Джеймс Чейз - Кэд

Она положила чек в сумочку и посмотрела на часы.

— Доктор Пинто сказал, что я не должна утомлять тебя. Не беспокойся, если я завтра не приду. Мне нужно будет выбрать машину. Приду, как только смогу.

— Секунду, Хуана. Ты говорила с Ренадо насчет Франко. Это ведь он организовал нападение, не так ли?

— Я не знаю, дорогой. Мне кажется, это мог быть кто угодно. После того, как эти снимки появились в журнале, в Мехико многие тобой недовольны.

— Но ты говорила с Ренадо?

— Нет, я забыла… — пробормотала она в легком замешательстве. — Но пойми, это мог быть кто угодно. Адье, амиго. Поскорей выздоравливай, мне тебя не хватает.

Она нагнулась, поцеловала его и ушла.

Ее посещение огорчило Кэда, да и доктор был недоволен.

— Больше никаких посещений. Вы должны отдохнуть хотя бы несколько дней, — сказал он. — Нет, не спорьте, это необходимо для вашего же блага. А сейчас вам дадут снотворное. Вы должны как следует выспаться.

— Позвоните моей жене, — сказал Кэд. — Я не хочу, чтобы она узнала о вашем решении, лишь когда придет в госпиталь.

В ожидании сна Кэд вспоминал разговор с Хуаной. Когда он выйдет из госпиталя, то окажется перед серьезной финансовой проблемой. Он немного пожалел, что подписал чек, не проставляя суммы, но все же надеялся, что Хуана не истратит все деньги. Кэд подумал, что еще не оплатил часы. И гараж. Придется заплатить его владельцу. Кэд внезапно понял, что слишком злоупотреблял беззаботной жизнью, и когда снотворное начало действовать, с облегчением провалился в сон.

Прошла неделя.

Кэд чувствовал себя неплохо. Голова больше не болела, силы постепенно возвращались. Каждый день к нему в комнату приносили цветы с карточкой, на которой неуверенной рукой было написано: «С любовью, Хуана». Кэд впервые видел ее почерк. На восьмой день он спросил доктора Пинто, нельзя ли пустить к нему Хуану.

— Пока еще нет, — покачал головой молодой врач. — Посещение вашей жены может плохо подействовать на вас. У нее могут быть свои заботы, и вам еще рано разделять их с ней. Будьте терпеливы. Через восемь дней ваша рана окончательно заживет, и тогда сами удивитесь, как быстро пойдете на поправку. Но малейшее волнение может приковать вас к постели еще на месяц.

— Скажите ей это, хорошо? — попросил Кэд.

Доктор Пинто отвел взгляд.

— Я скажу ей, — пообещал он.

К концу второй недели Кэд уже мог сидеть у окна. Он чувствовал себя заметно окрепшим, хотя голова иногда еще болела. В одно из ежедневных посещений доктора Пинто Кэд сказал, что уже может встретиться с женой.

— Да, — согласился врач. — Я полагаю, теперь вы вне опасности. Я позвоню ей. Хотите, чтобы она пришла завтра?

— Нет, — возразил Кэд, — сегодня. Я слишком долго ждал этого. И потом, почему в этой палате нет телефона? Я что, нахожусь в тюрьме?

Пинто пожал плечами.

— Мистер Кэд, было бы опрометчиво ставить здесь телефон. Мы лечим людей, а больные, как правило, не имеют необходимости пользоваться телефоном.

— Сколько вы еще собираетесь держать меня здесь?

— Еще дней восемь.

— Это мне слишком дорого стоит, — сказал Кэд, нахмурившись. — Я чувствую себя хорошо. Мне необходимо приниматься за работу, доктор.

— Через восемь дней. Может быть, даже раньше. Я вам обещаю.

Кэд взял маленькую карточку, которая каждый день сопровождала букеты Хуаны. Таких карточек накопилось уже пятнадцать. Кэд сморщился.

— Передайте моей жене, чтобы она перестала присылать мне цветы. Это для нас непозволительная роскошь.

Доктор Пинто посмотрел в другую сторону. После минутной паузы он сказал:

— Мне нужно идти. Увидимся завтра.

Кэд до двери проводил его взглядом и внезапно почувствовал какую-то неловкость. Врач явно что-то скрывал. Или, может быть, ему просто нездоровилось?

Посещения в госпитале начинались в три часа дня. Кэд, сидя у открытого окна, ждал, поглядывая на часы. С секунды на секунду войдет Хуана, и они снова будут вместе. С ней ему не были страшны ни долги, ни будущее. Просто сначала им придется быть благоразумнее. Но какое все это имеет значение по сравнению с их любовью. Главное, они будут вместе!

В дверь постучали.

— Входи, дорогая, — сказал Кэд с бьющимся сердцем.

Дверь открылась, и на пороге возник Адольфо Крил. Он выглядел еще более жалким, чем обычно. На костюме появились новые пятна, и жирное лицо лоснилось от пота. Он избегал смотреть на Кэда.

— Адольфо? — удивился Кэд. — Я вас не ждал. Почему вы пришли?

