Джеймс Чейз - Саван для свидетелей
– Прекрати, – бросил Маурер и хмуро посмотрел на нее через плечо. – Если не можешь сидеть спокойно, то тебе лучше уйти.
– О, я могу быть спокойной, Джек, – ответила она с улыбкой. – Смотрите на меня просто как на декорацию.
Маурер взглянул на Сейгеля.
– Что она тут делает?
Сейгель пожал плечами.
– Я не знаю. Она согласилась поужинать со мной. Она назвала себя и уже немного пьяна. Если судить по тому, как она себя ведет, она слабый противник, но, может быть, она принимает меня за сосунка.
– Только не тебя, Луи, – насмешливо сказала Долорес. – Кого угодно, но не тебя. Я уверена, что она просто умирает от желания оказаться в твоих объятиях и почувствовать твое страстное дыхание на своей щеке. Кто этого не пожелает?
Сейгель покраснел от злости. Он открыл рот, чтобы что-нибудь ответить, но вовремя остановился.
– Уйди, Долли, – сказал Маурер, не оборачиваясь. – Ты мне уже сегодня надоела. Иди домой!
Долорес соскользнула со стула, взяла свою меховую накидку, которую до этого беззаботно бросила на спинку стула, и прошла через комнату, таща ее за собой. Она шла медленно, с усмешкой на красных губах и слегка покачивая бедрами, привлекая внимание Головича и Сейгеля, которые напряженно следили за ней. Проходя мимо Сейгеля, она сморщила ему нос.
– Спокойной ночи, Эйб, – сказала она от двери.
– Спокойной ночи, – ответил Голович с поклоном. Он старался, чтобы Маурер не заметил в его глазах смущения.
– Спокойной ночи, Луи, – сказала она.
– Уберешься ты или нет? – возмущенно закричал Маурер. – Мы заняты!
– Спокойной ночи, дорогой! – и она вышла, прикрыв за собой дверь.
Маурер раздраженно взмахнул руками.
– Чертова баба! Если бы эта сука…
– Мы не должны заставлять миссис Конрад долго ждать, – резко прервал его Голович.
– Это верно, – сказал Маурер. Он взглянул на Сейгеля. – Подружись с ней, Луи. Она может стать полезной, но придержи язык. Проверь, не пришла ли она что-нибудь выведать.
– Не волнуйтесь, – ответил Сейгель.
– Возвращайся к ней. Не мне учить тебя, как обращаться с женщинами, но все же будь начеку.
Сейгель кивнул и вышел в коридор.
Дженни ждала его у коктейль-бара. Ему доставило садистское наслаждение увидеть, какой обеспокоенной она выглядела. Было явно видно, что она думала, не ушел ли он, оставив ее одну.
– Хороши же вы! – воскликнула она, заметив его. – Сказали пять минут, а пропадали четверть часа.
Он усмехнулся.
– Номер был занят.
Он окинул ее оценивающим взглядом. Она была хороша, но все же не того класса, как рыжеволосая дьяволица. Но ничего, сойдет. Он возьмет ее где-нибудь в темноте и будет представлять, что это Долорес. Она никогда не забудет этой ночи, проведенной с ним. Он оставит в ее голове шрам – в честь Долорес.
– Пошли, – сказал он, властно беря ее под руку. – Давай поужинаем.
Глава 4
Моу Глеб смахнул изжаренную яичницу к себе в тарелку, добавил два толстых ломтя ветчины, бросил шипящую сковородку в раковину и отнес тарелку на стол.
Это был коренастый невысокий парень с копной рыжих волос на голове. Его небольшое конопатое лицо было белым, как бараний жир, небольшие, глубоко посаженные глаза и тонкогубый рот были жестки и порочны. Он выглядел таким, каким был на самом деле, – молодым хулиганом, который за деньги сделает все, что угодно.
Он сел за стол, налил чашку кофе и стал жадно есть. Стоя у окна, Питер Вайнер наблюдал за ним.
– Ну, что уставился? – недовольно спросил Моу, внезапно подняв глаза. – Никогда не видел человека, который ест?
– Я восхищаюсь твоим аппетитом, – спокойно ответил Пит. – Ты съел двенадцать яиц и два фунта ветчины с девяти часов вечера.
– Ну и что? Должен я чем-то заняться. Какого черта ты не ешь?
Пит пожал плечами.
– Полагаю, потому, что не голоден. Как ты думаешь, сколько нам еще придется ждать?
Моу посмотрел на него, и на его лице вдруг появилось злое выражение. «Парень со странностями, – подумал он. – Обвинять его нельзя. Любой, если у него будет такое красное пятно во всю морду, будет странным».
– До тех пор, пока Луи не прикажет действовать. – Он засунул кусок ветчины в рот, некоторое время жевал, потом пододвинул себе кофе и сделал большой глоток. – Никак не уловлю, почему именно тебе поручили выполнять это дело? Почему тебе? Почему не мне? Я пристукнул уже кучу людей, а ты ведь ни одного.
Пит кивнул головой.
