Картер Браун - Роковая птичка
– Ты отсутствовала так долго, что лед в твоем стакане растаял.
– Как я тебе нравлюсь? – услышал я ее грудной, волнующий голос.
Я поднял глаза и обомлел. Она стояла передо мной в маленьком платьице для девочки-подростка, собравшейся на первый в жизни взрослый бал. Из скромной клетчатой материи в мелкую зеленую и белую клетку, с короткими рукавчиками-фонариками. Вырез от плеча до плеча и пояс, завязанный бантом. Оставалось загадкой, как Соня втиснула в него свои зрелые формы, но зрелище было сногсшибательным – она излучала эротизм и соблазн.
Из выреза выпирала пышная грудь, тонкая ткань тесного лифа не скрывала ни одной детали. Пояс поднялся на несколько дюймов выше талии, а поскольку Соня давно выросла из платьица, подол заканчивался намного выше коленей, и из-под него соблазнительно выглядывали белые шелковые трусики.
– Я собираюсь на одну забавную вечеринку, где все должны быть в костюмах персонажей из детских стихов и сказок, – объяснила она. – Как ты считаешь, что, если я надену это ради смеха?
– Ты будешь самой потрясающей пастушкой, мечтой каждого пастуха. В этом наряде ты выглядишь настолько сексуально, что, если какой-нибудь тип рассмеется, увидев тебя, знай – он голубой!
– Мне хотелось посмотреть, какое впечатление я произведу на тебя, Дэнни. – И она опять исчезла в спальне.
Я действительно разволновался, вернее сказать, она не оставила меня равнодушным, но я не хотел, чтобы она это заметила. Я выпил теплую жидкость из ее стакана, чтобы отвлечься. Потом разыскал два самых высоких бокала, набил их льдом, которого должно было хватить по крайней мере часа на два, и сделал свежий джин-тоник. При новом появлении Сони внутри меня пропели фанфары в честь ее старого наряда – эластичного бикини пронзительного оранжевого цвета.
– Как приятно видеть уже полюбившиеся вещи, – проникновенно сообщил я, когда она уселась в кресло. Я заметил, как при этом на ее голом животе образовалась легкая складочка.
– Кажется, в моем стакане не было льда, когда я выходила сюда в последний раз. – Она посмотрела на меня подозрительно.
– Да кому нужен теплый, выдохшийся джин с тоником? Я сделал тебе свежий, достойный твоего оранжевого бикини.
– Но кто выпил старый, теплый, куда он делся? – продолжала выпытывать она.
– Джин был там еще хороший, жалко было выливать, – признался я скромно и быстренько перевел разговор на другую, занимавшую меня сейчас гораздо больше тему: – Я тебе еще не говорил, что занят глубоким научным исследованием жизни одной незамужней австралийки лет двадцати четырех или пяти, которая похожа на тебя?
– Знаешь, если тебя не ударили по голове, ты наверняка где-то свалился с лестницы.
– Но я серьезно по поводу исследования. И у меня готов первый к тебе вопрос: чем ты занимаешься в жизни? Работаешь?
– Работаю? – Казалось, она была сражена таким предположением. – Ну, это занятие я оставлю на старость, если никого так и не уговорю взять меня замуж.
– Значит, ты богата? Может быть, удачно вложила денежки и имеешь приличный доход?
– Ну, приличным доходом те тридцать долларов в неделю, которые я получаю от отца, не назовет даже такой ушибленный в голову, как ты.
– Ты с кем-нибудь делишь эту квартиру?
Она округлила глаза:
– Ты же знаешь, что нет!
– Одинокая тетя оставила ее тебе по завещанию?
– Если она это сделала, то почему-то мне ничего не сказали владельцы дома, продолжающие как ни в чем не бывало брать с меня тридцать пять долларов в неделю.
– Восхищаюсь твоей способностью уметь выделить эту сумму из тех тридцати, что ты получаешь от отца. Здесь мои исследования заходят в тупик. Получается неувязка. Возможно, есть человек, который платит за тебя квартплату? А также время от времени посылает тебе продукты и спиртное? Оплачивает счета в магазинах?
– Не знаю, куда ты клонишь, но мне не нравятся твои дурацкие исследования, Дэнни Бойд! – сказала она холодно.
– Но истинный исследователь не только определит неизвестный фактор, но и постарается раскрыть его. Итак, следите, мисс Шеппард. – Я вытащил из бумажника сложенную фотографию. – Читаю: «Майку, с любовью. Всегда твоя…» – И тут она вырвала фотографию у меня из рук.
Пару секунд, как бы не веря своим глазам, Соня рассматривала портрет с открытым от удивления ртом. Картина напоминала телевизор с выключенным звуком.
– Где ты взял это? – наконец выговорила она едва слышно.
– В столе Майка Буржесса. А где еще, по-твоему, я мог это взять?
– Он сам дал тебе портрет?
Я покачал головой:
– В данный момент он отдыхает, у него сильная мигрень. Так что мне пришлось взять самому, без посторонней помощи.
