Дей Кин - День рождения
Что она могла мне рассказать?
Детектив вернулся с фотографией. Он протянул снимок Дэвиду, который долго ее изучал.
– Знаете, Чартерс, ваша жена очень красива, – сказал он. – Она одна из самых красивых женщин Сан Сити, а может быть, всего западного побережья Флориды.
Мне было не до этого, я выхватил снимок из его рук. Ни разу в жизни до этого я не испытывал большего облегчения. Снимок не имел ничего общего с фотографиями, висевшими на стене. Мэй на снимке была в вечернем платье, в том белом платье, которое она сама себе сшила по случаю избрания ее в Женский Комитет Сан Сити. Ее снял фотограф из «Таймс» для воскресного выпуска газеты. На снимке Мэй была так хороша и естественна, что я купил себе дюжину газет. Я перевернул снимок: там ничего не было написано.
– Где вы это нашли? – спросил я у Дэвида.
– В туалетной комнате Кендалла.
Я вернул ему снимок.
– Согласен, лейтенант, Мэй – красавица. И что из этого?
Он посмотрел на пустое место, где была раньше фотография Лу.
– А где другая фотография вашей жены, Чартерс? Та, что была здесь, на стене.
– Подлец! – крикнул я и махнул кулаком в направлении его физиономии.
Дэвид перехватил мою руку. Его пальцы сжали мне запястье как тиски.
– Не делайте глупостей, Чартерс! Вы знали это.
– Что я знал? – спросил я, задыхаясь от злости.
– Что ваша жена и ваш патрон были, скажем... очень близки.
– Это неправда, – ответил я, пытаясь вырвать руку.
Дэвид тряхнул головой.
– А вот ваши соседи так не считают. Соседка из дома рядом не захотела ничего говорить, а соседка из дома напротив все рассказала. По ее словам некий черный «Кадиллак», за рулем которого был некий видный мужчина, по ее описанию сильно походивший на Кендалла, очень часто в последнее время останавливался перед вашим домом. И каждый раз тогда, когда вас там не было.
– Это неправда, – повторил я.
Резким движением мне удалось освободить руку и я двинул кулаком ему в лицо. Раньше, чем я успел повторить свой успех, Хэп Арнольд уложил меня на пол, потом поднял и снова уложил на кровать.
– Веди себя спокойно, – сказал он мне, – иначе я тебя прибью. Лейтенант Дэвид вытер струйку крови, которая текла у него из уголка рта.
– Я бы никогда и не подумал шутить на подобную тему, Чартерс, – сказал он таким же ледяным тоном, каким был и его взгляд. – И бесполезно разыгрывать из себя невиновного. Бросьте ваши россказни про Тони Мереза, про десять тысяч долларов, про Мантиновер и ее освобождение из тюрьмы! Скажите лучше правду: вы узнали, что ваша жена изменяла вам с Кендаллом и вы приволокли ее сюда для объяснений.
– Ну, и что же произошло потом? – волнуясь, спросил я.
– Именно об этом я вас и спрашиваю. Ваша жена и Кендалл исчезли. У лестницы полно крови, а агент, первым прибывший сюда, застал вас с лопатой в руках и в запачканной землей одежде. Вопрос: вы, случайно, не занимались ли в это время зарыванием трупов?
Я уткнулся лицом в ладони. Неправда. Только не Мэй. Я не мог в это поверить. Мэй не могла этого сделать. Это не было на нее похоже. Она же такая хорошая, нежная, честная.
Я смотрел на пикантные фотографии – очевидно, мужья всех этих женщин должны были думать как и я. А Кендалл мог дарить Мэй меха и украшения, которые я ей когда-то обещал. У меня кольнуло сердце: а что, если мои похождения с Лу были той последней каплей, переполнившей чашу ее терпения? А если Кендалл уже давно волочился за Мэй?
Исчез его труп или нет, но Мантин был мертв. Это я знал точно. Можно было предположить, что его убил Кендалл. В таком случае Кендаллу придется иметь дело с Кайфером, а это – не подарок. Кроме того, как только журналисты обрисуют его «лабораторию», он станет конченым человеком для Сан Сити. Для него было бы логичным сбежать куда-нибудь в Мексику, в Южную Америку, в Европу, куда угодно. Он больше не мог оставаться в США – страна с этого дня станет для него мала.
А если он сбежит с Мэй?
Лейтенант Дэвид толкнул меня локтем.
– Э, я ведь задал вам вопрос. Вы не зарыли, случайно, один-два трупа?
– Нет.
Он кивком головы указал на пустое место среди фотографий на стене.
– Но ведь вы сняли отсюда снимок вашей жены?
– Нет, – снова ответил я.
– Вы в этом уверены?
– Да.
– Вы не убивали свою жену?
– Нет.
– Вы не убивали мистера Кендалла?
– Нет.
– Вы не зарывали их трупы где-то на пляже?
– Нет.
– И у вас нет ни малейшего понятия о том, где они находятся?
– Нет.
