Ричард Пратер - Четверо со «Сринагара»
— Эти типы, — сказал я, — поджидали меня здесь, когда я вернулся домой. А тот, которого я сейчас стукнул, пытался проткнуть меня вот этой игрушкой…
Но я ошибался. Она едва слушала меня. Лицо ее искривилось гримасой горя и отчаяния.
— Шелл… — проговорила она со слезами в голосе, не в силах подавить рыдания. — Шелл, они убили его. Это было ужасно… Они убили его!
— Убили? Кого убили?
— Крейга… Они убили его! Я была там в это время… Это было ужасно, ужасно, ужасно! — Голос ее постепенно повышался, достигая пределов истерики.
Я положил руки ей на плечи.
— Спокойно! Крейга Велдена? Вашего… Вашего брата?
— Да… Я… — сначала она не могла закончить фразы, но потом усилием воли взяла себя в руки. — Вы помните, я должна была встретиться с вами на «Сринагаре»?
— Да. Я приходил в седьмую каюту.
— Мне очень жаль, Шелл, но… я ждала вас, когда Крейг пришел и сказал, что мы должны немедленно уехать.
— Он был на яхте?
— Да. Мы приехали вместе с ним… Он сказал, что нельзя терять ни минуты, надо уезжать немедленно. Я знала, что смогу потом извиниться перед вами и все объяснить. Мы поехали к Крейгу в Лос-Анджелес. Он сказал, что хочет дать мне какие-то бумаги. Сказал, что может доверять только мне, но и словом не обмолвился, что было в бумагах. И он был ужасно взволнован. В его комнате за картиной имелся сейф. Он вынул оттуда какие-то папки и не успел даже сказать мне, что с ними делать, когда к дому подъехала машина…
Она замолкла, вытирая глаза рукой. И теперь я понял, почему эти глаза показались мне темнее и больше, когда она стояла на пороге моей комнаты. Черная краска с ресниц, смытая слезами, обвела ее веки траурной каймой…
Эллен тяжело, прерывисто вздохнула и продолжала:
— Крейг побелел, как бумага, и сказал, чтобы я шла в спальню и спряталась там. Едва я успела это сделать, как вошли двое мужчин, я думаю, что их было двое: я слышала два голоса, но не видела никого. Один из них сказал: «У нас есть для вас новость, Велден». И затем… о, я не могу!..
Она замолкла, закрыв лицо руками и наклонившись вперед. Сдавленные рыдания вырывались из ее груди.
Спустя некоторое время она отняла руки от лица и продолжала, не дожидаясь подсказок с моей стороны:
— Они выстрелили три раза… я слышала, как Крейг упал. Потом тишина и такой звук… О, боже!.. Как будто он схватился за стол и стал сползать по нему, царапая доску пуговицами пиджака, потом шум падения… Я окаменела. Я даже не сообразила, что произошло… Затем голос — уже другой — сказал: «Забирай барахло и осмотри сейф. Да побыстрее!» Вот и все. Больше они ничего не говорили. Просто мужские шаги, потом хлопнула дверь. Я слышала, как отъехала машина.
Она долго сидела молча, прежде чем собраться с силами и продолжить:
— Я стояла неподвижно. Не более нескольких секунд, но они показались мне вечностью. Когда я вошла в комнату, Крейг лежал на спине позади стола. Кровь была у него на груди, на лице…
Она конвульсивно вздохнула, затем продолжала тусклым бесцветным голосом:
— Что ж, он был уже мертв… Сейф был открыт, пустой, все бумаги со стола исчезли. Я потрогала его только один раз и убежала… Мы ездили в Бальбоа и обратно на моей машине. Я села в нее и приехала прямо сюда…
В комнате воцарилась мертвая тишина, которую я не решался нарушить. Наконец я почувствовал, что должен что-то сказать:
— Мне ясно только одно, — сказал я. — Эти люди думали, что он был один. Вы имеете хоть какое-нибудь представление о том, кто бы это мог быть?
Она покачала головой.
— Что мне делать, Шелл? Вы должны помочь мне. Я не знаю, что мне делать, я вся… вся разбита и… едва сознаю, где я и что со мной…
— Если у вас есть хоть малейшее представление о причинах всего этого, о том, что происходит, скажите мне сейчас же.
— Но ведь я абсолютно ничего не знаю! Я рассказала вам почти все, за исключением кое-каких мелочей…
Я раздумывал над двумя обстоятельствами, кроме смерти Велдена. Первое: Эллен была в доме во время убийства ее брата. Это означало, что она сама попадет в переплет, если бандиты об этом узнают. И второе: двое «рыцарей плаща и кинжала», поджидавшие меня в моей комнате. Слишком много для одной ночи, чтобы быть простым совпадением!
Я сказал ей об этом и предложил:
— Начните все сначала. Когда вы впервые начали беспокоиться, почему вы наняли меня и почему сразу приехали именно сюда?
