Дей Кин - Миссис убийца
– Ay кого они теперь?
Венелли качнул головой.
– Я ничего не знаю. Мы отдали это Регу, но скажите... – Я почувствовал, что он намерен предложить мне какую-то сделку.
– Да?
– Вы хотите отыскать Джо Симона, не так ли? – произнес он, вытирая мокрое от пота лицо.
– Предположим.
– Я буду свободным?
– Если я найду Джо.
– Вы знаете на повороте Свинглайн, около «У Леона», маленькие отели над барами?
– Знаю.
– Ну так вот, на вашем месте я поискал бы там. – Голос Венелли задрожал.
– Какой номер?
– Не знаю, но мне сказали, что он прячется там.
Я мог бы дождаться, пока Хоплон придет в себя, но существовала опасность, что он уже отправил мою бляху и пистолет. А Греди уж не упустит возможности повеселиться на мой счет. Он будет смеяться до коликов. Я вернулся в гостиную. Блондинка все еще сидела на диване. Она действительно думала о том, что мне сказала. Я понравился ей. Она выставила вперед свои коленки и оскалила десны, чтобы доказать это.
Промелькнувшая в голове мысль обрела определенный смысл.
– Послушай, малютка, предположим, тебе дали команду, что клиент готов заплатить хорошую сумму за одно дельце.
Вероятно, жадность была ее основным недостатком. Ее улыбка сделалась еще шире.
– Сколько?
– Много, но с определенным условием. Клиент не любит блондинок, даже натуральных. Этот парень помешан на рыжих. Он не посмотрит на то, сколько это будет стоить, но обязательно нужно, чтобы у нее были рыжие волосы.
Она взглянула на меня с таким видом, как будто я совершенно ненормальный.
– А сколько у меня для этого времени?
– Скажем, два часа.
– Отлично, – проронила она, небрежно пожимая плечами. – Мне стоит лишь немного подкрасить волосы, и у этого дебила потекут слюни.
– Ах, значит это возможно?
– Я уже делала это. У меня очень легко красятся волосы. Замечательно ложится краска. И что самое удивительное, совсем не похоже на крашеные. Потом нужно смыть шампунем, и снова превращаешься в блондинку. Но почему вы меня об этом спрашиваете?
– Да просто так, чтобы знать.
– Да ты что, больной?
– Все может быть, детка...
Глава 10
Сейчас еще слишком рано для публики в шикарных кабаках, но в барах, более доступных по цене, уже полно. Это как раз то, что мне и требуется: Джо Симон, безусловно, не стал бы прятаться в шикарном отеле.
Я ненадолго остановился на северном конце 52-й улицы, чтобы сориентироваться. Даже если бы за мной стояла вся нью-йоркская полиция, и то было бы трудно прочесать улицу частым гребнем. А у разжалованного флика это тем более должно занять уйму времени.
Я рванул вперед метров на тридцать и вошел в «Хо-хо-клуб». Девушка в гардеробе пыталась взять у меня шляпу. Я не отдал ее, но сунул ей доллар и показал фото.
– Полиция, малышка. Ты видела этого типа?
Она качнула головой.
– Не думаю. Он не похож на ребят, обычно приходящих сюда. – Она посмотрела на доллар. – Не может быть. Все ваши делают это задаром.
– Сегодня я очень чувствителен.
Проговорив это, я прошел в бар, где также вытащил доллар, но на этот раз получил за него порцию рома.
Бармен тоже покачал головой.
– Нет, я такого типа не видел.
И я снова оказался на улице, только теперь стал на два доллара беднее. После некоторых размышлений я попытался позвонить в комиссариат, чтобы потолковать с Джимом. Его там не оказалось, но мне сообщили, что я, может быть, смогу застать его на участке 51-й Восточной улицы. Там мне ответили, что со мной говорит Бил Купи, и он соединил меня с уголовной Восточного Манхэттена.
– Ну, как ты там, парень? – спросил я. – Итак, теперь, когда меня выгнали, вам приходится объединить усилия, чтобы поймать убийцу?
Джиму мое веселье не понравилось.
– Паршивая скотина! Грязная свинья! Ты не мог бы закрыть на время свою пасть?
– А что, старик очень недоволен?
– Недоволен?! Он чуть было не разнес все по клочкам, когда я уходил. Боюсь, знакомство с тобой останется для меня приятным воспоминанием.
– Есть что-нибудь новенькое?
– Пока еще нет. Но брось это дело, Герман! Продолжай обрабатывать свою блондинку. Если начнешь действовать, наживешь большие неприятности.
Я неожиданно вспомнил наше зарегистрированное «свидание» с Мирой, полное воркований, вздохов и сладострастных стонов. Я почувствовал, как кровь ударила мне в голову.
– Джим, Пат не убивала Кери.
– Это ты так говоришь.
