Остросюжетный детектив. Выпуск 6 - Алистер Маклин

— Неважно.— Я забыл, что ей ничего неизвестно о занятиях наших друзей.— Калверту пора домой.

— У вас пистолет,— возмущенно сказала она.— Вы могли... могли бы их арестовать, правда?

— Мог кого кто арестовать? — к черту грамматику!

— Вы. Охранников. Они на третьем этаже. Они будут спать.

— Сколько их?

— Восемь или девять. Я не уверена.

— Восемь или девять! Она, видите ли, не уверена! Кто я, по-вашему, супермен, что ли? Вы просто хотите, чтобы меня прихлопнули? Только, Сьюзен, никому ни слова. Даже папе. Если не хотите, чтобы ваш малыш Джонни отправился в последний путь. Вы меня понимаете?

Она положила мне руку на плечо и тихо сказала, хотя страх еще не оставил ее, как видно:

— Вы могли бы взять меня с собой?

— Мог бы. Взял бы вас с собой и все испортил. Так же, как если бы выстрелил хоть один раз в кого-нибудь из спящих охранников наверху. Они не должны догадываться, что кто-то был здесь этой ночью. Если они хоть что-нибудь заподозрят, если у них возникнет только намек на подозрение, они соберут вещички и тут же смоются. Сегодня же ночью. А у меня нет возможности предпринять что-либо до завтрашнего вечера. Кроме того, вы понимаете, конечно, что они не уйдут, пока не убьют всех, кто находится в погребах. И вашего отца, естественно. Затем они сделают остановку в Торбее и позаботятся, чтобы сержант Макдональд не смог свидетельствовать против них. Вы этого хотите, Сьюзен? Одному Богу известно, как бы мне хотелось забрать вас отсюда, у меня ведь сердце не из цемента. Но как только я увезу вас, зазвучит сигнал тревоги: «Свистать всех наверх!» И дверца захлопнется. Разве вы этого не понимаете? Если они вернутся и не обнаружат вас, то первая же мысль, которая придет им в голову, будет: наша малышка Сью сбежала с острова. Ясно, что у нее на уме. Вам нельзя исчезать.

— Хорошо,— теперь она успокоилась.— Но вы кое-что упустили.

— Я известный старый раззява. Что именно?

— Гарри. Его не окажется на месте, хотя он должен быть. Нельзя же допустить, чтобы он заговорил.

— Гарри недосчитаются, как и наружного часового. Я его слегка пристукнул по дороге.— Глаза у нее снова широко раскрылись, и брови поползли вверх, но я вытянул руку, закатал рукав до локтя, взял в другую руку бритву, которую она мне принесла, и сделал чуть ниже локтя надрез. Не слишком глубокий. Я не хотел, чтобы вся кровь вылилась, мне было достаточно только того количества, чтобы можно было смазать клинок штыка с двух сторон на три дюйма длиной. Я вручил Сьюзен моток пластыря, и она без лишних слов заклеила надрез. Я опустил рукав, и мы двинулись вперед: Сьюзен с бутылкой виски и фонарем в руках, за ней я с винтовкой, погоняя перед собой Гарри. Очутившись в зале, я снова запер дверь при помощи той же отмычки.

Дождь прекратился, да и ветер утих, но туман стал еще гуще и сильно похолодало. Шотландское бабье лето было в полном разгаре. Мы прошли через внутренний двор к тому месту, где я оставил винтовку со штыком на земле. Со стекла фонаря я содрал лейкопластырь, и он светил теперь без помех, но говорить мы все-таки старались вполголоса. Тот парень, который нес ночную вахту на стенах замка, не увидит ничего дальше пяти ярдов даже в самый лучший на свете ночной бинокль в таких условиях, но звук распространяется в густом тумане совершенно непредсказуемым образом. Он может быть приглушен, смазан, а может неожиданно прозвучать с необычайной ясностью. Пока не наступило время, когда можно было бы пренебрегать предосторожностями.

Я увидел винтовку и предложил Гарри улечься на землю лицом вниз. Если бы я оставил его на ногах, у него могла возникнуть идея столкнуть меня с обрыва. Я взрыхлил землю вокруг каблуком и носком ботинка, для верности сделал еще несколько бороздок прикладом винтовки, потом воткнул штык винтовки часового в землю, так чтобы сама винтовка торчала под небольшим углом к вертикали, положил рядом винтовку Гарри с окровавленным штыком, позаботившись о том, чтобы клинок не соприкасался с мокрой травой и кровь не могла сойти с него, вылил половину бутылки виски на землю и аккуратно положил бутылку, в которой осталось совсем немного виски, рядом с одной из винтовок, у края обрыва.

— Что здесь произошло, как вам кажется? — спросил я у Сьюзен.

— Все очевидно. Между ними произошла пьяная драка, и они оба, поскользнувшись на мокрой траве, сорвались с обрыва.

— А что вы слышали?

— О! Я слышала, как двое людей кричали в зале. Тогда я вышла на лестничную площадку и поняла, что они ругаются. Услышала, как один из них велит Гарри вернуться на свой пост, а Гарри, в свою очередь, отказывается, говоря, что должен устроить одно важное дело. Я скажу, что оба они были пьяны и я не могу повторить все то, что они говорили. Последнее, что слышала, это была ругань, доносившаяся со двора.

— Хорошая девочка. Так оно и было.

Она прошла вместе с нами до того места, где я оставил часового. Он продолжал дышать. Я потратил почти всю оставшуюся веревку, чтобы связать их вместе, как альпинистов в связке, и взял свободный конец веревки в руку. С завязанными за спиной руками им будет трудно удержать равновесие на крутой тропинке, ведущей к причалу. Если кто-нибудь соскользнет или споткнется, у меня будет возможность вытянуть его снова на дорогу. Привязываться к веревке третьим, как положено альпинистам, я не собирался. Если у них возникнет бредовая идея броситься в бездну, пусть делают это без меня.

— Спасибо, Сьюзен. Вы мне очень помогли, не пейте больше на ночь эти таблетки. Им покажется весьма странным, если вы проспите до полудня.

— Я бы хотела, чтобы полдень скорее наступил. Я не подведу вас, мистер Калверт. Все будет хорошо, правда?

— Конечно.

Она помолчала, потом сказала:

— Вы ведь могли спихнуть этих двоих с обрыва, если бы захотели. Но вы этого не сделали. Вы могли бы надрезать руку Гарри, а не свою. Простите все, что я наговорила, мистер Калверт. О том, какой вы жуткий и ужасный человек. Вы исполняете свой долг.— Опять пауза.— Мне кажется, что вы замечательный человек.

— В конце концов справедливость всегда торжествует,— сказал