Крил, наконец, посмотрел на него грустными, влажными глазами. Он раскрыл рот, но не мог вымолвить ни слова.

— Я жду Хуану, — с некоторым нетерпением сказал Кэд. — Вы не могли бы прийти завтра?

— Она не придет, сеньор Кэд, — тихо ответил Крил.

Кэд весь сжался.

— Она больна?

Крил покачал головой.

— Тогда в чем же дело? Да не стойте же как истукан! Почему она не придет?

— Ее здесь нет.

— Как это нет? Вот цветы, она прислала их мне сегодня утром.

Крил пристально рассматривал свои пыльные ботинки.

— Она в Испании, сеньор.

— Вы с ума сошли? Что ей могло понадобиться в Испании?

— В Мадриде открылся сезон боя быков.

Кэд старался оставаться спокойным, но кровь все сильней стучала у него в висках.

— Сезон боя быков? Но при чем здесь Хуана? Объясните мне, Адольфо. Она что, бросила меня?

Крил, мучаясь, опустил голову.

Кэд схватил пятнадцать карточек, на которых было написано: «С любовью, Хуана» и потряс ими в воздухе.

— Вы или сошли с ума, или лжете! Я вам говорю, она посылала мне цветы еще сегодня утром!

— Нет, сеньор… Это не она. Это я… Мне очень стыдно, что пришлось обманывать вас, но врач сказал, что вы не перенесете правду.

— Вы?

— Да, сеньор. Я хотел, чтобы вы поправились. Это я писал на карточках.

— Но ведь их пятнадцать, — и голос его задрожал. — Когда же она уехала?

— На следующий день после того посещения, сеньор.

Кэд закрыл глаза.

«Она приходила за деньгами», — подумал он. — Продолжайте, Адольфо. Ведь есть и что-то еще, не так ли? С кем она уехала в Испанию?

Он уже знал ответ. Все стало ярко и четко, как материализовавшийся кошмар.

— С Педро Диасом, — ответил Крил.

Кэд медленно сжал кулаки:

— Спасибо, Адольфо. А теперь оставьте меня одного.

Крил хотел еще что-то сказать, но его глаза наполнились слезами, и он вышел, притворив за собой дверь.

Через полчаса Кэда зашел навестить Хозе Пинто. Он нашел больного уже одетым. Кэд, бледный, с пустыми глазами, казалось, не замечал врача.

— Что это значит? — сухо спросил Пинто. — Вы еще нездоровы. Немедленно ложитесь в постель.

— Оставьте меня в покое, — сказал Кэд, — я ухожу. Хотите, чтобы я подписал вам обязательство?

— Мистер Кэд, я знаю, что произошло, и я по-настоящему огорчен. Но все же надо быть благоразумным. Вы не можете покинуть госпиталь.

— Оставьте ваше огорчение при себе, — сказал Кэд. — Я говорю, что ухожу. Вам будет уплачено. Пошлите счет моему агенту, а сейчас оставьте меня в покое.

Пинто понял, что слова не подействуют на больного, но все же произнес:

— Вы очень рискуете, мистер Кэд, и я, конечно, не могу вам помешать. Я прошу только повременить немного, чтобы я приготовил бумаги, которые вы должны подписать.

— Даю вам четверть часа, —сказал Кэд, садясь на кровать. — И ни минуты больше.

Через двадцать минут, подписав необходимые бумаги, он неуверенно вышел из госпиталя. К нему подошел поджидавший неподалеку Крил:

— Машина тут, сеньор. Куда вы хотите ехать?

Кэд чувствовал, что выглядит кошмарно: его бритая голова, перевязанное лицо и блуждающий взгляд привлекали внимание прохожих.

— Оставьте меня, Крил, — сказал он. — Я сам могу ходить. Вы теряете время, у меня больше нет денег платить вам.

— Я спросил, куда вы хотите ехать, амиго, — тихо повторил Крил.

Кэд остановился, посмотрел на толстого человека и положил руку ему на плечо:

— Простите меня, Адольфо. Я сам не знаю, что говорю. Отвезите меня домой, хорошо?

По дороге они не сказали ни слова. Машина остановилась перед домом, и Кэд неподвижно сидел несколько секунд. Потом он сделал усилие и открыл дверцу. Крил некоторое время ждал в саду в надежде, что его позовут, но не дождавшись, тоже вошел в дом.

Он нашел Кэда, сидящим в гостиной. В руке у того был наполовину пустой стакан текилы. Фотограф указал Крилу на кресло той рукой, в которой был зажат стакан, и при этом пролил несколько капель на пол. Потом он кивнул на стол.

— Что это там за карточки, Адольфо?

Крил бросил беглый взгляд на стол.

— Это карточки городского кредита, сеньор.

Кэд удобнее устроился в кресле и устремил глаза к потолку.

— Им, наверное, были очень нужны деньги. Они все продали, даже мои фотопринадлежности…

Крил сел и сложил все квитанции в большой конверт.

— Сколько? — спросил Кэд.