Ричард Пратер - Свидетелей не оставлять!

— Мне очень жаль, — пробормотала она. — А вы не могли все это вообразить?

Я облизал губы. Они были сухими. В голове снова стала нарастать пульсирующая боль.

— Нет, нет, не вообразил! Знаю, что было так. Зачем вы все лжете? Что же это такое, черт побери! — Я сглотнул слюну. — Кто-то, очевидно, вошел сюда перед вами, поднял этот шприц и положил его на место. Диксон! Она работает с Вулфом?

— Да.

— Поговорите с ней. Это наверняка сделала она. Она была с ним в сговоре.

Я остановился. Оба полицейских, казалось, забавлялись.

Медоус потянулся.

— Пожалуй, хватит, Эл? — обратился он к патрульному.

— Это правда. Все было именно так! — крикнул я в отчаянии.

— Ладно, давай пошли отсюда! — отреагировал Медоус.

Эл направился ко мне. Виски мои начали бешено пульсировать.

— Знаю, все это трудно постичь сразу, — быстро заговорил я, — но все было именно так. Послушайте, я разговаривал с мистером Хантом, перед тем как налетел в холле на Вулфа. Он может рассказать вам, о чем мы говорили, подтвердить, что я совершенно нормален.

Лин спросила, в какой комнате мы беседовали с Хантом. Я назвал номер. Она вышла и через минуту вернулась.

— Там никого нет. Постель смята, но это все.

— Этот Хант... — лениво произнес Медоус, кажется впервые проявляя какой-то интерес. — Кто он такой? Как выглядит? Как мы его узнаем, если встретим?

— Рэндолф Хант. Найдите его и поговорите с ним. Насколько я понимаю, он все еще должен быть где-то здесь. Вы не ошибетесь, когда увидите его. На нем желтая рубашка, расшитая петухами, белый пиджак и черная шляпа... И... Ладно, это чепуха! К черту с этим!

Медоус и Эл готовы были свалиться на пол, давясь от смеха. Я и сам засомневался — да может ли быть такое на самом деле? Не приснился ли мне цветной сон? И тут понял, что сержант задал вопрос просто для того, чтобы иметь повод еще посмеяться. И ведь добился своего! Теперь он хохотал от души, обдавая меня перегаром виски.

— Заткни свое тупое, вонючее рыло! — разозлился я.

Левой рукой он ударил меня по щеке. Боль отдалась глубоко в голове.

— Прекратите немедленно! — закричала Лин.

Я начал подниматься с кресла, намереваясь немного подпортить внешность этого парня, но увидел рядом другого. Его огромная ладонь угрожающе лежала на револьвере в кобуре. Пришлось остановиться.

Медоус толкнул меня в грудь, я вновь упал в кресло и развалился в нем, не предпринимая даже попытки встать. Лицо сержанта стало жестким. Он больше не веселился.

— Поздравляю! — заявил я укоризненно. — Ударить сумасшедшего! Уверен, за такой подвиг в Роли вас ожидает повышение. Может, получите звание кретина? — И улыбнулся самой лучезарной из моих улыбок, оскалив зубы.

Однако Медоус то ли не расслышал, то ли решил, что я сделал ему комплимент. Во всяком случае, растерянно посмотрел на Лин и переспросил:

— Что он сказал?

Она слегка улыбнулась, растянув уголки рта, отчего на щеках появились прежде незаметные ямочки. Потом взглянула на меня и произнесла:

— Кретин, сержант Медоус.

Смех бурлил во мне, готовый вырваться из сжатых губ. В тот же момент Лин, заметившая, какие усилия я прилагаю, чтобы не рассмеяться, зажала себе рот рукой. Медоус наконец понял, что мы над ним потешаемся. Лицо его стало еще более уродливым. Он не посмел ударить женщину, но отыгрался иным способом — ухмыльнулся и откровенно смерил взглядом с головы до ног, заставив ее покраснеть. Даже в белой крахмальной медицинской одежде фигурка Лин была восхитительной. Нетрудно было догадаться, насколько соблазнительны ее округлые формы в облегающем платье. Или без него. Именно это Медоус явно себе представил, а чтобы не оставалось никаких сомнений, что раздел ее глазами, отпустил несколько грубых острот. Патрульный Эл его немедленно поддержал.

Лицо Лин пылало, она нервно глотала воздух. Я ничего не мог поделать, чтобы оградить ее от оскорблений, и все же потребовал прекратить безобразие. Потом подумал и, вроде бы не обращаясь ни к кому, громко заявил:

— Мне плохо!

Оба полицейских повернули ко мне головы. Я закрыл глаза, покачал головой и пояснил:

— Ужасно себя чувствую! — Затем глянул на Медоуса и понял, что, если продолжать на него смотреть, легко вызвать приступ тошноты. Поэтому добавил: — Я правду говорю, похоже, сейчас умру. — Немного помолчав, повернулся к Лин: — Вы, кажется, вспрыснули мне что-то?

