Джеймс Чейз - Вопрос времени
Для того чтобы знать наверняка, он должен прочесть завещание. Это невозможно, сказал он Шейле. Так ли это? Паттерсон задумался. Правовой отдел, возглавляемый Ирвингом Феллоузом, не выдаст завещание без разрешения, подписанного миссис Морели-Джонсон. А так ли сложно добыть такое указание? Он закурил, поднялся, прошелся по кабинету.
Старушка наполовину слепа. Она подписывала любую сумму, которую он клал перед ней. Если подложить разрешение среди документов, касающихся покупки и продажи акций различных компаний, он получит нужную подпись.
Феллоуз?
Паттерсон вернулся к столу и сел.
Феллоуз, конечно, может заартачиться, но если он скажет, что старушка хочет пересмотреть завещание, и предъявит разрешение… Чем тот сможет обосновать отказ выдать завещание?
Вновь Паттерсон вытер руки носовым платком. А если он засветится? Если старушка пожелает узнать, что она подписывает? Он должен иметь наготове ответ… Без этого никак нельзя. Там он скорее всего вывернется, но, допустим, Феллоуз позвонит ей и спросит, просила ли она Паттерсона привезти ей завещание. Этот сукин сын способен и на такое. За подобным звонком неминуемо последует разбирательство. При мысли об этом по телу Паттерсона пробежала дрожь. Он лишится работы… И не получит от миссис Морели-Джонсон ни гроша.
Нет, только не это! Лучше уж ждать. Он еще молод. Главное для него – не наделать глупостей и не рисковать. Работая в банке, следует проявлять предельную осмотрительность. Один неверный шаг… и тебя вышибут.
И все-таки не давала покоя мысль, не может же он пребывать в неопределенности. Жить под дамокловым мечом до самой смерти старушки. А если та протянет еще десять лет? Черт побери! Да она может пережить и его!
Раздался стук в дверь, и в кабинет заглянула Вера.
– Мистер Коуэн, – объявила она.
Неимоверным усилием воли Паттерсон переключился на текущие дела и встал, чтобы встретить важного клиента.
Берни Коуэну принадлежали процветающий супермаркет, парк развлечений и воднолыжная школа. У него всегда водились наличные, и он постоянно покупал на них акции разных компаний, рассчитывая на быструю прибыль. Основной его капитал состоял из государственных ценных бумаг, дающих не слишком большой, но надежный доход. Свободными же деньгами он мог и рискнуть, играя на бирже.
Лысеющий низенький толстячок, Коуэн всегда улыбался и не расставался с длинной сигарой. Как-то он охарактеризовал свое пристрастие: «Если величайший человек нашего столетия курил сигары,[2] почему это не дозволено мне?»
Коуэн плюхнулся в кресло перед столом и воззрился на Паттерсона.
– Святой Моисей! – воскликнул он. – Ну и уик-энд вы провели! Что она с вами делала?
Паттерсон, однако, не настроился на веселую волну.
– С чем вы пришли, Берни? – чуть резче, чем следовало, ответил он. – У меня очень много работы, поэтому давайте перейдем к делу.
Коуэн вытащил изо рта сигару, посмотрел на нее, наклонился вперед, стряхнул пепел в пепельницу на столе Паттерсона.
– Так, значит? Дамочка вас разочаровала? Такое у меня случалось. Один раз, помнится…
– С чем вы пришли, Берни? – повторил Паттерсон, взяв в руку золотой карандаш.
Коуэн ухмыльнулся:
– У вас ужасное настроение, Крис.
– Со мной все в порядке… С чем вы пришли?
Коуэн, смирившись, пожал толстыми плечами. Похоже, сегодня побалагурить не удастся. Что ж, перейдем к делу.
– Что вы думаете об «Ауто-Сэм-корп.»?
Паттерсон ответил без запинки:
– Это не для вас… слишком длинный срок. Если, конечно, вы не изменили своим правилам и по-прежнему хотите быстрой отдачи… Я не ошибся?
– Естественно, нет.
– Сколько на этот раз?
– Пятьдесят кусков.
Паттерсон задумался. Он завидовал Коуэну. Этот круглолицый толстяк мог и рискнуть. Если выигрывал, улыбался. Если терпел неудачу, тоже улыбался. Паттерсон, однако, не помнил случая, чтобы Коуэн проиграл… на бирже ему везло.
– Ферронит, – предложил Паттерсон. – Сейчас акции идут по двадцати одному доллару. Но есть основания думать, что поднимутся в цене. До двадцати девяти и даже выше. Это сулит быструю прибыль.
– Ну… ладно… раз вы так говорите. Я их покупаю. Приступайте.
– На все пятьдесят тысяч?
– Да.
Паттерсон сделал пометку в блокноте.
– Хорошо, Берни. – Он встал. – Давайте как-нибудь пообедаем вместе. Если у вас найдется время… Пятница подойдет?
Коуэн улыбнулся:
– Вполне… Вы обеспечите девочек или я?