– Так утверждает она, и я ей верю. Симон усыпил ее у стойки, и кто-то привез ее к Кери.
– Кто именно?
– Пока я еще не знаю.
– Но почему? Кто мог нанести ей такой удар?
– Этого я тоже не знаю, но уверен, что это было именно так. А ты выставил это на обозрение миллионов, Джим. Оба эти убийства связаны между собой. Если прояснится с одним, то сразу же станет ясно и насчет другого.
– Да, я думаю, это вполне вероятно. А ты с чего это взял?
Если Рег Хоплон подал на меня жалобу за насильственное вторжение в квартиру, за удары и нанесение увечий, мне тоже придется не очень сладко. Я не могу терять времени на комиссариаты, и у меня нет денег, чтобы оплатить адвоката.
– Ты еще ищешь Симона, Джим?
– Еще бы! Нет ни одного флика в городе, который бы не занимался этим.
– А если я тебе сообщу, где примерно его искать?
– Правда?
– Но я этого еще не сказал.
– Не хочешь ли ты сказать, что задумал продать мне сведения или заключить сделку, чтобы я был полегче с Пат? – саркастически произнес Джим. – Она спала с Кери каждую свободную минуту. Он захотел избавиться от нее, и она его застрелила.
– Если бы ты держал Симона в четырех стенах и без адвоката, ты бы не говорил то, что говоришь сейчас, не так ли?
– Нет! Я даже не уверен, что именно он укокошил Ника, но все-таки очень странно, что это случилось как раз после того, как ты попросил Ника поискать его.
– Это как раз то, что я хотел сказать.
Мне показалось, что Джим не решается мне что-то сказать.
– Послушай, Герман...
– Я весь внимание.
– Мы друзья?
– Тогда сделай кое-что для меня. Ты же знаешь, что у меня неплохое положение в нашем ведомстве. Я хочу помочь тебе вернуться на прежнее место. Это... я не могу тебе обещать сделать раньше чем через месяц, а может и позже. Но дай мне возможность самому вести это дело, и я сделаю все, что можно.
– И что же я могу для тебя сделать?
– Перестань заботится о Пат.
– Невозможно!
– Почему?
– Она не убивала Кери.
После этих слов я сразу же повесил трубку. Сперва я хотел попросить его, чтобы Монт и Корк помогли бы мне поймать Симона, но так как он не изменил своей точки зрения, то теперь мне придется самому заняться этим трудным и опасным делом. Если они его поймают, его ничем не заставишь сознаться, что он усыпил Пат. Это для него равносильно признанию в убийстве детектива.
Когда я выходил из бара, малютка из гардероба послала мне очаровательную улыбку:
– Ну как, нашли того, кого искали?
– К сожалению, нет.
Я продолжал методически обходить все бары, один за другим, чистые и грязные, порядочные и явно притоны, в которых так и норовили облапошить своих клиентов. Если кто и мог опознать здесь Симона, то скорее всего какая-нибудь курочка, которую он обставил или что-то не поделил с ней.
Не считая привратников отелей и управляющих домами моей бляхой интересовалось очень мало людей. Для большинства было достаточно моего слова, чтобы признать за мной право задавать вопросы. Ни один их тех, с кем я разговаривал, не видел Джо. Двое барменов заявили, что эту физиономию они где-то когда-то встречали, но совершенно не помнят, когда это было: вчера, на прошлой неделе или месяц назад.
Одна старая солидная курица, сдающая комнаты на время, поинтересовалась, что он сделал.
– Его подозревают в том, что он спустил флика.
Она присвистнула и поправила свои жидкие крашеные волосы.
– Тогда я его знаю. Все вы одинаковые. С вашими наглыми мордами вы только и делаете, что давите бедный народ. – Тут она посмотрела на меня более внимательно. – А... Теперь я вас узнала! Вы – Стен. Ваша фотография помещена в «Мирор». Вы флик, чья жена убила одного мальчика на Гринвич-Вилледж.
Я грубо перебил ее:
– Ее только обвиняют, что она его убила. Она плотоядно усмехнулась.
– Ах, ах! Когда находят совершенно голую и совершенно пьяную курочку в комнате, где лежит убитый, с дверью, хорошо запертой изнутри, то можно себе представить, что его прикончил не Эйзенхауэр.
Она захлопнула перед моим носом дверь, и я вышел на улицу.
Было уже поздно, но воздух еще сохранил тепло. В конце улицы стали скапливаться машины. Большие лимузины останавливались, где хотели. И горе тому неопытному флику, который рискнул бы сделать замечание их ливрейному шоферу. То, что сказала старая курица, было не так глупо. Что лучше: сделать безразличную мину и получить монету от того, у кого длинные и крепкие руки, закрыв глаза на то, что делается кругом, или угодить в дыру, где из тебя вынут душу?