Хэп Арнольд сказал с отвращением:
– Черт его подери! Дай я им займусь, Билл! Я его чуть встряхну и он станет покладистей.
Лейтенант Дэвид принял смущенный вид.
– Ну, Хэп, об этом не может быть и речи. Это ведь незаконно.
Эти слова вызвали взрыв смеха. Я не мигая смотрел на Дэвида. Никого и никогда в жизни я так не ненавидел, как в тот момент этого типа. Я знал его метод работы. Если он подумает, что сможет со мной справиться, он так обработает меня, что я смогу отойти от побоев не раньше, чем через неделю. А когда предстану перед судом весь в синяках и ссадинах, он спокойно поклянется именем своей старушки-матери в том, что я свалился с лестницы.
– Конечно же – нет. Как можно! – продолжал Дэвид с тем же глубоко уязвленным видом. – Я уверен в том, что, если у мистера Чартерса было бы что нам рассказать, он это давно бы сделал.
Я понял, о чем он думал. От удара кто-то падает, а кто-то не шелохнется. Дэвид не был уверен, что справится со мной с помощью побоев. Больше шансов было за то, что я говорить не стал бы.
С точки зрения закона он против меня ничего не имел. Кроме одного возможного, но не доказанного мотива преступления, нескольких пятен крови и лопаты. С этим он мог привлечь меня в качестве свидетеля, но для ареста этого было явно недостаточно. Да и потом, по воробьям из пушки не стреляют.
Дэвид поднялся.
– Нет. Так не делается, – заключил он, поворачиваясь ко мне. – Отлично, Чартерс. Пока все.
Он повернулся ко мне спиной и вышел из комнаты. За ним поодиночке потянулись все его люди, Хэп Арнольд в том числе. Я остался один на кровати. Я пролежал на ней довольно долго не двигаясь, прислушиваясь к шуму голосов, доносившихся из салона. Потом я подумал о том, что Дэвид говорил о Мэй. Это могло быть и правдой.
Я внезапно почувствовал себя плохо на этой кровати. Я вышел из комнаты. Никто меня не остановил ни в холле, ни на лестнице. Главная аллея была забита полицейскими машинами. Группа агентов при свете переносного прожектора прочесывала пляж. Другие шарили в манговых кустах, росших вдоль одной из сторон владения. Мой «Форд» стоял на прежнем месте. Я медленно спустился по аллее. Прошел мимо полудюжины патрульных машин и стольких же полицейских в форме. Некоторые из них смотрели на меня с любопытством.
Выехав на главную дорогу, я взял направление на карниз. Когда я поворачивал, зажглись фары маленькой машины, стоявшей у обочины дороги. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Водитель той машины пропустил перед собой две машины, потом тронулся.
Когда я въезжал на карниз, маленькая машина упорно держалась позади меня. Это могли быть полицейские. Но это могли быть и люди из банды Кэйда Кайфера. Но это было не так важно. Если Дэвид был прав, и Мэй следовала за Кендаллом по своей воле, мне было наплевать на то, что могло со мной произойти. У меня было только одно желание: забиться в какую-нибудь дыру и там сдохнуть.
Глава 10
Число машин, стоявших перед «Сэндбаром», значительно увеличилось. У меня было сухо в горле, очень хотелось что-нибудь выпить. Я уже было притормозил, чтобы зайти пропустить кружку пива, но передумал. Я чувствовал, что от пива отяжелею.
Приехав домой, я остановил машину напротив гаража. Потом выключил фары и некоторое время сидел в темноте, глядя на дом, стоявший на противоположной стороне улицы. Дэвид сказал: «Соседка из дома рядом не захотела ничего говорить, а соседка из дома напротив все рассказала».
Очевидно, он имел в виду Нелл Касс. У нее с Мэй были натянутые отношения. Мамаша Касс, отставной капитан береговой охраны Западного побережья, жила одна с двумя кошками, которых звала Антоний и Клеопатра. Она не вписывалась в эту улицу, где почти все имели детей и мало денег, где охотно одалживали друг другу садовый инвентарь и по-соседски подшучивали друг над другом.
Мамаша Касс была человеком другого сорта. Она даже не утруждала себя быть вежливой. Днями она была занята тем, что гоняла детишек от своего дома. Она никого не приглашала в гости, и Мэй говорила, что она жила, выдав доверенность на свою жизнь своим кошкам. А это было не так уж весело, если учесть, что у Клеопатры были перевязаны яичники, а Антуан был скопцом.
Вообще-то, мы с ней никогда не ссорились. У нас не было детей, которые могли бы попортить ей газон. Наоборот, мы были у нее в фаворе. У нас было даже право получать время от времени кивок головы в ответ на наше «Добрый вечер». У нее не было никаких оснований врать лейтенанту Дэвиду. Если уж Нелл Касс сказала, что некий видный мужчина, по ее описанию сильно походивший на Кендалла, приезжал на черном «Кадиллаке» к Мэй в мое отсутствие, это сильно походило на правду.
