Андраш Тотис - Убей, когда сможешь

— Где тот юноша, которого я полюбила? — тихо произнесла Марта.

— Все жалеют этих паршивых преступников, даже ты. А кто пожалеет меня, когда я сдохну? Найдется у твоей дрянной приятельницы хоть одно слово сожаления? Будет она бранить убийц? Требовать их наказания?

— Я уже сейчас тебя жалею, — сказала Марта. Она больше не плакала, и в глазах ее как будто в самом деле светилось сожаление.

Альбер повернулся и пошел в свою комнату. Остановился у зеркала, грустно взглянул в него и медленно вынул пистолет. Он никогда еще не был так близок, как сейчас, к тому, чтобы спустить курок.

Они встретились в одиннадцать вечера. Буасси заехал за Альбером, — по дороге они захватили Бришо, который жил в центре города.

Альбер целый час подряд практиковался в быстром выхватывании пистолета, затем лег и принялся рассуждать. Марта весь вечер к нему не обращалась.

Буасси в своем темном костюме выглядел провинциальным дядюшкой, которому сейчас впервые показывают ночную жизнь. Это их вполне устраивало, они хотели оглядеться в кабаре «Рэнди кок», не привлекая к себе внимания.

«Рэнди кок» был еще более скверным местом, чем они предполагали. Какое‑то длинное, безликое помещение с маленькой круглой эстрадой в конце, длинная стойка бара, около десятка столиков. Музыка на несколько децибеллов громче, чем следует, у стойки бара нахально пялилась на входящих третьеразрядная, из захудалых, золотая молодежь в костюмах, сшитых из дешевого материала, но подчеркнуто по последней моде. Лица в полумраке, медленно меняющиеся цветные огни рисуют круги у людей под глазами. Только за тремя столиками посетители. Альбер и его приятели расположились возле эстрады.

Бришо начал жалеть, что пришел. Мог бы догадаться, что нет никакого смысла. После убийства всех по нескольку раз допросили. Возможно, эти субчики даже не были здесь в тот вечер. Но Альбер сказал, что хочет осмотреться, тихонько, не привлекая внимания, в штатском. А он, Шарль, попался ему на удочку. На девиц, видите ли, захотелось поглядеть этому типчику!

Буасси весьма довольный развалился на стуле и повернулся лицом к эстраде. Две стареющие толстоватые бабенки, вертели бедрами, иногда попадая в такт музыки.

— Выпьем вина? — спросил Буасси.

Альбер, моргая, смотрел на дверь.

— Того субъекта я уже видел, — сообщил он Бришо.

— Какого?

— Вышибалу. В тренировочном зале у Ламана.

— Он тебя тоже видел?

— Не думаю. Он все время тренировался.

Шарль пожал плечами.

— В протоколе записано, что Фанфарон прежде, чем уйти, говорил со швейцаром.

— А спросили, о чем?

— Ответил, будто ни о чем. Просто так побеседовали.

— Танцовщиц кто‑нибудь опрашивал, не знают ли они дружка убитой девушки?

— Еще вчера вечером.

Альбер замолчал. Конечно, спрашивали. Он повернулся к эстраде. Вышли две новые танцовщицы, одна из них совсем приличная. Буасси отвернулся от сцены, ища глазами официанта.

— Зачем сюда таких кляч допускают? — сердито спросил он.

Альбер не ответил. Знал, что тот хочет его подначить. Буасси заказал шампанское. Одну бутылку. Бришо попросил коктейль мартини, Альбер кофе с виски по‑ирландски. Они глядели друг на друга и молчали. Буасси начинает развлекаться!

У девушек лишь вокруг бедер была повязана какая‑то веревочка, их тугие тела, стройные бедра, маленькие задики, задорные груди странным образом не казались сексуальными, когда они, расставив ноги, наклонялись, выгибались, трясли бедрами. Одна из них поймала взгляд Альбера и улыбнулась. Ее улыбка была не дружелюбной, а скорее насмешливой и пренебрежительной. Другая смотрела на субчиков, сидящих за стойкой бара, и временами кому‑то махала рукой. Альбер даже не потрудился посмотреть, кому именно.

Он видел перед собой, словно сидел здесь в тот вечер, Фанфарона у стойки бара. Он звезда, он король среди этих захудалых сутенеров, известный борец, его афишами заполнен город… все ему приятели. Он шутил, беседовал с вышибалой, с которым в тренировочном зале, возможно, и в разговор не вступил бы, но здесь иное дело, здесь при его известности просто подобает поговорить со швейцаром, спросить, как тот поживает, как у него идут дела. В тот вечер ему помахала рукой какая‑то девица. Конечно, его же знают…

Официант принес шампанское, с громким хлопком открыл бутылку. Все посмотрели на него и заулыбались, будто он невесть какой классный поступок совершил; снова улыбнулась и танцовщица, теперь дружелюбнее. У нее были короткие светло‑каштановые обрамляющие лицо волосы, похожие на подогнутую снизу каску. Альбер не мог больше думать. Они чокнулись. Буасси удовлетворенно вздохнул.