– Да как ты посмел! – Синие глаза засверкали негодованием. – Ты, лживый воришка, сукин сын! Я звоню в полицию!
– Успокойся, Соня. Нет ничего страшного в том, чтобы влюбиться в человека на двадцать лет старше. Главное, чтобы деньги могли компенсировать разницу.
Она дико на меня посмотрела, потом из ее горла вырвался звук, похожий на орлиный клекот, но, по-моему, она этого сама не сознавала. Зато я все понял и был наготове. И когда она, привстав с места, буквально бросилась на меня, нацелив в лицо длинные отточенные ноготки, я шустро скатился с дивана на пол. Не ожидая такого подвоха, она промахнулась и по инерции упала на спинку дивана вперед головой. Как я и предполагал, такая хрупкая мебель не была рассчитана на потрясения. Диван опрокинулся назад и повлек за собой Соню.
Я поднялся на ноги и сверху взглянул на интересное зрелище. Диванной подушкой Соню прочно удерживало в вертикальном положении вниз головой, и в воздухе торчали беспомощно длинные стройные ноги. Вообще вид сверху мне очень нравился.
– Ты не ушиблась? – спросил я участливо.
– Ты еще спрашиваешь? – Голос звучал приглушенно. – Вытащи меня отсюда, ты, идиот!
– Не понял, что ты сказала?
– Я говорю, вытащи меня отсюда, ты, тупой, проклятый идиотский ублюдок!
– Ладно, – согласился я, – только потом не ругай за мой метод, он может показаться тебе необычным.
– Что? – В голосе прозвучала паника. – Ты не посмеешь! Не смей!
– Возможно, у тебя для этого маневра не слишком удобная позиция, – с сомнением сказал я, – но думаю, я справлюсь!
Невзирая на ее отчаянные заглушенные диваном вопли, я просунул пальцы под тугой эластик, захватил его сколько мог и дернул изо всех сил. Через мгновение ее каблуки стукнули об пол, потом показался торс, медленно принимавший вертикальное положение, и, наконец, голова. Я отпустил бикини, перехватил ее за плечи и поставил на ноги.
– Ну, как ты теперь? – заботливо спросил я.
– Отойди от меня, ты, буйно помешанный сексуальный маньяк! – сказала она яростным шепотом.
Я поспешно выпустил ее плечи.
– Я не жду благодарственной речи. Простого «спасибо» от тебя будет вполне достаточно.
– «Спасибо»? – Она истерически расхохоталась. – За то, что спас? Да ты взгляни, что ты со мной сделал! Вот, смотри! – И она повернулась.
О чем я не подумал, когда вытаскивал Соню, так это о ее нежной коже. Войдя в контакт с диванной кожаной поверхностью, она сильно пострадала. Верх бикини теперь болтался у нее на шее, а все тело было в красных полосах от шеи до… О! Я умолкаю.
– Соня, – осторожно сказал я, волнуясь, – может быть, мне не стоило об этом говорить. Но верх от твоего бикини у тебя на шее.
– Я знаю, – простонала она сквозь стиснутые зубы, потом начала опять ругаться.
– Послушай, Соня, подожди. Ты не знаешь самого интересного. По всем законам, когда я тебя вытаскивал на свет божий, твой низ от бикини должен был подняться и скататься на талии, верно? А он почему-то теперь находится внизу, вокруг твоих коленей.
У нее на лице появилось выражение ужаса. Потом она быстро взглянула на себя вниз.
– О нет, – пробормотала она со слезами в голосе, – такой вид просто сводит на нет и делает нелепой саму мысль о возможности секса в данный момент.
Глава 9
Стараясь не шуметь, я вошел в холл пентхауса и прикрыл за собой дверь с такой осторожностью, что щелчок замка был еле слышен. В гостиной все еще горел свет, вероятно оставленный для меня. Но добрый ли это знак? Сняв ботинки, я взял их в левую руку и на цыпочках стал пересекать гостиную, направляясь в комнату для гостей. Интересно, как давно пришла Марсия? Скорей всего, не дождавшись, легла спать и сейчас спит крепким сном. Вот и ее спальня.
– Да что она себе позволяет?! – в ярости вскричал я через пару секунд, когда увидел, что дверь в ее спальню распахнута, там горит свет, а кровать пуста и нетронута. – Ведь для всех она помолвлена со мной, а позволяет себе шляться до утра с другим мужчиной!
Я снова надел ботинки и стал расхаживать по комнате, чувствуя каждый раз теплую волну благодарности и любви к себе, когда вспоминал, что до сих пор холостяк. Самым подходящим местом для ожидания мне показался бар. Удобно там расположившись, я понял, что будет глупо сидеть у стойки и не налить себе выпить. Да, ночка выдалась что надо. Потом я вспомнил Соню и почувствовал угрызения совести. Ну нет, и скрестил пальцы, чтобы это чувство не стало постоянным явлением.
