Чарльз Вильямс - Дыхание смерти
– Вылезайте на улицу! – крикнул ей.
Она поспешила к окну, я последовал за ней, но обо что-то споткнулся. Это был маленький чемодан. Я подхватил его и побежал за Мадлон. Подсадив ее к окну, бросил в него и чемодан. Потом я вернулся к Диане, тронул рукой ее шею. Она была мертва.
Я выбрался из окна, и мы побежали по траве. Вокруг все так же стояла тишина. У ворот я обернулся: за подвальными окнами бушевало пламя. Через несколько минут весь дом превратится в море огня.
Глава 11
Мы выскочили из ворот и побежали по улице. Уже сворачивая к высоковольтной линии, я услышал где-то позади себя вой сирены. Наверное, кто-то из соседей услышал выстрелы и сообщил в полицию. Мадлон задыхалась. Она споткнулась в темноте и упала, я со злостью подхватил ее под руку. Мне хотелось одного: чтобы она провалилась в преисподнюю, чтобы вообще не родилась на свет…
Она все испортила, и я не имел понятия, зачем все еще бегу вместе с ней.
Я достал ключи от машины, бросил чемодан на заднее сиденье и завел мотор. Мадлон подбежала с другой стороны и села рядом. Загорелось внутреннее освещение и погасло, когда она захлопнула дверцу. И в этот короткий миг я заметил, что при ней не было сумки, вероятно, она оставила ее дома.
Мы поехали, но меня сверлила неотвязная мысль: она не взяла сумку! Я резко свернул в боковую улицу, машину занесло, гравий застучал по днищу.
Мы подъезжали к главному шоссе. Ни одной машины не было видно. Я свернул на него, даже не тормозя, злой как дьявол.
Она убила Диану Джеймс и натравила на нас полицию! В течение часа все дороги будут перекрыты. Но самое главное – ключей нет. Теперь нельзя будет достать деньги – те деньги, к которым я так стремился!
Я думал об этих трех проклятых ключах, которые остались в горящем доме. Теперь у нас нет даже и тысячи долларов, которые находились в сумке. У нас ничего нет. По всей стране нас ищут полицейские, а у нас не хватит денег, чтобы укрыться даже на неделю.
Она вынула сигарету из кармана, закурила и откинулась на спинку сиденья.
– Вы, кажется, злитесь? – спросила она.
– Вы идиотка!
– А что, разве вам не понравился костер для вашей очаровательной подруги? – спросила она. – По-моему, очень впечатляющий. В нем даже есть нечто вагнеровское.
– Вы просто…
Я умолк и взял себя в руки. Говорить теперь не имело смысла. Для меня все было кончено. Я уставился на бегущую дорогу, время от времени поглядывая в зеркальце заднего обзора, чтобы узнать, не преследуют ли нас. Где нам лучше остановиться? Перед следующим городком или после него?
– Вы очень разозлились?
– А вы, вероятно, так и не поняли, что натворили, – ответил я. – Проще было позвонить в полицию и сказать, где мы находимся. Наши шансы ускользнуть теперь один против миллиона. А кроме того, вы кое-что оставили в доме.
– Ах вот оно что! – иронически усмехнулась она. – Вот почему вы рассердились! Вы имеете в виду ключи?
– Теперь это уже не имеет значения. Но где вы оставили свою сумочку?
– Как оставила? Она лежит в чемодане.
Мне вдруг стало плохо. Я вспомнил, что поднял чемодан в подвале только из-за того, что споткнулся об него. А если б не споткнулся?..
– Хорошо, – сказал я, – но разве вам не ясно, в какой переплет мы попали? Возле вашего дома уже собралась куча полицейских. У них в машинах радио, а из Маунт-Темпля ведут только четыре шоссе. Они их перекроют, и через следующий город нам уже не проехать.
– Верно, – согласилась она. – Мы и не поедем до следующего города. Километрах в десяти отсюда есть развилка и направо отходит проселочная дорога. А еще через километр она приведет нас к проселочной дороге, ведущей на юг.
– А как далеко мы сможем проехать?
– Этого я точно не знаю. Но там есть разные проселочные дороги, по которым мы сможем проехать не менее ста пятидесяти километров, не выезжая на шоссе. На всех проселках немыслимо поставить полицейские посты.
Похоже, это наш единственный шанс. Я нажал педаль газа.
Эти десять километров показались бесконечными. Делая поворот, я увидел впереди задние огни какой-то машины и сбавил скорость – мне не хотелось обгонять ее, возможно, это была полиция.
– Сейчас мы подъедем к той дороге, – сказала Мадлон.
После следующего виража появилась доска с указателем. В одиночестве я свернул на проселочную дорогу и наконец с облегчением вздохнул, страх отпустил меня, но только на момент. Затем он прижал меня снова, чтобы, наверное, теперь уже никогда не отпускать.
