Ричард Старк - Сражение
Он был по годам стар, но до сегодняшнего дня никогда этого не чувствовал и не осознавал себя слабым, беспомощным или обреченным. Никогда — до нынешнего момента.
— Вы не сделаете этого, — сказал он с ненавистью, услышав новую интонацию своего голоса. Он никогда не был раздражительным.
— Идите в контору. Живо! — приказал один из них.
Он послушался. Шел медленно, с поднятыми руками. Двое следовали за ним, подталкивая его. Третий остался у машины и ворот.
— В это время года здесь нет денег, — сказал Снайдер, но они молчали.
Дверь в контору оказалась прикрытой, но замок был сломан.
— Посмотрите на это, — сказал он. — Ваша работа? Зачем?
Один из них посветил фонариком на дырку в двери.
— Думаешь, он еще там? — спросил другой.
— Есть один способ узнать, — ответил первый и подтолкнул Снайдера. — Открой дверь, старик, — приказал он. — Войди и зажги свет. Но не делай резких движений и не поворачивайся.
Снайдер послушался. Вошел в контору, включил свет и сразу увидел, что кто-то там побывал. Кофейная чашка стоит на полу, открытая карта парка лежит на столе, а стул придвинут к окну. Они подождали несколько секунд, затем тоже вошли.
— Садись, — велел один из них, и он сел. — Убери руки за спину. — И он убрал руки за спину.
Они грубо и туго привязали его к стулу. Затем клейкой лентой залепили рот. Один из них прошел в туалет, вернулся с двумя небольшими шариками скомканной туалетной бумаги и засунул их Снайдеру в уши, а другой наклеил поверх них ту же ленту. Он подчинился всему, но когда увидел, что хотят заклеить глаза, попытался сопротивляться, откинувшись назад, мотая головой вперед и назад. Это было совсем другое дело, намного худшее, пугающее. Но они сделали это. Один из них держал его голову, другой заклеил глаза, и он оказался в темноте и тишине. Не мог ни видеть и ни слышать их. Стал совершенно беспомощным, но мозг работал напряженно, стараясь догадаться, что они делают. Опираясь ногами о пол, чувствовал вибрацию. Люди ходили по конторе, что-то там делая, но не трогали его.
Ему казалось, что он отдаленно слышит их. Через закрытые веки и толщину ленты проник темно-красный с оранжевым отливом свет. Значит, включили электричество. Огонь? Он вдруг подумал об огне и ужаснулся при мысли: что, если сожгут контору вместе с ним? Он не знал, по какой причине кто-либо может сотворить нечто подобное, и не было разумных оснований так думать, но раз эта мысль пришла ему в голову и он утвердился в ней, сердце заколотилось от ужаса и он задвигался на стуле, пытаясь убежать.
На плечо легла чья-то рука и задержалась там, сжимая не сильно и не причиняя боли. Просто крепко сжала плечо, в некотором смысле ободряюще. Снайдер успокоился, и рука, похлопав по плечу, исчезла. После этого ему стало легче.
Через минуту вибрация пола прекратилась, и красно-оранжевый отсвет почернел. Появилось ощущение, что дверь закрыли. Он был один. Знал, что остался один.
Глава 9
Келайто стоя смотрел из окна на “Остров развлечений”. Он видел, как Чейка, Эбаданди и Палсон пересекли улицу и окружили старика. Один из них подал рукой сигнал отбоя.
— Хорошо. Пойдем туда, — предложил Келайто, открывая дверь.
— Да, — сказал Бенниджио и шагнул вслед за ним.
Келайто был рад наконец выбраться из комнаты, где проторчал шесть часов, ничего не делая. Для него это слишком долго. Выйдя на улицу, вдохнул холодный ночной воздух и подождал, пока Бенниджио снова осторожно закрыл дверь и запер ее.
— Завтра, — сказал Келайто, — нужно будет послать кого-нибудь убрать оставшуюся после нас грязь.
— Ладно, Кел, — согласился Бенниджио. — Я запомню.
— Хорошо.
Когда стали переходить через дорогу, за спиной зазвонил телефон.
— Господи, — тихо сказал Келайто, — неужели Лозини передумал? Скорее всего, О'Хара становится все более нетерпеливым. — И приказал: — Пойди туда и проследи, чтобы не слишком напугали старика. Пусть сделают все, как надо.
— Хорошо, Кел.
— Закрой ворота, но не запирай. Я скоро приду.
— Хорошо.
Келайто вернулся к “линкольну”, сел на заднее сиденье, взял телефон и приложил трубку к уху.
— Алло?
— Это О'Хара. Мы все еще у заграждения. Что нам делать с ночным сторожем?
— Мы уже все сделали, — сказал Келайто и рассказал о новом плане.
— Вы хотите сказать, что пойдете в парк? — спросил О'Хара.
— Да. Поэтому сюда больше не звони — отвечать будет некому.
— Но вы не будете ничего делать? Только войдете и останетесь у ворот, пока мы не приедем?
— Я уже сказал. Сколько еще там проваландаетесь?
— Господи, наверное, недолго, Келайто. Клянусь, что скоро. Не мы одни возмущаемся, все остальные тоже недовольны. К этому времени ни один заслон на дороге так никого и не поймал.
