе: Обри никогда бы не смог толкнуть человека под машину, но был бы не прочь поставить его посреди улицы, потом вернуться на тротуар и наблюдать, как того переедут.

Я посмотрел на свои часы и встал.

— Мне пора идти.

— Ты не будешь ждать Обри? Теперь он уже скоро вернётся.

— Ты мне и так рассказала о нём больше, чем я бы узнал от него самого. И вообще, мне нужно узнать кое-что насчёт убийства.

— Убийства! — Она подскочила. — Какого убийства?

— Возможно, оно ещё не произошло, — пояснил я, — но произойдёт. Я просто хочу быть поблизости, когда это случится.

Глава 12

Никто не открыл дверь. Это означало, что никого нет дома. Или означало, что дома кто-то есть, но не хочет видеть посетителей. Или что убийство произошло, и я упустил момент.

Пентхаузы недёшевы, но со своими отдельными лифтами обладают преимуществом полной обособленности. Я достал из кармана пистолет и выпалил в замок, надеясь, что никто не услышит выстрела. Затем поднял ногу и дважды двинул подошвой в центральную панель двери. Она осела внутрь и криво повисла на петлях.

Я медленно вошёл в квартиру с пистолетом в руке, часы под стеклянными колпаками все также толпились на столе, оплакивая потерю своего собрата. Гостиная была пуста, столовая тоже.

Толстяк был в спальне. Он лежал на кровати лицом к стене, и я был рад, что не вижу его. Он так и не успел пристегнуть свои подтяжки. Они свисали вниз, на пару дюймов не доставая до пола, и кровь равномерно капала с них во все расширявшуюся лужу. После того, как я видел Клайда, мне следовало бы привыкнуть, но здесь как-то уж слишком было неуютно.

Я прошёлся по другим комнатам и никого не нашёл. Не было смысла закрывать за собой входную дверь, потому что её нельзя было запереть. Лэмб никуда не денется, во всяком случае, своим ходом. Я был уверен, что никто не намерен сюда возвращаться. Не спеша спустился вниз и снова вышел на улицу.

Я не спешил и возвращаясь на квартиру Блэров. Если Эдел права, Обри будет дома задолго до моего прихода. Мне начинало казаться, что я нечто вроде курьера, мечущегося между «Западной» и многоквартирным домом, где живут Блэры.

Место для машины нашлось там же, где и в прошлый раз, у самого дома. Я вошёл в подъезд и направился к лифтам. Поднявшись на девятый этаж, столкнулся с Обри Блэром. Он ожидал лифт, чтобы спуститься вниз. Его, как более лёгкого, отбросило назад.

— Извиняюсь, — сказал он, потом, улыбнувшись, добавил. — Хелло, Дэнни! Я вас сразу не узнал!

— Как дела? — спросил я.

— Как обычно, — ответил он.

— Наверное, собрались в одну из ваших поездок.

Он кивнул.

— Как раз отправляюсь.

Я закурил сигарету.

— Я собирался заскочить к вам на стаканчик, но теперь, наверное, не получится, а?

— Извините, Дэнни, — сказал он серьёзно, — но у меня нет времени.

— Конечно, как-нибудь в другой раз.

— Да, пожалуй, — сказал он и сделал пробный шаг к лифту. Но я не пропустил его, и он опять остановился. Я посмотрел на него и улыбнулся. Он улыбнулся в ответ. Его белые зубы блеснули из-за усов. — Ну что ж, — сказал он, — пожалуй, мне надо…

— Как вы считаете, стоящее это дело — уроки сценического искусства? — вежливо спросил я.

Он нервно закусил усы.

— Уроки? — повторил он. — О чём вы говорите, старина?

— Со мной можете не притворяться, Обри, — сказал я. — Ведь это туда вы ездите.

— Откуда вы знаете? — спросил он резко.

— Все знают, — доверительно ответил я. — Все об этом говорят, Обри, и все заодно с вами. Все просто болеют за вас после той пакости, которую вам устроили Вернон Клайд и ваш старик. Все надеются, что у вас это есть, старина, только и всего!

— Что есть?

— Талант. А фальшивая проба, которую они вам устроили, это было нечестно! Они просто хотели над вами посмеяться.

— Откуда вы все это знаете? — снова громко спросил он. — Вы шпионили за мной, Бойд!

— Легче, старина, — сказал я мягко. — Это знают все. Они на вашей стороне, даже если у вас не окажется таланта. Люди скажут, что ваш отец, будучи великим актёром, должен был поступить по справедливости.

— Великий актёр! — хрипло сказал он. — Он величайший фигляр, которого видел свет! Да я мог бы… — Тут он остановился. — Дэнни! Я только что вспомнил. Ведь Эдел дома! Почему бы вам не зайти к ней выпить?

— Верно! — сказал я. — Блестящая мысль, Обри. Вы просто гений!

Но я не двигался с места, загораживая ему дорогу к лифту. Он переминался с ноги на ногу, а в его глазах нарастала паника. Я посмотрел на его правую руку.

— Какой красивый перстень, Обри, — сказал я с энтузиазмом. — Можно взглянуть поближе?