Борис Бабкин - Заплати жизнью
– Да плюнь ты на него! И я ему не нравлюсь, внука ему подавай. А я не хочу беременеть от другого, я тебя люблю. – Вера обняла мужа.
– Погоди… – Степан отстранился. – А почему ты сказала, что не хочешь…
– Мне твой отец предлагал переспать с ним.
– Что?! – Степан вскочил.
– Что слышал.
– Вот это да! – Степан растерянно уставился на жену.
– Вот я и говорю – пора тебе прибрать дело к рукам. Сам договорись с азиатами и сам продавай лес. Ведь ты знаешь, кто в доле с Семеном Игнатьевичем.
– Ты серьезно сказала про предложение отца? Если просто пыталась…
– Так ты мне не веришь? – Вера вскочила и бросилась из спальни.
– Вера! – Степан рванулся следом.
Она захлопнула дверь, повернула ключ и усмехнулась.
– Вера, милая, – заговорил Степан, – прости ради Бога! Ну прости ты меня, дурака. Прости, милая.
– Я немедленно уезжаю, – послышался ее плачущий голос.
– Верусик, родная моя, ну прости! Я сделаю все, что ты скажешь!
– Ты обидел меня. Как ты мог подумать, что я тебя обманываю? – Она пипеткой капнула в глаза какую-то жидкость. Из глаз полились обильные слезы. Она открыла дверь.
– Прости, милая! – Степан встал на колени. – Я сделаю все, чтобы ты меня простила. В конце концов ты права, я взрослый человек, мне пора стать самостоятельным. Но только я не знаю, как это осуществить.
«Боишься папаши, щенок, – вытерев слезы, подумала Ве-ра. – Но я от тебя не уйду. И Феликс даст мне все, что я захочу. Конечно, обманывать его я не стану, но получу гораздо больше, чем мы договорились».
– Ты простила меня? – спросил Степан.
– Я люблю тебя, – вздохнула Вера. – Но если ты еще раз обидишь меня подозрением, я…
– Клянусь, больше никогда!
– Значит, надо договариваться с азиатами. Лес есть, и мы сможем выгодно им его продать. А с твоим отцом они даже разговаривать не захотят.
– Но отец говорил, что они представляют интересы «Триады».
– Нам наплевать, чьи интересы они представляют. Главное, чтобы они начали с нами отношения. – «И разобрались с твоим папой, – подумала Вера. – И как только все перейдет к тебе, ты тоже сдохнешь, придурок. А я получу свое».
– Значит, ты простила меня? – спросил Степан.
– Я уже сказала, что да. – Вера обняла его. – Я люблю тебя, Степушка, и не смогу жить без тебя! – Она поцеловала его в губы. – И ничего нам не надо от отца, пусть подавится.
– Ну уж нет, – возразил Степан, – я все получу сам. Я убью его, и все-все станет нашим. Я все перепишу на тебя.
– Зачем, милый? Мы будем жить долго и счастливо. Возьмем малютку сына или дочку в детдоме.
– Да, конечно, – согласился Степан.
Москва
– Да он меня пугать вздумал?! – заорал Семен Игнатьевич. – Ментяра позорный! Гуся, видите ли, я заказал! Да мне этот Гусь шел и ехал! Я его…
– Успокойтесь, Семен Игнатьевич, – проговорил невысокий полный мужчина. – Я сегодня же напишу жалобу.
– Уж постарайся, ведь я могу поменять адвоката. Ну а если сильно обижусь, то и похоронить тебя могу.
– Значит, Запорожцу хана, – вздохнул плотный пожилой мужчина. – Молодец, Корней, устроил отморозка на пожизненное в гроб. – Он засмеялся. – К Корнею никаких претензий у братвы нет.
– А я уверен, – сказал майор милиции, – что Гуровский заказал Гусева. Все на это указывает. Гусева видели в кафе Буденного. И видели, как Гуровский выходил из машины Гусева, но он утверждает, что не встречался с Гусевым. Поэтому…
– Зинин, – перебил его полковник милиции, – где свидетели, которые дали эти показания? Точнее, где показания, подписанные свидетелями? Нет таких. Я понимаю, все боятся, но без показаний…
– Да понимаю я, что боятся они. И ничего с этим не поделаешь. Я постараюсь их уговорить. А если не удастся?
– Тогда, как говорится, на нет и суда нет. Наши вологодские коллеги быстро решили эту проблему, – усмехнулся он, – взяли мужика, который должен деньги Гусеву. И еще приписали ему убийство жены и дочери Гусева. Их убили на следующий день. Девчонке голову отрезали. Знаешь, не похоже это на заказ Буденного. Он хоть и сволочь, но девчонку не заказал бы. И еще – зачем ему понадобилось убирать Гусева, если ему что-то от него нужно? Не легче ли было взять Гусева и все узнать? А что касается твоих свидетелей, я им не верю. Может, ты мне скажешь, кто тебе сообщил, что Гусев был в кафе Буденного?
– Официантка, – помолчав, ответил Зинин. – И две женщины, соседки по даче Буденного.