Паттерсон уже и не слышал его. Он вновь думал о миссис Морели-Джонсон.
– Эй! Так как насчет девочек? – не унимался Коуэн.
Паттерсон не сразу понял, о чем речь, потом пожал плечами:
– Девочек я оставляю на вас.
Поднялся и Коуэн.
– Эта девчушка, однако, выжала вас как лимон. Ладно, я еще позвоню, а то сегодня вы что-то не в духе. Я вас понимаю. После того, как хорошо трах… – Он умолк на полуслове, улыбка медленно сползла с его лица. – Что это? Что за игру вы затеяли?
Паттерсон изумленно уставился на Коуэна.
– Какую игру? О чем вы?
– Почему вы записываете наш разговор на пленку? – И Коуэн указал на стол.
Паттерсон проследил взглядом за его пальцем и догадался, что речь идет о черной пуговице, полученной от Шейлы.
– Записываю наш разговор? – механически переспросил он, а по спине его пробежал холодок.
Коуэн тем временем наклонился и отлепил пуговицу от стола.
– Да, да. Зачем вы записываете наш разговор?
– Но я ничего не записываю. И вообще не понимаю, о чем вы говорите, – пролепетал Паттерсон.
– Тогда зачем у вас на столе эта штуковина? – Коуэн потряс черным кружком перед носом Паттерсона.
– Это же пуговица, не так ли? Я… я поднял ее на улице… у самого банка.
Маленькие глазки Коуэна превратились в две льдышки.
– Вы всегда подбираете пуговицы с земли?
– Моя мать была очень суеверной, – нашелся с ответом Паттерсон. – Она не раз говорила, что нельзя пройти мимо пуговицы, не подобрав ее. Да и вы, наверное, не пройдете под лестницей, если можно ее обойти?
– Вы действительно подняли это у банка?
– Зачем мне врать вам, Берни? Объясните, черт побери, что все это значит?
Коуэн сразу расслабился, широко улыбнулся, хлопнул себя по толстым ляжкам.
– Ну и ну! Вы, возможно, разбираетесь в деньгах и женщинах, но в остальном у вас еще молоко на губах не обсохло. То есть вы не знаете, что это такое?
Предчувствие беды уже не покидало Паттерсона, но лицо его осталось бесстрастным.
– А мне следует знать?
– Это микрофон, едва ли не лучший из тех, что сейчас продаются. «Лимпет спэшел». Его можно прилепить к чему угодно. Радиус действия – почти полмили. Не требует проводов. Широко используется в промышленном шпионаже. Перед каждым заседанием совета директоров я проверяю зал на наличие таких устройств. Это «большое ухо». Неужели вы никогда его не видели?
Сердце Паттерсона уже стучало как паровой молот.
– Нет.
– Ну что ж, теперь вы знакомы с этим достижением технического прогресса. Избавьтесь от него. Каждое слово, произнесенное нами, могло попасть на пленку… впрочем, мы ни о чем таком не говорили.
Паттерсон побледнел как полотно, и Коуэн понял, что пора уходить.
– Ну, счастливо оставаться, Крис… увидимся в пятницу.
– Да, конечно.
У двери Коуэн обернулся.
– Матерей, конечно, надо слушаться, но в дальнейшем я бы советовал вам не подбирать с земли пуговицы.
И вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Глава 5
Лишь невероятное напряжение воли позволило Паттерсону продержаться до перерыва на ленч. Буквально силком он заставлял себя сосредоточиться на текущих делах. Ему требовалось время, чтобы подумать о «жучке», но непрерывной чередой следовали телефонные звонки, Вера приносила на подпись бумаги, а потом миссис Лэмпсон нудно бубнила о своих инвестициях. Но вот наступил перерыв, и Паттерсон вырвался из банка.
Поехал в маленький ресторанчик в самом конце Приморского бульвара. По вечерам там толпился народ, но в будничный день практически никого не было. Паттерсон заказал виски со льдом и сандвич с ветчиной и устроился за угловым столиком. Пять других посетителей ресторана сидели далеко и ничуть ему не мешали.
Теперь он мог обдумать случившееся, хотя мысли эти не доставили ему радости. Он уже знал наверняка, что угодил в западню. Высокочувствительный микрофон, подаренный женщиной после ночи любви, означает только одно: его намерены шантажировать.
Паттерсон, конечно, понимал, что все сказанное в номере отеля записано на пленку. Подарив микрофон, Шейла сказала ему об этом. И вопрос лишь в том, каким образом намерена она использовать эту пленку. Когда начнется шантаж? Что она запросит?
Виски помогло ему успокоиться. Он вновь прокрутил в голове разговор с Шейлой. Как же ловко подцепила она его. Он разве что не расписался на магнитофонной ленте. Я, Кристофер Паттерсон, ответственно заявляю, что из всех женщин, с которыми я спал, Шейла Олдхилл… Простенько и без затей. А что он еще наговорил о миссис Морели-Джонсон!
