Дэшил Хэммет - Частный детектив. Выпуск 2
— Но как мы сюда попали? — растерянно спросил Ян. — Мы же ехали в Шотландию… Что произошло?
— Заткнись! Ты бредишь! — сердито выкрикнула Жанна и вновь высунулась наружу. Ее волосы развевались, как флаг на ветру.
Ян, спрятав лицо, заплакал. Свершилось чудо, и теперь ему было совершенно безразлично, что ждет их впереди. Они едут домой! Если он умрет здесь, то будет счастлив. Если его похоронят рядом с Шарлоттой, он примет смерть с радостью… И снова заговорил здравый смысл. Они не могут находиться во Франции. Это просто невозможно.
— Жанна! Иди сюда! — позвал Ян, стараясь перекрыть шум поезда. — Жанна!..
— Подожди! — закричала она и обернулась, резко и четко впечатав свой силуэт на фоне серого утреннего неба. — Я высматриваю Пьера. Он обещал нас встретить.
— Жанна! Что ты говоришь?!
Но она не обращала внимания. С долгим душераздирающим гудком поезд промчался мимо освещенной газовыми фонарями маленькой станции: безлюдной, тоскливой и грязной от дождя и нефти.
— Он не остановился! — исступленно закричала Жанна — Он проехал мимо Шантили!
На какой–то кошмарный миг Яну показалось, что она сейчас выбросится. Жанна высунулась из вагона, с трудом сохраняя равновесие, стараясь в последний раз увидеть станцию, в то время как после поворота длинный хвост состава вышел на прямую, и поезд стал набирать скорость.
— Мы проехали мимо! — Жанна повернулась и отчаянно заломила руки. — Что подумает Пьер? Что нам делать?
— Иди сюда и садись, — сказал Ян, окончательно убедившись, что она сошла с ума. Он и раньше подозревал, что после пыток в гестапо, потери Пьера и долгих месяцев болезни ее рассудок помрачился. Странные припадки, взрывы дикого, неукротимого гнева, сменяемые периодами апатии и молчания, лихорадочный блеск в глазах — все это было признаками помешательства. И именно теперь, когда он в ней так нуждается, тоненькая изношенная нить разума окончательно оборвалась.
— Сейчас не время сидеть! — яростно воскликнула Жанна. — Поезд идет в Париж. Надо что–то делать!
— Я ни на что не гожусь, — возразил Ян. — Я тяжело ранен. Неужели ты не помнишь? Пуля в руку…
Шатаясь от вагонной качки, Жанна подошла к нему и опустилась на колени.
— Как тебя ранило? Почему ты мне ничего не сказал? Когда это произошло?
Ее глаза лихорадочно блестели, из груди с присвистом вырывалось учащенное дыхание.
— Тебе плохо, — сказал Ян, взяв девушку за руку. — Соберись, ты мне нужна… Послушай, Пьер мертв. Его предал Мэллори. Мы сейчас в Англии, едем в Шотландию, чтобы найти там Мэллори. Вспоминаешь?
Жанна долго молчала, стоя на коленях, и он чувствовал, как дрожит ее тело. Наконец она проговорила:
— Да, вспоминаю… А только что все казалось таким реальным! Я думала, мы встретим Пьера, но ты прав, он мертв…
“Удалось ли мне привести ее в норму? — мучился Ян, пытаясь разглядеть выражение лица девушки. — И если удалось, долго ли она продержится?” Нет, теперь он не сомневался, что просветление могло быть только временным.
— Не надо волноваться, — произнес Ян. — Мы уже давно не ездили в поезде, вот и вспомнилось невольно… Мне тоже сперва показалось, что это Франция… Но где мы находимся?
— Не знаю, — хрипло выдавила Жанна. — У меня болит голова. Не задавай мне вопросов.
Она встала, безжизненно добрела до двери и вновь уставилась в полумрак.
“Бесполезно!” — с отчаянием подымал он. Что с ними будет? Теперь, когда задача отыскать Мэллори возложена только на него, решимость Яна ослабла. Это невозможно, чересчур много препятствий! Он готов был сложить оружие и признать себя побежденным, и едва пришел к такому решению, как его захлестнул летаргический покой. Даже боль в руке, казалось, отступила, и через несколько секунд поляк погрузился в сон настолько крепкий, что ни вагонная тряска, ни пронзительные гудки паровоза не могли его разбудить.
3.
Керриден поспешно двигался по проходу, когда высокий крепкий человек вышел из купе первого класса и преградил ему путь. Это был инспектор Роулинс.
— Только, пожалуйста, без шума, — проговорил он с широкой улыбкой. — Сзади вас стоит Хадсон, так что давайте без эксцессов.
Сердце Керридена судорожно дернулось, он застыл, но, взяв себя в руки, с нарочитой непринужденностью воскликнул:
— Боже мой, Роулинс! Добрый день. Вот уже не ожидал вас здесь увидеть! Вы получили мою телеграмму?
