Картер Браун - Страх подкрался незаметно
— А-а, сволочь! — послышался сверху торжествующе-злобный голос Пете. — Допрыгался!
Потом, словно выстрел, раздался звук сильной пощечины. Марта вскрикнула.
Я беспомощно наблюдал, как Пете неторопливо спускается по лестнице. Оказавшись на земле, он склонился и посмотрел мне в лицо.
— Больно, приятель? — поинтересовался он, зловеще ухмыляясь. — Да ты никак свернул себе шею? — Он врезал мне сапогом по ребрам. — Ну, тогда отдохни, мне тут делать больше нечего. — Он снова ударил.
Возможно, благодаря его ударам, мои легкие пришли в движение. Я вдохнул воздух и пошевелился. Пете вновь ударил, но я успел перехватить его ногу и с силой ее дернуть. Пете рухнул на меня, и мы покатились по земле.
Первым на ноги вскочил Пете.
— Что ж, приятель, ты долго ждал, — процедил он. — Мне такая игра очень нравится.
С трудом поднявшись, я перевел дух. Пете, покачиваясь на носках, медленно приближался. Начался второй раунд.
Я понял, что в честном боксерском поединке мне не выстоять. Единственное, что мне оставалось, это застать спортсмена врасплох и применить какой-нибудь запрещенный прием. Сделав обманное движение, будто собираясь провести прямой в челюсть, я носком ботинка врезал Пете в точку как раз под правой коленкой. Вскрикнув от боли, Пете все же успел провести прямой удар, разбив мне нижнюю губу.
Забыв про губу, я стал теснить прихрамывающего, но все еще весьма верткого Пете к стенке амбара. Перехватив руку Пете, я постарался ударить его головой о стену, но получил такой апперкот левой, что все звезды ночного неба разом вспыхнули перед моими глазами. Меня отбросило, и я упал.
— Дэнни!
Пошатываясь, я приподнялся, с трудом встал на ноги и увидел перед собой силуэт Марты.
— Дэнни! — позвала она. — Я нашла ваш револьвер! Вот он! Я убью этого гада!
— Не надо, — прохрипел я, выплюнув соленую слюну. — Кажется, я начинаю входить во вкус.
Я медленно двинулся к Пете. Он все так же стоял у стены, опираясь на нее спиной и сохраняя равновесие на одной ноге. Я понял, что перевес сил теперь на моей стороне.
Пете, поджидая меня, продолжал молоть все тот же вздор, что и обычно. Я кинулся на него, но тут же ушел в сторону, чудом избежав чудовищного свинга, после которого я мог бы уже не подняться. Пете же, размахнувшись слишком сильно, потерял равновесие и стремительно понесся вслед за своим пустым ударом, навстречу земле. Мой же встречный удар коленом пришелся ему как раз в живот. Пете согнуло пополам. Закрепляя свой успех, ребром ладони я коротко врезал ему позади уха. Хрипнув, Пете рухнул на землю и затих.
Я прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на своем дыхании. Мне удалось его выровнять, но Марта тут же бросилась ко мне с объятиями.
— Дэнни! — зарыдала она, повиснув у меня на шее. — Я так испугалась! Это ужасно, что он хотел сделать со мной на сеновале! А потом он грозился меня убить!..
— Все... позади... — выдавил я, хватая ртом воздух. — Теперь уже все. Ваш отец знает правду. Это Хьюстон. Пете и Сильвия помогали ему. Они хотели отправить вас в психушку, но промахнулись... Пошли в дом. Скоро там будет лейтенант Грир.
— Дэнни! — Она прижалась ко мне. — Вы спасли меня! Спасли от Хьюстона и от Пете! Я никогда не забуду этого!
— Чек, — выдохнул я, — лучшее лекарство для больного детектива. Надо идти в дом, Марта. Вы идите, а я еще разок взгляну на своего приятеля.
— Да, — прошептала она, отстранившись. — Я поняла, Дэнни. Но я все равно отблагодарю вас так, как вы того заслуживаете...
Она направилась к выходу, а я подошел к Пете и с трудом опустился на колени. Перевернув Ринкмана на спину, я понял, что волноваться мне не о чем: хрящ за ухом человека — штука очень нежная и хрупкая...
Глава 12
Дверь открылась, и в кабинет вошла Фрэн Джордан с газетами в руках.
— Дэнни, вы еще помните дело Хэзлтона? — спросила она.
— Конечно, — ответил я. — Этой истории уже месяца три, но я никогда не забуду ее.
— Когда вы вернулись, я сразу ушла в отпуск и поэтому не знаю подробностей, — заметила она.
— На следующий день после того, как все закончилось, Гилберт Хэзлтон прислал мне чек на пять тысяч долларов, — сказал я. — А примерно через полтора месяца Марта, получив наследство, прислала чек на десять тысяч долларов. Благодаря этому мы смогли немного передохнуть.
— Так Хьюстон растратил часть наследства?