Стреляла-то Мадлон, но я увяз так же глубоко, как и она. Она стреляла из моего пистолета, а я помог ей скрыться. Если нас арестуют и мы предстанем перед судом, то чего будут стоить мои показания? Присяжным будет достаточно взглянуть на нас обоих, и они, не выходя из зала суда, решат, что виновен именно я. Раздавленный всеми происшедшими событиями, измученный, я гнал машину, теперь уже сам не понимая куда.
Дорога оказалась узкой, со множеством крутых поворотов для объезда хлопковых полей. Проехав несколько километров, мы взобрались на холм и попали в густой лес. Поблизости не было ни жилья, ни света. Я остановил машину.
– Дальше ведите вы, – сказал я, в изнеможении откидываясь на спинку сиденья.
Затем я вылез, обошел автомобиль кругом, а она села за руль.
– Что вы хотите делать? – спросила она.
– Посмотреть карту, если она найдется.
Мадлон повела машину, а я с помощью фонарика обследовал содержимое отделения для перчаток. Через секунду я нашел карту автомобильных дорог и развернул ее. Отыскал Маунт-Темпль, в трехстах километрах южнее залива находился Санпорт.
Я провел пальцем по шоссе, идущему к югу, и дошел до тонкой линии – того проселка, на котором мы находились. Через шестьдесят пять километров он пересекался с автострадой север – юг. Затем я разыскал ту дорогу, о которой говорила Мадлон. Она находилась теперь неподалеку от нас, ответвляясь километрах в пятнадцати, и шла с востока на запад, по ней можно попасть на другую до-" рогу, ведущую на юг.
Я провел пальцем по сети тонких линий проселочных дорог. Мы действительно могли проехать по ним почти двести пятьдесят километров, не выбираясь на автострады. И на этом пути просто немыслимо везде поставить полицейские посты.
Бензина оставалось половина бака. Возможно, хватит, однако если он кончится на одной из этих проселочных дорог, то мы окажемся в безвыходном положении. Я снова посмотрел на карту. Километрах в ста двадцати был маленький городок. Там мы сможем заправиться.
Закурив, я посмотрел на Мадлон. Эта женщина продолжала оставаться для меня загадкой. Не прошло и получаса с тех пор, как она убила другую женщину. Вероятно, так же убила и своего мужа. Она подожгла дом, в котором прожила всю жизнь. Полиция разыскивала ее, а она была спокойна и невозмутима, словно ехала к подруге на партию бриджа.
Нет, у нее было отнюдь не кукольное лицо, лишенное всякого выражения. Напротив, оно было чрезвычайно гордым и самоуверенным. Возможно, она чувствовала, что о ней думают, возможно, нет, но ей явно наплевать на это. По крайней мере, тут мы были похожи: мне на нее тоже было наплевать.
– Ну, вы успокоились? – спросила Мадлон через некоторое время с легким участием, но меня это не тронуло.
Вскоре мы подъехали к развилке и свернули налево. Дорога шла немного вниз через пустынную, малозаселенную местность, и мы не встретили ни одной машины.
– Присмотрите где-нибудь место, чтобы съехать с дороги, – сказал я. – Вам нужно переодеться.
– Хорошо.
Мадлон поехала медленней. Через несколько минут мы увидели проселок, ответвляющийся от нашей дороги и ведущий в лес.
Она свернула и остановилась. Я вынул ключ зажигания и вышел из машины. Она заметила это и усмехнулась:
– Вы мне не доверяете?
– Неужели вы меня считаете полным дураком? – И я указал на чемодан. – Переоденьтесь в машине. Крикните, когда закончите.
Я отошел в сторону и закурил. Небо заволокло тучами, было совершенно темно и невероятно тихо. Мы были абсолютно одни.
Одни?
Где-то по автострадам в темноте мчались полицейские машины. По радио передавались короткие приказы. Мы были уже не такие, как все, нас повсюду караулили. И мы не смогли бы от них ускользнуть, поскольку они имели на руках все козыри. Кроме двух: у них не было описания нашей машины и моей внешности. Они не знали, кто я такой. Они обо мне вообще ничего не знали. Если бы только я мог помешать им найти блондинку и Джека, то все обошлось бы благополучно. Во всяком случае, для меня.
Я докурил сигарету и бросил окурок. Мадлон тихо окликнула меня, и я вернулся к машине. Она открыла дверцу и включила внутреннее освещение. Когда я сел, то увидел в ее руках зеркальце – она подкрашивала губы.
На ней были жилет и темная блузка, почти такого же цвета, как ее глаза. Широкие рукава с темными манжетами подчеркивали красоту рук. Убрав зеркальце и губную помаду, она посмотрела на меня:
