"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Иванникова Валентина Степановна
— Аналогия сомнительная, — вмешался инженер. — Вы, капитан, насколько мне известно, не приняли на себя ни единого выстрела. Погибший летчик был под огнем. Но не станем гадать. Откопаем, посмотрим.
Все взялись за лопаты.
Командир саперов несколько раз конфузливо обращался к офицерам-летчикам:
— Мы бы сами управились. Нам земля и лопата — дело привычное.
Но и без привычки Осокин, в частности, работал сноровисто, без роздыха — им овладело лихорадочное нетерпение. Ему почему-то казалось, что стоит лишь откопать, извлечь детали разбитого самолета, и все станет ясно.
Раскапывали до вечера.
Легкие снежинки, обещающие упасть на землю и непременно растаять, успели покрыть поле — не растаяли, и от этого светлого покрова долго держались сумерки. Однако продолжать работу было уже нельзя — темно.
— Поехали, капитан, — настойчиво сказал замполит, отбирая у Сергея лопату. — Я понимаю тебя: Фесенко славный парень, воспитанник твой. Тяжело терять таких в бою, от руки врага. А тут даже и не понять отчего? Хочешь понять?! Так и мы вот с инженером хотим. И поймем! Завтра будет день. А сейчас поехали.
Они возвратились на аэродром ночью.
Часы Фесенко Сергей решил починить (они стояли) прежде, чем отсылать с прочими вещами родным. Он взял их с собой.
— Ужинать, капитан, пошли вместе? — спросил замполит.
— Спасибо, товарищ подполковник, поем дома. Разрешите идти?
— Иди. Только чтобы поел обязательно.
Полная луна плыла в небе. Изредка на нее набегали прозрачные облака. Тогда лунный свет тускнел, но было все равно хорошо видно.
«А не стоило бросать раскопок, к утру, глядишь, управились бы, — подумал Сергей и тут же себя одернул: — подполковнику виднее. Чего я, как нетерпеливый мальчишка?»
Товарищи по квартире — в просторной хате с мазанным полом — уже спали. Не зажигая огня, Сергей вытащил из-под лавки свой чемодан, раздвинул белье, положил часы Фесенко на самое дно. Под руку попались папиросы. Сергей выкурил подряд две. Потом сказал почти вслух:
— Это ты напрасно. Не куришь вообще. Ну и не кури! Завтра летать.
Он лег и, здоровый сильный человек, сморенный пережитым, мгновенно уснул.
Утром он летал ведомым командира полка, было большое дело. А после обеда в столовой к нему подошел инженер и сказал:
— Я просил бы вас, товарищ капитан, зайти в мастерскую.
Когда Сергей зашел туда, первое, что он увидел, был картер мотора. Ни старым, ни новым его нельзя было назвать, он был весь какой-то окаленный.
— Достали? — спросил Сергей инженера, кивнув на картер, хотя он понял сразу, что это с самолета Фесенко.
— Да, достали и привезли. Но не в этом суть.
Инженер взял две детали, окаленные, как и картер, — соединил их вместе. Сергей в свое время изучал мотор, но сейчас — убей его, он не назвал бы их. Он опять вдруг очень взволновался: неисправность аналогичных деталей привела к поломке его самолет.
Инженер между тем покачивал соединенные детали, — они ходили, подчиняясь усилиям его узловатых рабочих пальцев, — и возмущенно говорил:
— Видите, какой безобразный люфт. Учтем деформацию в результате удара, учтем некоторый износ. Некоторый, понимаете? Незначительный. А тут же полмиллиметра в диаметре не хватает.
— Простите, — перебил его Сергей, не отводя глаз от деталей. — Точно — катастрофа произошла поэтому?
— Точно сейчас не скажу. Один мотор выведен из строя в бою. Но другой-то отказал ведь тоже. Нужен химический анализ металла этих деталей. Не свят же дух снял нехватающие полмиллиметра?
— А человек? Техник, например.
— Во время капитального ремонта, когда перебирается мотор — возможно. Но, по-моему, это праздный вопрос. Моторы на самолете Фесенко не перебирались.
— А на каком-нибудь другом?
— Не понимаю вас. Причем тут другой?
У Сергея голова шла кругом. Его вынужденная посадка, подозрения, упавшие на Мысова, о чем может не знать инженер — новый в полку человек, и гибель Фесенко — все это связывалось, переплеталось, запутывалось.
