Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход - Раймонд Чэндлер
— Давайте уточним пару пунктов, миссис Лоринг. Может быть, Терри и дал мне — а может быть, и нет — этот прекрасный образец граверного искусства. Но он не давал мне никакого списка и не называл никаких имен. Он ничего не просил от меня, кроме того, что, по вашему мнению, я и сделал — отвезти его в Тихуану. Мою встречу с Уэйдами устроил нью-йоркский издатель, которому до зарезу нужно, чтобы Роджер Уэйд закончил свою книгу, а для этого — чтобы он не пил, а для этого, в свою очередь, надо выяснить, есть ли какие-нибудь особые причины, по которым он пьет. Если есть и если их можно обнаружить, значит, надо попытаться их устранить. Я говорю попытаться, потому что из этого может ничего и не выйти. Но попробовать можно.
— Могу объяснить вам в двух словах, почему он пьет, — заявила она презрительно. — Все дело в этой худосочной белобрысой кривляке, на которой он женат.
— Ну, не знаю, — сказал я. — Худосочной я бы ее не назвал.
— Да? Как интересно. — У нее появился блеск в глазах.
Я подошел к сейфу и убрал деньги в сейф и набрал комбинацию.
— Впрочем, — сказала она мне в спину, — сильно сомневаюсь, что с ней вообще кто-нибудь спит. — Я вернулся и сел на угол стола.
— В вас появляется стервозность, миссис Лоринг. С чего бы это? Может, сами неровно дышите к нашему другу-алкоголику?
— Какая гадость, — вспылила она. — Просто гадость. Вероятно, из-за этой дурацкой сцены, которую устроил мой муж, вы решили, что имеете право меня оскорблять. Нет, я не дышу неровно к Роджеру Уэйду. И никогда этого не было — даже, когда он не пил и вел себя нормально. Тем более сейчас, когда он превратился бог знает во что.
Я шлепнулся в кресло, потянулся за спичками и пристально посмотрел на нее. Она взглянула на часы.
— Смотрю я на вас, богатых, что же вы за люди, — сказал я. — Считаете, что вам позволено говорить что угодно, любые мерзости, и это в порядке вещей. Вы отпускаете презрительные шуточки насчет Уэйда и его жены перед человеком, которого почти не знаете, но стоит мне дать вам сдачи, это уже оскорбление. Ладно, не будем заводиться. Каждый пьяница в конце концов связывается с распутной женщиной. Уэйд пьяница, но вы не распутная женщина. Это просто случайное предположение, которым ваш остроумный муж захотел повеселить гостей. Он сказал это не всерьез, просто для смеху. Значит, вас вычеркиваем и ищем распутную женщину в другом месте. Далеко ли нам придется ходить, миссис Лоринг, в поисках женщины, которая вас настолько интересует, что вы приехали сюда обменяться со мной парой ядовитых реплик? Она, должно быть, вам не безразлична — иначе зачем вы здесь?
Она сидела абсолютно тихо, глядя перед собой. Прошло полминуты, они тянулись долго. Уголки рта у нее побелели, а руки вцепились в габардиновую, в тон костюму, сумку.
— Значит, вы времени не теряли? — произнесла она наконец. — Как удобно, что этому издателю пришло в голову к вам обратиться! Значит, Терри не назвал вам имен! Ни одного. Но ведь это и не важно, правда, Марло? У вас ведь безошибочный инстинкт. Можно узнать, что вы собираетесь делать дальше?
— Ничего.
— Зачем же бросать такой талант на ветер! Как это можно примирить с вашим обязательством по отношению к портрету Мэдисона? Что-то ведь вы можете сделать.
— Строго между нами, — сказал я, — вы впадаете в сентиментальность. Итак, Уэйд знал вашу сестру. Спасибо, что сказали, хоть и не прямо. Я уже догадался. Ну и что? Он всего-навсего один экспонат из коллекции, которая, вероятно, было довольно богатой. Оставим это. И давайте выясним, зачем же вы хотели меня видеть. А то мы это как-то упустили.
Она встала. Снова взглянула на часы.
— У меня внизу машина. Можно вас попросить поехать ко мне домой на чашку чая?
— Дальше, — сказал я. — Выкладывайте.
— Что здесь подозрительного? У меня будет гость, который хотел бы с вами познакомиться.
— Ваш старик?
— Я его так не называю, — спокойно произнесла она. Я встал, прислонившись к столу.
— Дорогая моя, вы иногда просто прелесть. Правда. Ничего, если я возьму револьвер?
— Неужели вы боитесь старого человека? — Она сморщила губы.
— Почему бы и нет? Держу пари, что и вы боитесь его, и даже очень. — Она вздохнула.
— Боюсь, что это так. И всегда так было. Он умеет нагнать страху.
— Может, лучше взять два револьвера, — сказал я и тут же об этом пожалел.
Глава 32
В жизни я не видел такого несуразного дома. Это была квадратная серая коробка в три этажа, с крутой крышей, прорезанная двадцатью или тридцатью двойными окнами, а вокруг и между ними была налеплена масса украшений, словно на свадебном торте. Вход окаймляли двойные каменные колонны, но гвоздем программы была внешняя винтовая лестница с каменными перилами, увенчанная башенкой, откуда, вероятно, все озеро было, как на ладони.
Двор был вымощен камнем. К нему прямо напрашивалась длинная подъездная аллея, обсаженная тополями, и парк с оленями, и дикорастущий сад, и терраса на трех уровнях, и несколько сот роз за окном библиотеки, и длинная зеленая лужайка, уходящая в лес, тишину и спокойную пустоту. В наличии же имелась известковая стена, окружавшая уютный участок акров в десять-пятнадцать, что в нашей тесной маленькой стране составляет приличный кусок недвижимости.
Вдоль подъездной аллеи шла живая изгородь из кругло подстриженных кипарисов. Тут и там виднелись группы разных декоративных деревьев, не похожих на калифорнийские. Импортный товар. Тот, кто строил это жилье, попытался перетащить атлантическое побережье через скалистые горы. Старался изо всех сил, но безуспешно.
Эймос, пожилой цветной шофер, мягко притормозил «кадиллак» у подъезда с колоннами, выскочил и обошел кругом, подержать дверцу для миссис Лоринг. Я вылез первым и помог ему ее держать. Я помог ей выйти. С тех пор, как мы сели в машину у моего дома, она со мной почти не разговаривала. Казалась усталой и нервной. Может быть, ее угнетал этот дурацкий архитектурный шедевр. От него бы и шакал перестал хохотать, впал в депрессию и застонал, как голубь.
— Кто это построил? — осведомился я. — И на кого он так сердится?
Она, наконец, улыбнулась.
— Разве вы не видели этот дом раньше?
— Никогда не заезжал в долину так далеко. — Она повела меня