— Даже если б и было кого ловить.
— Даже если так, — согласился О'Хара. — Говорят, нас задержат до полуночи, но это просто глупо.
Еще два часа.
— Посмотри, не сможешь ли приехать скорее? — спросил Келайто.
— Постараюсь.
— Хорошо. Когда придешь, зажги у ворот фары. Будем знать, что это ты.
— Сделаю.
Положив трубку и перейдя через дорогу, где у ворот сторожил Палсон, Келайто вышел в парк, и Палсон указал на освещенный дверной проем, где были остальные. Войдя в контору, Келайто увидел, что сторож хорошо связан, но дергается резко, как рыба на удочке. Посмотрел на него, затем на Бенниджио.
— Я велел тебе проследить, чтобы он не очень испугался.
— Ему никто ничего плохого не сделал, Кел, — оправдался Бенниджио. — Старик вел себя тихо, затем начал так вот подпрыгивать на стуле.
— Мы не хотим, чтобы он умер от сердечного приступа, — сказал Келайто и подошел к связанному, положив руку на плечо. Постоял рядом, чувствуя, как старческие мускулы напряглись под его рукой. Постепенно старик успокоился.
— Наш парень побывал здесь и взломал дверь, — сказал Бенниджио.
— Контору обыскали?
— Здесь ничего нет, мистер Келайто, — доложил Тони Чейка. — Он не оставил следов. Он показал старый “Кольт-44” с длинным стволом. — Это мы нашли у старика, — сказал он. — Он вам нужен?
Келайто хотел было отказаться, но остановился, подумав, что он здесь единственный, кто не вооружен. При обычных обстоятельствах даже лучше быть безоружным, именно поэтому он брал с собой Бенниджио всюду, куда бы ни шел. Но это случай особый.
— По правде говоря, да, — сказал он. Взял у Чейки револьвер и сунул его в карман пальто. Затем снял руку с плеча старика. — Мы пойдем к воротам и будем ждать там, — сказал он.
— Хорошо.
Они выключили свет. Вышли, закрыли дверь и вернулись туда, где еще светились фары “фольксвагена”. Келайто приказал Эбаданди выключить фары, что тот и сделал, после чего на них опустилась темнота. День был облачным, а теперь наступила облачная беззвездная и безлунная ночь. За воротами на улице Брауэр на большом расстоянии друг от друга горели фонари, один из них отбрасывал отсвет на ворота, достаточный для того, чтобы выделить предметы в темноте, но не более.
— Что теперь, Кел? — спросил Бенниджио.
— Теперь нужно опять ждать, — сказал Келайто. — Будем стоять на улице и ждать.
Глава 10
В десять пятьдесят О'Хара, согнувшись над рулевым колесом патрульной машины, мчался по улице Брауэр в сторону “Острова развлечений”. Он не посмел включить сирену, так как она могла привлечь другую патрульную машину, но в столь поздний час движение было небольшим и встречные уступали дорогу полицейской машине независимо от того, включена сирена или нет. Он вернулся к заграждению на дороге десять минут назад, в последний раз позвонив Келайто из будки у ближайшей закрытой бензоколонки, и обнаружил, что потерял драгоценные пять минут, ибо их отпустили ровно в десять. Данстен сообщил эту новость с вытянувшимся лицом, будто жаждал продежурить у заграждения всю ночь.
Возможно, так и было. Данстен трус, О'Хара знал это, и боится дела с ограблением бронированного автомобиля. Тогда, днем, он возражать не пытался, но и не горел желанием включиться в дело. По мере того как шел час за часом, а они все еще вынуждены были оставаться у заграждения, построенного, чтобы поймать плод воображения напарника, он не выказывал ни нетерпения, ни разочарования. О'Хара знал, что Данстен не испытывает того же, что и он, и это в некотором отношении может вынудить его, старшего патрульного, переживать за них обоих, что может даже повредить делу. Но теперь нервозность прошла, а с нетерпением и волнением они почти справились. И наконец-то ехали к “Острову развлечений”, а Келайто ждал его у ворот и не пошел сам за деньгами.
О'Хара понимал, что Келайто выгоднее поделиться с ним и Данстеном. Это создавало ему защиту впоследствии и обеспечивало безопасность, когда они пойдут брать того парня. Понимал и верил, но в то же самое время помнил, что Келайто громила, а таким доверять нельзя. К тому же семьдесят три тысячи баксов — большие деньги, а такие счастливые случаи, как этот, не проходят гладко, и громила легко может все испортить, заграбастав все деньги и вычеркнув его, О'Хару. Этого не может, не должно случиться, но опасения оставались, и подавить их он не мог. Тем более, что когда попытался подумать, как поступил бы, если бы это в действительности произошло, то понял: ничегошеньки не сможет с ним сделать, ровным счетом ничего. Донести на Келайто? Но как можно это сделать, не бросив тень на себя? Или пожаловаться боссу Келайто, Лозини? И этого нельзя. Пожаловаться одному громиле на другого громилу? Даже представить такое невозможно. Да и не обязательно. Они наконец снялись с дежурства, а Келайто там, у “Острова развлечений”, как и парень с деньгами, и все еще только предстоит совершить.