— Получил, — приветливо ответил инспектор.
Этот улыбчивый, краснолицый, крупного сложения человек с открытым лицом, полный энергии и пышущий здоровьем, всегда выглядел так, будто только что вернулся с двухнедельного отдыха на море. Керриден знал, что он храбрый полицейский, честный и самоотверженный. Преградить ему вот так путь — дело нешуточное и опасное, и Керриден невольно почувствовал к нему уважение.
— Вы напрасно беспокоились о Крю, — доброжелательно продолжал Роулинс. — Ваше послание не дало нам ничего нового. И все же, за информацию спасибо. Не возражаете, если Хадсон вас обыщет? У вас, вероятно, при себе оружие?
— Конечно, — ответил Керриден с насмешливой улыбкой. — Валяйте, Хадсон, в правом кармане.
Хадсон с каменным лицом сунул руку в карман Керридена и вытащил автоматический пистолет 25–го калибра.
— Чего это вы игрушками увлеклись? — удивился Роулинс, потирая ладони. — Я ожидал увидеть что–нибудь посолиднее… Разрешение на оружие у вас есть, старина?
— Ну, разумеется! Оно у меня в бумажнике. Хотите взглянуть?
— Не к спеху! Вы не очень–то стремились отдать себя в руки правосудия, верно?
— А разве у правосудия ко мне претензии? — Керриден вскинул брови. — Я чист как стеклышко.
— О, поверьте, так говорят ну абсолютно все преступники! — просиял Роулинс. — f! поражен, Керриден. Вы — и вдруг уподобляетесь прочем!.. Заходите сюда, дружище. На вашем месте я был бы горд, — продолжал он, заводя его в купе первого класса, из которого только что сам вышел. В купе сидел еще один полицейский, метнувший на Керридена хмурый взгляд. — Нам пришлось потеснить пассажиров, чтобы освободить место. А из Данбара специальная машина отвезет вас в Лондон. Вы должны чувствовать себя важной персоной!
— О, да, — заверил Керриден. — Однако в Лондон возвращаться не собираюсь.
— Мне искренне жаль, старина, но с вами хотят немного потолковать, — сказал Роулинс, вытаскивая пачку сигарет. — Какие–то мелочи, очевидно… Попортим здоровье?
Керриден взял предложенную сигарету и прикурил от зажигалки инспектора.
— Ну если так, — рассмеялся он, — то не возражаю. — Ему хотелось выяснить, знает ли Роулинс, что Энн в поезде. — Кстати, откуда вы взялись?
Роулинс устроился возле двери.
— Мы сели в Бервике, увидев ваше красивое лицо в окне. Не хотелось беспокоить вас раньше времени. Правда, Хадсон?
Хадсон, сидевший рядом с Керриденом, хмыкнул.
— Наши парни засекли вас еще в Кингз—Кросс, — продолжал инспектор, — да чуть–чуть опоздали. Пришлось позвонить в полицию Питерборо, и на поезд сел инспектор Стюарт. Судьбе было угодно, чтобы я сам оказался в Карлайле — совсем по другому делу, не имеющему к вам никакого отношения. Мне позвонили, и я присоединился к вам в Бервике.
“Ни слова об Энн”, — с облегчением отметил Керриден.
— Вы предъявляете мне обвинение?
— Только в самом крайнем случае, — с обворожительной улыбкой ответил Роулинс. — И на вашем месте я бы до этого не доводил. Не стоит портить отношений. Я предпочитаю обратиться к вашей доброй воле. Конечно, если вы заупрямитесь, я вас арестую. Так что решайте.
— В чем меня обвиняют?
Роулинс подмигнул.
— Ну же, старина, не стоит допытываться. Коли совсем припрет, я всегда к чему–нибудь смогу придраться… В первую очередь, мы хотим с вашей помощью взять этого поляка. А потом уже, возможно, придется побеседовать с вами более серьезно. Не говорю, что это обязательно, но и зарекаться не стану.
— Другими словами, доказательств у вас нет, — подытожил Керриден. — И, обещаю вам, никогда не будет.
Роулинс глубоко затянулся.
— Увидим! — беспечно проговорил он. — Признаюсь, дружище, я бы с огромным удовольствием засадил вас за решетку. И даже, если повезет, обеспечил бы вам петлю. Все не дает мне покоя тот маленький эпизод перед войной, когда вы прикончили секретаря посольства. Знаете, у меня такое чувство, что я плохо тогда сработал, а от плохой работы, извините за вульгарность, у меня изжога.
— Какого секретаря посольства? — спросил Керриден.
— Ладно, ладно, сейчас это не имеет значения… А та блондиночка, — неожиданно прибавил инспектор, — хороша была в постели?
— Вы говорите загадками! Сперва секретарь посольства, теперь какая–то блондинка… Что это значит?
Роулинс весело обратился к двум детективам, смотревшим на Керридена с холодной неприязнью.