Она добавила очень немного к тому, что я уже знал. В течение последнего месяца или около того ее брат становился все более раздражительным, издерганным, был чем-то обеспокоен. Несколько раз он намекал ей, что если он будет убит, случайно, как он говорил, то она должна передать все содержимое сейфа окружному прокурору Лос-Анджелеса. Он больше ничего не объяснял, только умолял ее непременно сделать это для него. Эллен согласилась. Сегодня, впрочем, теперь уже вчера, он предложил ей принять вместе с ним участие в приеме на «Сринагаре». Она опять-таки не знала, чем это было вызвано. Он вел себя так странно, был так расстроен и встревожен, что Эллен позвонила мне и попросила встретиться с ней на «Сринагаре».
— Да, — сказал я. — Похоже, что это по моей части. И вдобавок эта история с бумагами и прокурором… А мог Крейг быть замешанным во что-нибудь нелегальное?
— Я даже мысли не допускаю, чтобы он мог заниматься чем-нибудь подобным! Впрочем… видите ли, он всю жизнь был очень азартным и любил рисковать. Обычная работа, спокойное дело с небольшим, но верным доходом, были не для него. Он любил всякие рискованные аферы, сулившие большие доходы, но балансировавшие на грани провала, и почти всегда проигрывал. Пару раз ему удавалось кое-чего добиться, но он быстро проматывал все, прежде чем начать новое дело. Правда, в последнее время у него, кажется, водились деньги… — Она сделала паузу. — Ну, я не знаю, чем это объяснить, просто у него были деньги. Он купил новую машину, шикарно одевался, несколько раз ездил играть в Лас-Вегас. Но он никогда не говорил мне, как он живет и чем зарабатывает. Просто намекал, что провернул пару выгодных дел… — Она прикусила губу. — Вот и все, Шелл.
Было еще несколько вопросов, которые я хотел задать Эллен, но она, казалось, готова была вот-вот лишиться сознания. Она оседала на диване, откинувшись на его мягкую спинку, закрыв глаза, совершенно обессиленная. Уставшим голосом она спросила:
— Нельзя ли мне где-нибудь умыться? Я, наверное, ужасно выгляжу…
— Вы выглядите превосходно! — вырвалось у меня.
И это была правда. Краска с ресниц стерлась и расплылась под глазами. Густые темно-каштановые волосы рассыпались в беспорядке, лицо бледное и измученное… Но, несмотря на это, она была прелестна даже сейчас в своем безвыходном положении, вызывая во мне непреодолимое желание спрятать ее в своих объятиях, пригреть, успокоить и укрыть от этого жестокого и страшного мира.
Я поднялся.
— Пойдемте, я покажу вам. Только осторожно, Эллен, не наступите на человека…
Ее улыбка была робкой и нерешительной, но это уже было утешением. Она встала, глядя на меня, затем снова прикусила губу:
— Я… я, наверное, требую от вас слишком многого… Мы едва знакомы, и, может быть, вы теперь не захотите вмешиваться во все это… После того, что произошло… И вот эти люди…
— Хватит! Я уже замешан в это по самые уши, так что нечего об этом толковать. Кроме того, — я посмотрел на бесчувственных бандитов, распростертых на полу, — сдается мне, что ваши заботы являются одновременно и моими. И это, клянусь вам, меня вполне устраивает!
Я не знаю, что на нее повлияло. Она слишком долго сдерживала слезы, изо всех сил старалась не потерять контроль над собой, заставила себя сесть за руль, примчаться сюда и рассказать эту ужасную историю… А теперь после всех этих мытарств, почувствовав тепло и поддержку, не выдержала…
Огромные черные глаза ее переполнились слезами, которые постепенно, капля за каплей, стали переливаться через край. Затем они потекли небольшой струйкой, потом ручейком и наконец превратились в настоящий поток! Она бросилась мне на грудь, рыдая и дрожа всем телом, пряча лицо у меня на плече и размазывая краску и помаду по белым отворотам моего пиджака.
Я легонько обнял ее и прижал к себе. Все было нормально и естественно. Я должен был ее поддержать и успокоить. Но даже сейчас я ловил себя на том, что мне приятно держать в объятиях ее сотрясающееся в рыданиях тело, ощущать ее лицо у себя на плече, ее волосы, касающиеся моей щеки, вдыхать тонкий аромат ее духов, чувствовать ее большую мягкую грудь, прижимающуюся к моей груди, и теплое податливое тело под моей рукой… Может быть сейчас, спустя несколько минут после жестокого и хладнокровного убийства ее брата, здесь, в комнате, где на полу все еще валялись распростертые тела двух убийц, мне следовало думать только о ее и своих заботах. Но вперемешку с этими мыслями я не мог не думать о том, как было бы приятно сжимать в своих объятиях Эллен вот так, как сейчас, если бы не было ни забот, ни тревог, ни опасностей, ничего, кроме нас двоих…