– Ты им представился и показал фотографию Гусева. Во-первых, ты должен был предъявить несколько фотографий, минимум три. Во-вторых, не забывай, что соседи знают, кто такой Гуровский, и наверняка мечтают от него избавиться. И они отказались подписывать показания. Врали они, и официантка врала. Ты надави на нее и узнай, по чьей наводке она указала тебе на Буденного. С соседками все понятно. А вот с официанткой потолкуй. И готовься к объяснению в прокуратуре. Наверняка Левин напишет жалобу. Иосиф Давыдович классный адвокат, многих сволочей от справедливого наказания отмазал. Так что у тебя будут неприятности, Зинин.
– Кто это? – спросил Сяо.
– Палач, – ответил Ямато. – Если по-русски – убийца. Совет приговорил Буденного к смерти. Надеюсь, с его сыном договориться будет гораздо легче.
– Это первый приговор, который будет исполнен в России.
– Ошибаешься. Приговоров было пять. Исполнено, правда, четыре. Пятый сам умер.
– А ты откуда знаешь?
– Я уже восемь лет работаю по России.
Вологда
– Он спит, – сообщила Тулину по телефону Вера. – В общем, Степан готов к убийству отца. Но сначала не мешало бы узнать, имеется ли вообще завещание. Буденный грозился, что после его смерти все достанется детдомам.
– Я не думаю, что такое завещание есть, – сказал Тулин. – Как я понимаю, Буденный не собирается умирать. И очень надеется на продолжение рода. Позвони ему и сообщи о беременности. А результата он не узнает. Я разговаривал с Сахно, он сказал, что Буденный проживет от силы еще неделю.
– Я так и сделаю. Сейчас же позвоню ему.
– Стой! А если он знает?…
– Кроме меня, никто не в курсе, что Степка не может иметь детей. Я проверяла его у своих знакомых врачей, и они не знают, кто он такой.
– Тогда действуй, обрадуй Буденного перед смертью.
– Понятно? – спросил Сахно у худощавого парня.
– А чего тут непонятного? – усмехнулся тот. – Сделаем мы усатого. А то он приборзел, вроде своего тезки шашкой махать налево и направо стал. Но ты мне объясни вот что. С каких пор ты начал заказы принимать от вологодских? Себе в убыток получается. Чем заказчики рассчитываться намерены?
– Слушай, Худой, тебя это касаться не должно. Ты что-то в последнее время чересчур любопытным стал. А любопытные долго не живут.
– Да я, – испугался Худой, – просто для базара спросил. Мне чхать на…
– Буденный должен сдохнуть в течение недели, – перебил Сахно. – Ясно?
– Все сделаю.
– Не забудь исполнителей убрать.
– Что-то ты совсем перестал работать, – покачал головой Антон Тимофеевич. – Еще пара месяцев такого отношения к делу, и ты станешь банкротом. Не идет к тебе народ. И воевал ты хреново, и банкир из тебя никудышный.
– Воевал я неплохо, – возразил Виктор. – Ранен был, орден и две медали имею. Так что…
– Положим, орден и медали ты заработал как участник и за ранение, – перебил его дед. – А ранен был, потому что побежал.
– Хватит, дед. Ты постоянно мной недоволен. Ранение я получил, можно сказать, из-за тебя. Ты меня отправил в армию. Сначала запихнул в училище, а потом в Чечню. Я не солдат, дед, а ты все сделал, чтоб я понял, что такое армейская дисциплина, хотя прекрасно знал, что меня тошнит от всех этих приказов и команд. Я не знаю, как пять лет училища выдержал.
– Да потому что очень хотел банк получить. Вот что я тебе скажу, внук: знай я, как ты поступил с тем, кто тебя спас, я тебе не то что банк, гараж не доверил бы.
– Подожди, дед, а не ты ли мне твердил, что плевать на остальных, главное, мол, самому жить?…
– То в бизнесе. А в жизни…
– Жизнь – тот же бизнес. Твои слова: не имей друзей, от них одни убытки. Я живу по твоим заветам, дед. И спасибо за науку выживания. Я благодарен тебе и, надеюсь, у меня будет сын, которого я назову твоим именем. Впрочем, если будет дочь, тоже. Сын Антон, дочь Антонина.
– Погоди, – нахмурился Антон Тимофеевич. – Значит, я прадедом стану? Дожил все-таки…
– Выходит, так, осталось восемь месяцев.
– Дотяну. А свадьба когда? – спросил он, посмотрев на Лиду.
– Через неделю станем мужем и женой, – обняв ее, ответил Виктор.
– Устроим пир на весь мир! – Антон Тимофеевич вздохнул.
– Ты чего, дед? – спросил Виктор.
– Не дожили твои родители. И я думаю, сможешь ли ты богатым стать? Банк на грани…
– Все наладится, дед, вот увидишь. Я здесь не останусь. Если будешь прадедом, мы уедем в Питер. Не хочу я, чтобы мой ребенок здесь рос. Увезу я вас всех в Питер, а там раскрутиться сумею.