– Когда-нибудь мне же надо начинать. – Он наклонился вперед, взял фотографию Колеман и уставился на нее. – Я не хотел бы начинать с нее.
– Да, – ухмыльнулся Моу, – это правда, черт побери. Я многое смог бы с ней проделать, не убивая ее. Многое.
Пит продолжал рассматривать фотографию. Лицо девушки как-то странно действовало на него. Не потому, что она была хорошенькая. Она была, конечно, хорошенькая, но не более, чем средняя девушка Пасифик-Сити. Что-то в ее глазах трогало его, наверное, выражение искренней жизнерадостности, как у того, кто находит жизнь самым увлекательным приключением.
Моу исподтишка наблюдал за ним. На нем был новый фланелевый костюм, коричневая рубашка с голубым в красную полоску галстуком и коричневые ботинки. «Этот парень, – с завистью подумал Моу, – выглядит как первокурсник из какого-нибудь шикарного колледжа, и он разговаривает так же». Он не мог быть старше, чем сам Моу – около двадцати двух – двадцати трех лет. Если бы не родимое пятно, он был бы достаточно красив, даже чтобы сниматься в кино, решил Моу. Но с таким пятном далеко не уедешь.
– Сейгель объяснил тебе, зачем мы должны сделать эту работу? – вдруг спросил Пит.
– Я его не спрашивал. Задашь ему такой вопрос, а потом иди и покупай себе новый комплект зубов. – Моу налил себе еще кофе. – Это обычная работа, понимаешь? Не о чем беспокоиться. Ты же знаешь, как это делается, правда?
– Да, я знаю, – ответил Пит, и застывшее тяжелое выражение появилось у него на лице.
Глядя, как он стоит, уставившись на улицу, Моу почувствовал тревожное беспокойство. «Этот парень может быть несговорчивым, – подумал он. – Он вроде психа». Когда Пит так смотрел, Моу не хотелось сидеть с ним в одной комнате.
Как раз в это время зазвонил телефон.
– Я возьму, – сказал Моу и бросился к аппарату.
Пит снова взглянул на фото. Он представил себе, какое у нее будет выражение лица, когда она увидит его. Живой взгляд потухнет у нее в глазах и сменится испуганным, неприязненным взглядом, какой все девушки бросали на него, когда встречались с ним. Он почувствовал холодное жесткое клокотание внутри. От тоскливого бешенства кровь застучала в висках.
Одно время он убеждал себя не обращать внимания на свою внешность. Нужно заставить себя улыбаться и попытаться преодолеть первое впечатление, которое он производит на девушек. Но ему никогда не удавалось преодолеть первого впечатления – они не оставляли ему никаких шансов. Они смотрели на него, как будто он был каким-то уродом, вызывающим жалость, и поспешно отводили взгляд в сторону и находили любой предлог, лишь бы не стоять с ним лицом к лицу. Она тоже так же сделает, а когда она это сделает, то он убьет ее.
Моу ворвался в комнату.
– Пошли! У нас ровно полчаса, чтобы добраться туда, сделать дело и смыться, а это на другом конце города.
Пит взял стопку журналов, проверил трехдюймовый, острый, как бритва, стилет, висевший под пиджаком, и побежал следом за Моу по грязным ступенькам на улицу, где у обочины стоял древний «Паккард». Хотя машина и выглядела старой, двигатель ее был почти новый благодаря уходу Моу, и они рванули с места с такой бешеной скоростью, которая всегда удивляла Пита.
– Вот что мы сделаем, – сказал Моу. – Я останусь с этим драндулетом и не буду выключать двигатель. Ты пойдешь и позвонишь. Если она подойдет к двери, разыграй эту комедию с журналами и добейся тихо, чтобы она пригласила тебя войти. Если откроет кто-то другой, попроси позвать мисс Колеман. Понятно? Останься с ней один на один. Разыграй из себя ягненка или что-нибудь в этом духе. Понял? Потом врежь ей. Бей посильнее, и она не пикнет. Потом бегом возвращайся к машине. Мы удерем до перекрестка Уиллока и 15-й улицы и бросим этот драндулет. Датч подберет нас и привезет в клуб. Мы садимся на быстроходный катер до Рейд Кей, а потом самолетом на Кубу.
– Ладно, – раздраженно сказал Пит, – я давно уже все знаю наизусть.
– Я тоже, но повторить лишний раз никогда не помешает. Самое трудное будет добраться до клуба. Если мы доберемся до него, тогда все в ажуре. Куба! Послушай, ты когда-нибудь был на Кубе? Я видел фильмы. Потрясающие. А женщины… – Он сложил свои тонкие губы и пронзительно свистнул. – Ну, приятель! Подожди только, пока я окажусь среди этих коричневых голубушек.
Пит ничего не ответил. Он почти не слушал Моу. Он подумал о том, что наконец-то подходит к решающему моменту в своей жизни. Вот уже несколько месяцев он думал о том, что ему придется отобрать у кого-то жизнь, поступить с кем-то хуже, чем природа поступила с ним, и он чувствовал, как внутри у него сжимается холодный узел.