— Да, — кивнул я. — Около четверти миллиона. Он затеял бурение скважины, в которой не оказалось ничего, кроме пустоты. Деньги в буквальном смысле упали в яму. Но Марте все же досталось более полутора миллиона.
— Да, я читала об этом в газетах. Кажется, Хьюстона обвинили в убийстве?
— Обвинили. Сильвия Вест убедила судей в своей непричастности к преступлениям. По ее словам, она вообще ни о чем не догадывалась. Это, мол, Пете Ринкман переместил борова из одной клетки в другую. Он же выкопал труп и спрятал его в моем багажнике.
— А как закончилось дело о вашем наезде на того детектива? Помнится, вы тогда здорово плакались мне по телефону.
— Лейтенант Грир меня выручил. Узнав, как все было на самом деле, он принял мою версию гибели Толвара. Обвинение с меня было снято, и мы с Гриром даже подружились. — Я сделал паузу и недовольно проворчал: — Но я что-то не помню, когда это плакался вам по телефону!
— Значит, телефон был неисправен, — ответила Фрэн.
— А почему вы меня спрашиваете об этом? — заинтересовался я.
Фрэн бросила газету на мой стол. На первой странице я прочитал:
СЕГОДНЯ НОЧЬЮ СОСТОИТСЯ КАЗНЬ ГРЕГОРИ ХЬЮСТОНА.
Бегло просмотрев статью, я понял, что в ней описывается процесс над Хьюстоном. Новостью для меня явилось то, что Хьюстон схлопотал-таки электрический стул. На что я и надеялся еще при первой нашей встрече.
— Что ж, на мой сон это никак не повлияет, — пожал я плечами.
— На ваш сон может повлиять только блондинка с окружностью груди в девяносто шесть сантиметров, — с презрением заметила Фрэн.
Я задумчиво взглянул на нее.
— Рыженькие, между прочим, тоже в моем вкусе, — произнес я. — На вас блузка из мягкой ткани, и поэтому я не могу судить об истинных размерах вашей груди. По-моему, что-то около восьмидесяти сантиметров. А знаете, что? — Я поднялся и обошел письменный стол. — Мы сейчас снимем вашу блузку и проверим. Только вы не дышите так глубоко.
Ее кошачьи зеленоватые глаза сузились.
— Выбросьте это из головы! — фыркнула она и выбежала из кабинета.
Я вернулся за стол, закурил сигарету и стал просматривать остальные газеты. Везде сообщалось о Хьюстоне. Он стал героем дня.
Раздался телефонный звонок, и я поднял трубку.
— Мистер Бойд? — спросил женский голос.
— Я. А кто это?
— Дэнни! Это же я, Марта Хэзлтон.
— О, рад слышать! Как поживаете, мисс?
— Хочу попросить вас об одной услуге, — смущенно произнесла она. — Очень большой услуге.
Две услуги я ей уже оказал и подумал, что за десять тысяч можно оказать и третью.
— Если это в моих силах, — с готовностью сказал я.
— Спасибо, Дэнни. Знаете, мой отец сейчас в больнице.
— А что с ним?
— Коронарный тромбоз... Такие вот неприятности... Дэнни, дело в том, что сегодня у моей прислуги выходной день. Дома я совершенно одна. Вы в курсе того, что должно произойти сегодня в полночь?
— Вы о Хьюстоне? — спросил я.
— Да... — Она замялась. — Знаете, Дэнни, я очень много думала обо всем этом и чувствую себя просто ужасно. Не уверена, что смогу одна пережить сегодняшнюю ночь. Не согласились бы вы составить мне компанию?
— О чем речь, конечно! Во сколько мне приехать?
— Для меня это так важно, Дэнни, — виноватым голосом сказала она. — В десять часов вас устроит?
— Буду ровно в десять.
— Спасибо, Дэнни. Жду с нетерпением.
Из конторы я ушел в половине шестого. Фрэн проводила меня вопросительным взглядом.
— Отдых! — пояснил я. — В мире полно женщин, готовых биться насмерть за право обладать моим профилем! Я же, неисправимый романтик, страдаю из-за одной рыженькой, бюст которой всего каких-то восемьдесят сантиметров...
— Девяносто четыре с половиной, — поправила она. — Я проверила.
— Да? Тогда беру свои слова обратно. У вас есть шанс познакомиться поближе с профилем греческого бога. Только не надо считать меня хвастуном, я просто констатирую очевидные факты.
— Сейчас разрыдаюсь, — холодно заметила она. — Сколько бриллиантов можно купить на ваш профиль?
В случае надобности, я умею быстро исчезать. Исчезнув из конторы, я отправился домой. Там я выпил пару стаканчиков, слегка закусил копченой семгой и стал ждать. Время тянулось томительно медленно. Наконец часы уведомили меня, что уже девять. Я поднялся из кресла и направился к выходу.
В половине десятого я прибыл на Векман-Плас. На мой звонок дверь открылась, и передо мной возникла Марта Хэзлтон.
