Джеймс Чейз - Гриф – птица терпеливая
– Никого. Все равно ты не поймешь. Проголодался?
– Где деньги? – Альфонс провел по губам тыльной стороной руки.
– Разве ты не проголодался? А я тебе мяса купила.
– Плевать на мясо. Деньги где?
Натали неприятно поразило выражение алчности на его худощавом смазливом лице.
С усилием поднявшись с кушетки, она подошла к серванту. Принесла возлюбленному аккуратно упакованные пачки купюр.
Она содрогнулась, увидев, с какой любовью он провел ладонью по деньгам. Неужели перед нею тот самый мужчина, которого она так страстно любила, который открыл перед нею врата земного рая? Нет, перед нею алчное, злобное животное, которое мнет, уродует купюры, подобно тому, как он изуродовал ее тело.
– Ты доволен?
Не обращая на нее никакого внимания, альфонс принялся запихивать деньги в свои многочисленные карманы.
– Что ты делаешь? – взвизгнула Натали. Засунув в карман последнюю пачку денег, он посмотрел на нее:
– Сматываюсь отсюда к чертовой матери. Вот что я делаю.
– Выходит, поскольку деньги ты получил, то я… я тебе не нужна?
– А кому ты нужна? – Ткнув в бедную женщину пальцем, он добавил:
– Хочу дать тебе хороший совет. Впредь, красотка, не раздвигай перед кем попало свои ножки. Вот в чем твоя беда. Ты сама себе могилу роешь.
И Дез ушел.
Натали осталась стоять неподвижно, прижав руку к груди и ощущая медленные удары своего сердца. Она слышала, как опускается лифт, навсегда увозя из ее жизни Деза.
С трудом добралась до стула и опустилась на него. Часовая стрелка сделала несколько оборотов, а она все сидела и сидела. Наконец стало смеркаться. Лишь теперь она вытянула свои длинные, стройные ноги. Очнувшись, стала размышлять. Действительно, почему он должен был полюбить ее? Давно можно было догадаться, что произойдет. Она закрыла глаза. Ей недвусмысленно дали понять, что она дурнушка и никого не может увлечь. Напрасно она молилась, ждала, надеялась на чудо. А чудес не бывает.
Натали подумала о том, что ничего, кроме одиночества, у нее в будущем нет. Что ее будет мучить нечистая совесть, чувство вины за совершенное ею предательство. На подлый этот поступок она пошла ради того, чтобы удержать Деза. Ради чего ей жить? Да еще презирая себя?
Медленно, словно лунатик, она пошла на кухню. Нашла небольшой, остро отточенный нож для резки овощей. Взяв его, заперла на засов входную дверь и отправилась в ванную комнату. Открыв оба крана, в почти бессознательном состоянии подождала, пока ванна наполовину наполнилась теплой водой. Скинув туфли, шагнула в ванну. Плиссированная юбка всплыла, словно поплавок, она прижала ее руками.
Сквозь промокшую одежду почувствовала, как влага успокаивает ее исстрадавшееся тело.
Натали лежала неподвижно. Не больно ли ей будет? Говорят, что это самый легкий способ свести счеты с жизнью. Скрипнув зубами, она острым лезвием полоснула по кисти левой руки. Рана оказалась глубокой. Натали с трудом удержала крик боли. Нож выскользнул из рук. Мельком взглянув на розовеющую воду, она смежила веки.
Она думала о Дезе, вспоминала его прекрасное лицо, длинные темные кудри, великолепно сложенное тело и с этими мыслями ушла из жизни, ставшей никому не нужной.
Глава 4
В понедельник Армо Шейлик пришел в свой кабинет в половине девятого утра. Встретивший его Шерборн доложил ему, что Феннел находится в Париже. Шефу, который впился в него сердитыми глазами, он объяснил, что произошло.
– Надеюсь, я правильно поступил, сэр? Если бы я знал, как с вами связаться, я бы, разумеется, посоветовался с вами.
Злости Шейлику прибавило то обстоятельство, что уик-энд в обществе девушки по вызову, который он провел за городом, оказался неудачным. Но рассказывать об этом лакею он не собирался.
– Вот как. Значит, Феннел в Париже. Он ничего не говорил о визите к Каленбергу?
– Нет, сэр. Он примчался злой как черт. У египтянина было предчувствие, что понедельник окажется для него черным днем. Если бы он знал, что три кассеты с детальным описанием его плана похищения перстня Борджиа уже находятся на столе у Макса Каленберга, то он назвал бы его днем беды.
С трудом сдерживая гнев, в половине десятого он начал инструктаж. Гее, Гарри и Кену Джонсу он объяснил, что Феннелу пришлось уехать раньше остальных и что он ждет их в Париже.
– Не стану вдаваться в детали, – произнес он. – Мистер Феннел так спешил, что не успел рассказать о системе безопасности, которую применяет Каленберг. Он сам все расскажет вам, когда вы соберетесь в отеле «Рэнд интернешнл». Поскольку у меня много дел, не вижу смысла затягивать нашу встречу. – Взглянув на Гарри, Шейлик спросил:
– Вы изучили карты, которые я вам дал?