— Да, — подтвердила она.

— Неплохо бы повторить. Наверное, действие первого укола кончается. — И вновь посмотрел на сержанта: — Медоус, меня чертовски тошнит. По-моему, сейчас вырвет. Если это случится, буду целиться в вас.

Я ожидал нового удара, но сержант не сделал этого, только скривился.

— Ой, парень, тошнит! — простонал я.

— Послушай, может, лучше побыстрее запихать этого психа в кутузку? — вмешался Эл.

Я продолжал стонать.

— Ладно, черт подери! — Медоус схватил меня за руку и дернул.

Я встал на ноги, накренился в его сторону и застонал еще громче, косо поглядывая на него с искаженным лицом.

Сержант отпрянул и скомандовал напарнику:

— Хватай этого негодяя за другую руку!

Через несколько секунд мы двинулись к выходу. Полицейские по обе стороны крепко держали меня за бицепсы. У двери я повернул голову и, продолжая тихо стонать, подмигнул Лин. Как ни странно, она улыбнулась в ответ, а мы пошли дальше по коридору.

Глава 10

На улице было холодно, продолжал моросить мелкий дождик. Мы вышли через главный вход и по дорожке, посыпанной гравием, почти в темноте направились к воротам.

— Слушай, ты, гад, держись на ногах, не то мы положим тебя и будем тащить по земле, — предупредил Медоус.

Я спотыкался как мог, стараясь только не упасть. Но после его слов выпрямился, слегка покачиваясь и издавая горлом отвратительные звуки.

Медоус выругался.

— Может, я пойду к машине и приведу Лестера? — спросил Эл.

— Да нет. Нужно держать этого психа вдвоем.

У меня не было никакого реального плана. Я знал только одно, что должен сбежать до того, как мы приедем в Роли. Я должен это сделать. Ведь если за мной закроется дверь камеры, придется на некоторое время сказать «прощай» всему миру.

Однако замечание Эла насчет Лестера сдерживало. Двое полупьяных полицейских куда ни шло, но трое сведут все мои шансы к нулю. Если я собираюсь вырваться, то должен это делать немедленно.

Пульс участился, сердце заколотилось сильнее. Медоус, крепко вцепившийся в мои бицепсы, был слева. Эл держал правую руку, и его незащищенное тело находилось от меня всего лишь в двух или трех дюймах. Я подождал, пока он выставит вперед левую ногу, и мгновенно свалился на него, ударив правой ногой в пах. Он рухнул на землю, грязно ругаясь.

Крепкая хватка Медоуса потянула его за мной, когда я накренился в сторону Эла. Но в момент падения Эла я постарался удержаться на ногах, нагнулся еще больше вправо, схватил мою левую ладонь другой рукой, чтобы действовать ею как рычагом, и вложил в эту руку всю возможную силу.

Все вышло великолепно. Когда в следующий миг я рванулся в сторону Медоуса, целясь локтем ему в живот, уже ничто не могло помешать моему удару или смягчить его. Твердая костистая часть локтя врезалась ему в кишки с силой, почти равной всему моему весу, и глубоко погрузилась в его жир.

Вонючий выдох изо рта сержанта попал мне в лицо. Медоус согнулся, а я поднял высоко вверх скованные наручниками руки и опустил их на его затылок. Наручники хрястнули по черепу, одновременно я пнул его коленом в лицо. Сержант отключился и свалился окончательно, хотя некоторое время еще как бы висел в воздухе.

Я стал выворачиваться до того, как он упал на землю, но Эл уже начал кричать. В темноте на одно мгновение я потерял его из виду и только слышал крики. Потом увидел поднимающимся с земли. Если бы он тогда прыгнул вперед, возможно, и достал бы меня, но Эл схватился за пистолет.

Когда раздался металлический щелчок, я, сделав прыжок в воздухе, был от него уже на расстоянии фута. Во всяком случае, мои ноги находились именно на таком расстоянии, а голова на несколько ярдов позади. Я прыгнул ему на плечи, но его пистолет оглушительно выстрелил вверх за мгновение до того, как он упал.

Двинув ему как следует, я поскользнулся сам и шлепнулся в грязь, на гравий, но даже не подумал о возможных шрамах и кровоподтеках на физиономии. Я знал — выстрелы решат исход боя не в мою пользу. Однако в тот момент, когда вновь поднялся на ноги, Эл начал уползать от меня на четвереньках. Может, выронил оружие, может, просто перестал соображать, во всяком случае, изо всех сил старался отползти подальше от сумасшедшего. Это облегчало дело.

Я вновь приблизился к нему двумя быстрыми прыжками. Левой ногой ударил в спину, затем перевернул к себе лицом и правым ботинком нанес тупой удар с противным звуком. Не знаю точно, куда попал, но точно знаю, что в цель, — Эл распластался по земле.