Владислав Виноградов - Налог на убийство (сборник)

– Ну, почему мы стоим, уважаемый? – подала голос с заднего сиденья грядущая фотомодель.

4. Пиво как универсальное лекарство

Детский сад как учебно-воспитательное дошкольное учреждение запомнился Вадиму запахом пригоревшего комбижира и картинкой в затрепанной книжке. Картинка сопровождала душещипательный рассказ о кошке, которая оберегала выпавшего из гнезда птенца. Кошка, вероятно, впала в маразм, однако на глянцевой иллюстрации выглядела полной сил. И птенец казался довольным, балдел, тянулся к ней раскрытым клювом.

На заднем плане в воспитательных целях изображался отряд юннатов с топорами, пилами и другими колюще-режущими предметами. Под водительством пионервожатой они маршировали к лесу, чтобы вырубить его на скворечники.

Примерно такая же картина предстала перед глазами Вадима Токмакова, когда он заглянул в палату № 7, куда только что перевели Дмитрия Никодимовича Сулеву. Вот он как раз и выступал в образе птенчика, которого пытались кормить с ложечки. Маленький, с забинтованной головой. А на роль кошки с поехавшей от пережитого крышей, соответственно, претендовала Елизавета Заболоцкая. Впрочем, она ведь и была актрисой.

Пока Вадим общался с дежурным врачом, выясняя, как скоро поверженный герой сможет подняться с одра, Заболоцкая превратила палату в уголок тропиков. Желтыми биллиардными шарами раскатились по столу апельсины, соседствуя с бананами и грейпфрутами. Зеленели замшевой кожурой киви. Про яблоки и говорить нечего – они были трех сортов и двух цветов – зеленые и красные.

Фруктовую оргию венчала шишка ананаса, перекликаясь с картиной на стене – неплохой копией Ван-Гога. Именно этот плод держала в руках таитянка, чьи острые синие груди смахивали, вдобавок, на баклажаны.

«Виповскую» палату оплатил Лева Кизим. Он хотя и не заехал, но отдал соответствующее распоряжение по телефону. Маша здесь тоже пока не появлялась.

Вадим подумал, что для полного счастья не хватает только шампанского. Вероятно, эта же мысль не давала покоя Дим Димычу, которого в данный момент пыталась накормить йогуртом.

А что бы ты хотел, птенчик? Попался в лапы кошки – не чирикай!

Чтобы не пачкать дорогой ковер, и без того служивший отличным пылесборником, Вадим оставил обувь в предбаннике и бесшумно подкрался к сладкой парочке.

Оператор поднял глаза, и лицо его немного просветлело:

– Надеюсь, ты знаешь, с чем приходят к раненому бойцу?

– Я-то знаю, но врач сказал, что не раньше, чем денька через три. Зато уже завтра ты сможешь выпить пива.

– Что вы такое говорите, молодой человек? – величественным жестом повернула голову Заболоцкая. У нее были крупные, но приятные черты лица. Без теплого пальто на меху и шапки-сейфа она не казалась столь монументальной. Просто женщина в теле. – Какое пиво?!

– Раньше он пил «Охоту» и «Балтику № 7», а с утра поправлялся «Клинским», – подробно ответил Вадим на поставленный вопрос. – Но за границей, наверное, избаловался.

– За неимением гербовой пишут на простой, – не стал капризничать больной. – Возьми того и другого по парочке бутылок.

– Прежде поговорим. Мне Маша рассказала про Коряпышева…

– Какая Маша? – опять подало голос колоратурное сопрано, но Дим Димыч только махнул рукой:

– Не лезь в мужские разговоры, Лизавета! Маша – сотрудница, и Вадим тоже. Секретный разговор, государственные интересы… И вот что, сходила бы ты лучше за пивком. Тут через дорогу, у Финляндского вокзала, ларьки круглосуточные.

– Но врач же сказал – завтра!

– Так сейчас уже и есть завтра! Посмотри на часы, – начало первого. Ну, давай быстренько, а себе возьми шампусика, у нас с тобой вся ночь впереди!

К величайшему удивлению Токмакова, колоратурное сопрано даже не пискнуло в ответ. Вадим помог женщине облачиться в тяжелое пальто на меху, передав в утешение слова ординатора о ячменном напитке:

– Пиво содержит много меди. А ионы меди заживляют раны.

Заболоцкая оживилась:

– Да-да, я знаю, у нас альтист Данилов носил медный браслет от воспаления суставов. Помогло, и потом еще несколько человек заказало такие же – со скрипичным ключом и нотными знаками, я тоже хотела, но ювелир уехал в Югославию, работает сейчас там, вот жду, когда…

– Видишь, значит, доктор правильный рецепт прописал! – оживился Сулева. – Пиво вообще универсальное лекарство, это тебе хоть кто скажет. Правда, Вадим?