– Да. Нет проблем, – отозвался Гарри. – Я доберусь к указанному месту.
– Итак, судьба операции находится в ваших руках. Я сделал все, что мог, чтобы облегчить вашу задачу. Теперь все зависит от вас. Вылетаете вы сегодня вечером, в Йоханнесбурге будете завтра утром. – После некоторого раздумья продолжил:
– Хочу предупредить вас, что Феннел опасный преступник. Но нам он нужен позарез, чтобы операция прошла успешно. – Посмотрев на Гарри в упор, адвокат произнес:
– Похоже на то, что вы из тех, кто умеет постоять за себя. Прошу вас, позаботьтесь и о мисс Десмонд.
– С удовольствием сделаю это, – спокойным тоном ответил пилот.
– Ну что вы, Армо! – возмутилась Гея. – Вы же знаете, что я и сама могу позаботиться о себе. К чему метать икру?
– Мужчины всегда мечут икру, когда речь идет о красивых женщинах. Я не исключение, – возразил Шейлик, приподняв тучные плечи. И снова внимательно взглянул на Гарри. Тот кивнул. – Итак, счастливого пути. Желаю вам удачи. Шерборн вручит вам билеты и подробные инструкции.
После того как все трое ушли, Шейлик поискал на столе перечень дел и встреч, которые Натали всегда оставляла для него на столе. Но не нашел его. И снова его охватило ощущение, что понедельник принесет ему новые неприятности. Злясь на секретаршу, он вышел в приемную. То, что она не сидела за своим столом, как делала это на протяжении трех последних лет, поразило его. Он взглянул на часы. Было 10.00. Вернувшись к себе в кабинет, адвокат позвонил Шерборну:
– Где мисс Норман?
– Не имею понятия, сэр, – безразлично отозвался лакей.
Шейлик впился в него уничтожающим взглядом:
– Тогда узнайте, что с ней! Возможно, она больна. Позвоните ей домой!
В этот момент загудел зуммер. Нетерпеливым жестом Шейлик показал Шерборну, чтобы тот выяснил, в чем дело.
Лакей снял трубку и важным голосом произнес:
– Резиденция мистера Шейлика. – Помолчал, затем совсем другим голосом спросил:
– Кто? Что вы сказали?
Адвокат сердито посмотрел на Шерборна, но тот изменился в лице: побледнел, в глазах тревога.
– Подождите, пожалуйста.
– В чем дело?
– Это сержант Гудьярд из полиции. «Особый отдел». Хочет поговорить с вами, сэр.
Оба переглянулись. Шейлик тотчас вспомнил о трех рискованных аферах с валютой, которые он недавно провернул, вывезя за пределы страны что-то около девятисот тысяч фунтов стерлингов. Неужели Скотленд-Ярд вышел на него? У египтянина вспотели ладони.
Сдерживая волнение, не глядя на секретаря, он произнес:
– Пригласите его подняться в мой кабинет. Спустя три минуты Шерборн открыл дверь, и в номер вошел рослый, широкоплечий мужчина со сверлящим взглядом, тонкими губами и тяжелой, выпяченной вперед нижней челюстью.
– Входите, сэр, – проговорил Шерборн, отступив в сторону. – Мистер Шейлик ждет вас.
Сержант Гудьярд вошел. Увидев Шерборна, изумленно поднял брови:
– Привет, Джордж. А я думал, ты концы отдал.
– Никак нет, сэр, – отозвался Шерборн, на лбу у которого выступил пот.
– Какая жалость. Ты что, завязал?
– Да, сэр.
Любопытным взглядом сержант обвел комнату:
– Вижу, ты тут неплохо устроился, не так ли, Джордж? Пожалуй, это не то что Пентонвиль.
– Совершенно верно, сэр, – ответил его собеседник, открывая дверь в кабинет Шейлика.
Упершись в него долгим, испытующим взглядом, Гудьярд вошел в роскошно обставленное помещение.
Египтянин поднял на полицейского глаза. Тот медленно приближался к его столу.
– Сержант Гудьярд?
– Так точно.
– Присаживайтесь, сержант, – жестом указал Шейлик на стул. – В чем дело?
Опустившись в кресло, Гудьярд внимательно посмотрел на хозяина помещения, который явно чувствовал неловкость, которую обычно испытывают все, у кого рыльце в пушку, когда к ним приходят из полиции. Правда, лицо его осталось бесстрастным.
– Мисс Натали Норман служит у вас?
– Совершенно верно, – кивнул Шейлик. – Сегодня она не пришла на работу. С ней что-то произошло?
– В субботу вечером она умерла, – ответил Гудьярд бесстрастным, как у всех полицейских, голосом. – Самоубийство.
Шейлик вздрогнул. Смерть вызывала в нем ужас. Несколько секунд он оставался неподвижным, но его практический ум тотчас начал работать; бездушная натура давала себя знать. Кого же найти на место мисс Норман? Кто будет ему помогать? То, что она мертва, его ничуть не тронуло. Главное состояло в том, что последние три года он всецело полагался на нее в своих общественных и деловых связях.