— Это я в тебе люблю, — сказал Шарль Бришо.

— Что ты сказал? — Альбер и не пытался скрыть подозрения в голосе.

— С тобой работа всегда идет по‑иному, чем следует.

— Ну… — Лелак не знал, что на это сказать.

— В фильмах жизнь сыщиков — сплошное волнение. В действительности — смертельная скука, не лучше, чем у чиновников. Только утомительнее и опаснее.

— Вот видишь! — вставил Буасси. Бришо махнул рукой.

— Опасность не приключение. Опасность в том, что ты можешь сдохнуть. Приключение… приключение.

Девушки, послав прощальные улыбки, исчезли, вышла новая пара — поразительно красивая девушка восточного типа и здоровенная блондинка.

Буасси смотрел на Бришо с интересом.

— А с Альбером работа — приключение? — спросил он.

— Нет. — Бришо изучал девушку‑азиатку. Альбер размышлял над тем, каково с ним работать. — С Лелаком ни приключений, ни скуки. С ним ходишь по барам, ресторанам, беседуешь с разными людьми, путешествуешь, идешь в кино, покупаешь книги, оклеиваешь обоями квартиру…

— И позволяешь себя избивать, — мрачно добавил Буасси. Он все еще не мог простить Альберу, что тот однажды прибыл с опозданием, потому что долго флиртовал по телефону с бразильской пташкой. Из‑за этого Буасси целую неделю продержали в больнице — так его избили, — а когда выпустили, бок продолжал болеть еще несколько месяцев.

— Другой сыщик, когда хочет поговорить со свидетелем, вызывает того на допрос, Альбер — сам его где‑то отыскивает, — безжалостно продолжал Бришо. — В таких местах, где другой ищет стукачей, Альбер Лелак присаживается, чтобы оглядеться.

Альбер не обращал на него внимания. Он встал, засунул руки в карманы и направился к двери. Гардеробщик вопросительно повернулся к нему. Альбер улыбнулся и пошел дальше. Швейцар стоял, привалясь спиной к двери и уставившись на стойку бара. Он не смотрел на Альбера, но, почувствовав, что тот идет, отодвинулся с дороги.

Альберу не хотелось его раздражать. Он остановился за шаг перед ним. Ждал, чтобы парень медленно поднял на него глаза и смерил взглядом. Он видел, что тот расслабил плечи и едва заметно изменил центр тяжести. Интересно, сколько людей привязывались к нему лишь ради того, чтобы себя испытать?

— Я видел тебя у Ламана на тренировке, не так ли? — спросил Альбер.

— Может быть. — Взгляд все еще недоверчивый, разве чуть подружелюбнее.

— Хороший тренер старик?

— Смотря для чего.

— Один приятель порекомендовал мне у него поразмяться.

— Борьбой занимаешься?

Альбер пожал плечами.

— Когда‑то было дело. Думаю, пора снова начать.

— Вместо бега трусцой?

— Наверное.

Оба ухмыльнулись.

— Скажи, не было здесь вчера трех типчиков?

— Здесь их больше было…

— Они очень кого‑то искали.

— Ну и что?

— Нашли меня.

Оба мерили друг друга взглядами. Альбер понимал, что швейцар не знает, куда его причислить. Сначала попробовал к тем, кто хочет завязать обычные приятельские отношения, потом к фараонам, затем к крутым парням, но ни на кого из них он не походил.

Появились посетители. Альбер дал им пройти и глянул на свой столик. Приятели смотрели на эстраду, казалось, внимания на него не обращали. На сцене вертели бедрами здоровенная девица и маленькая улыбчивая девушка. Альбер и сейчас попытался поймать ее взгляд. Безуспешно. Посетители прошли в зал, швейцар занял свой сторожевой пост, опершись спиной о дверь.

— Чего ты хочешь? — спросил он. Альбер все еще смотрел на девушку.

— Кого искали эти три типа?

— Не знаю, как его зовут.

— Но знаешь, кто он?

Швейцар заколебался.

— Я фараон, — сказал Альбер. Вышибала смотрел ему в глаза. — Не из той породы, что пристает к людям, не давая им покоя.

— Я думал, ты на самом деле борьбой занимаешься.

— Спасибо. Стараюсь.

— Не знаю, как его зовут, — повторил швейцар, однако теперь чувствовалось, что он не прекратит разговор. — Но физиономия того типа мне знакома. Он по ночам шастает по таким заведениям…

— Как он выглядит?