Из мастерской капитан Осокин пошел разыскивать замполита — он решил не выкладывать инженеру закравшегося в душу сомнения. Теперь эти сомнения имели уже целую историю, в которой новому человеку было бы трудно разобраться и которая, по всей вероятности, требовала тайны, а не огласки.
Службы полка были раскиданы на большой площади, и пока Сергей от мастерской добрался до штаба, расположенного в селе за речкой, он имел время подумать.
Вспоминалось, что когда он вернулся в полк и спросил, что с его машиной, подлечил ли ее механик, ему ответили, что Мысов отстранен от дела, а самолет в порядке — в моторе заменены детали, приведшие к поломке.
Всем сердцем Сергей протестовал против обвинения, предъявляемого Мысову. Лишь съездив к капитану Климчуку, он немного успокоился — увидел, поверил: Климчук докопается до истины. Тот рассказывал, как бывший начальник Мысова инженер-майор Могилевский выдвигал веские доводы, представлял вещественные доказательства.
Конечно, все требовало тщательной проверки и проверялось и при Могилевском и после, когда в связи с какой-то странной семейной трагедией инженер-майора отчислили из соединения.
И вот новое звено — на одном моторе самолета погибшего Фесенко были детали с тем же дефектом, что и на его, осокинском, самолете. Инженер сказал, что моторы самолета Фесенко не перебирались. Так ведь и его тоже не перебирались. Это же совершенно новая техника, полученная прямо с завода.
Осокин убыстрил шаг.
Как на грех, замполита в штабе не оказалось.
— Сейчас, если очень нужно, его можно застать на квартире, — сказал дежурный.
Замполит был больше, чем нужен Сергею, он был просто необходим! Своему непосредственному начальнику, командиру эскадрильи, капитан Осокин привык докладывать лишь определенные вещи: то и то сделано, то и то будет сделано и свои соображения — как. Только замполиту решил Сергей признаться, что он потерял вдруг ориентировку, что он не знает, правильные ли мысли ему приходят в голову.
Замполит собирался куда-то. У хаты, где он квартировал, стоял легковой автомобиль с заведенным мотором. Когда капитан, получив разрешение войти, переступил порог, замполит, принимая его за шофера, сказал:
— Сейчас, сейчас, Вася. Через десять минут мы должны быть уже там.
— Простите, товарищ подполковник. Докладывает капитан Осокин.
— А-а, тебя-то мне и надо, — воскликнул замполит обернувшись. Он складывал какие-то бумаги в портфель, который странно было видеть в его руках боевого летчика. — Проходи. Садись.
Помещение было маленькое, а вещи стояли громоздкие. Весь правый угол занимали иконы в тяжелых дубовых киотах. Рядом выпячивался пузатый комод. В полкомнаты расползлась кровать под лоскутным одеялом. На лавке были навалены узлы — садиться некуда.
— Садись на кровать, — сказал подполковник. Совершенно обескураженный Сергей опустился на кровать, предполагая, что потонет в пуховиках. Но на кровати лежало что-то жесткое, как камень.
Дома у замполита они долго не задержались. Не давая Сергею начать волнующее, прямо-таки жгущее его повествование, подполковник расспрашивал о погоде, о том, вкусен ли был обед. Собрав, наконец, бумаги в портфель, он крикнул: «Вася, я ушел», — надел шинель и предложил Сергею прогуляться. На улице хохотнул:
— Понравилось мое ложе? В старину монахи-отшельники сооружали такое для смирения плоти. Только они — из булыжников, а у меня из чистой пшенички.
На капитана и жилище замполита и несколько странные слова в другое время произвели бы большее впечатление. Но сейчас он был захлестнут совершенно иными мыслями, озабочен догадками, которые, казалось, должны быть или немедленно поддержаны, или отметены.
Он начал рассказывать о том, что привело к катастрофе самолет Фесенко.
— Ты хочешь сказать — та же причина, что и твой, — резюмировал в конце за Сергея замполит. — Не надо поспешных выводов, капитан. В этом деле прежде всего хладнокровие. И факты. А факты, кажется, у нас уже появляются. Их надо анализировать и сопоставлять спокойно, капитан, без лихорадки нетерпения. А ты весь горишь! Куда же это годится?