– Кто бы сомневался! – искренне поддержал Вадим друга. – Его даже Путин пьет!

Последний довод убедил Заболоцкую.

– А браслет мы тебе здесь за милую душу сбацаем, – в качестве поощрения обещал Сулева. – В Питере спецов много. Хоть браслет, хоть пояс верности – я в Нюрнберге такой в музее видел.

– Хорошая идея, – задумчиво сказал Вадим, когда за певицей закрылась дверь палаты, – но в моем случае немного запоздалая.

– Если ты о Машутке, – незамедлительно отреагировал Сулева, – то – зря! Она мне в Германии всю плешь проела трогательными историями, как ты блюдешь интересы отечества, и вообще – ниндзя без страха и упрека. Честно!

– Тогда где же она сейчас?

– У тебя спросить надо. Потому что из аэропорта сразу как наскипедаренная рванула по направлению одной известной мне квартиры на Измайловском проспекте…

– Она хотела рассказать о Коряпышеве.

– Вадим, хоть ты и опер, а я женщин знаю лучше. Ей повод был нужен. Ведь и ты прекрасно понимаешь, что если по-чесноку, то об установке этой долбаной надо эфэсбэшникам в первую очередь заявить. Не к тебе бежать, а на Литейный, в Большой дом.

– Светозар Коряпышев был моим учителем.

Сулева присвистнул:

– Ни хрена себе! Мир действительно тесен. Стоп… Она же этого не знала!

– А я до сих пор не знаю, что с той кассетой, – спохватился Вадим, глядя на осунувшееся лицо старого приятеля. – Рассказывай все по порядку. Если можешь. Или лучше я завтра приду?

– Кассета накрылась медным тазом, – выдал Дим Димыч главную новость, при этом его лицо впервые страдальчески сморщилось. – И теперь ты действительно наша последняя надежда, потому что в Большом доме сидят серьезные люди, которые нам просто не поверят.

– Я, по-твоему, несерьезный?

Сулева покрутил коконом забинтованной головы:

– Нет, но ты, извиняюсь, с приветом. Такой же сумасшедший, как вся эта история.

Если история с установкой для сохранения генофонда нации действительно припахивала научно-фантастической чертовщинкой в духе Франкенштейна, то подробности налета на автобус выдавали почерк профессионалов. Вся операция по освобождению певцов-балерунов от иностранной валюты прошла как по нотам. Машина с «мигалкой», черные маски.

И даже на непредвиденное осложнение в лице Дим Димыча налетчики среагировали грамотно. Они предпочли не оставлять за собой «мокруху», что автоматически влечет более тщательное расследование с подключением прокуратуры. Просто грамотно вырубили фраера, полезшего с «пером» на стволы. Возможно, его же клинком и продырявили после баллоны «Газели».

Когда Вадим высказал это предположение, Сулева вздохнул:

– Эх, не уберег! Мне его Коряпышев дал, а то залипла обертка кассеты, не снять было. Ну а потом я его как-то автоматически в карман сунул. Нож действительно классный, венгры толк в оружии знают. Бриться можно, я им несколько раз порезался.

– Пожелаем того же нынешнему владельцу. А еще какую-то зацепку дашь?

– Ты пойми, это все быстро происходило. Как будто ускоренная перемотка, вжик – и готово. Лежу мордой в асфальт и только одна мысль: лишь бы моей головой в футбол не поиграли.

– Тебе повезло, что это были не «зенитовские» фаны. А то пробили бы штрафной, – пошутил Токмаков. Но ему было невесело.

– Лучше бы они и впрямь меня попинали, но не трогали кассету! Найди ее Вадим, найди, и я сам приведу к тебе Машутку за ручку!

В палату вошла Елизавета Заболоцкая, позвякивая бутылками, точно заправский алкоголик. Вадим понял, что он – третий лишний.

От дверей Вадим обернулся. Сулева смотрел ему вслед с немым вопросом. Примерно так же, как сам Токмаков поглядывал на колоратурное сопрано, единственное среди коллег – басов, сопрано и теноров – сохранившее нажитые «за бугром» денежки.

Вадим взял этот факт на заметку. Подозревать в чем-либо Заболоцкую у него не было ни малейших оснований. Просто так, на всякий случай.

Черная «Волга» ГАЗ-21 по имени «Росита» резво взяла с места и растаяла в мороси февральской ночи.

Глава пятая

Универсальный агент

1. Под псевдонимом «Токарев»

«Когда долго бьют по лицу – потом уже небольно», – пробормотал Вадим Токмаков, выходя под вечер следующего дня из Управления на 2-й Советской. Под мышкой вместо пистолета у него была теперь папка с бумагами. Если должность замнача отдела сделает его канцелярской крысой, то зачем она сдалась? Но процесс уже пошел, и нельзя сказать, чтобы этот процесс его сильно радовал.