Росс Макдональд - Другая сторона доллара
— Мое и моей жены. Меня оно устраивает.
— Приятное место, — сказал я, хотя ничего приятного здесь не было. Старый официант, казалось, стоя спал, прислонившись к стене.
— Вы никогда не бывали здесь раньше, я не помню вашего лица, — сказал он, готовя мне выпивку.
— Я из Голливуда. Слышал, что у вас небольшой, но очень приятный джаз.
— Да.
— Сегодня они играют?
— Они играют только по субботам и по пятницам вечерами. Выручки от торговли в обычные дни не хватает, чтобы их содержать.
— А воскресные закрытые представления, они что, еще продолжаются?
— Да. Вчера было. Ребята в прекрасной форме. Жаль, вы пропустили их.
Мой виски проскользнул ко мне по стойке.
— У вас музыкальный бизнес?
— Я время от времени открываю музыкантов. У меня контора на Стрип.
— Сэм захотел бы переговорить с вами. Он руководитель.
— А где бы я смог повидать его?
— У меня где-то есть его адрес. Минутку, пожалуйста.
Двое молодых парней в рабочей одежде и дождевых плащах заняли место в дальнем конце бара. Видимо, торговцы. Они заговорили о миллионной сделке на недвижимость. Им, судя по всему, доставлял удовольствие этот разговор, хотя сами они отношения к сделке не имели.
Не дожидаясь заказа, официант поставил перед ними по маленькой порции виски.
Вошла прекрасно сложенная молодая женщина и с трудом освободилась от прозрачного плаща, который скинула у стойки. На шее у нее висело столько драгоценностей, словно она была местной принцессой.
Бармен строго взглянул на нее.
— Опаздываешь, Я не могу работать без женщин.
— Прости, Тони. Рашель опять задержалась.
— Найми другую сиделку для ребенка.
— Но она так ласкова с детьми! Ты бы ведь не хотел, чтобы его кормил кто-нибудь другой.
— Сейчас не время говорить об этом. Ты знаешь, где тебе надлежит быть!
— Да, мистер Наполеон.
Насмешливо качнув бедрами, она заняла пост у двери. Начали появляться посетители, главным образом молодежь. Выглядели все довольно респектабельно. «Принцесса», позванивая драгоценностями, почтительно сопровождала их к столикам.
Ее муж наконец-то вспомнил обо мне:
— Вот адрес Сэма Джексона. У него нет телефона, но это недалеко отсюда.
Он подал мне листок из записной книжки с надписью: «Мимоза, 169, кв. 2».
Это был дом старинной постройки, с пышным викторианским орнаментом на фасаде, наполовину осыпавшимся от времени. Тяжелая резная дверь была широко открыта, и я вошел в коридор, ощутив под ногами покоробившийся паркет. На двери справа висела вырезанная из жести цифра "2". Когда я постучал, двойка задребезжала.
Выглянул желтолицый человек в рубашке с короткими рукавами.
— Вам кого?
— Сэма Джексона.
— Это я. — По-видимому, его удивило, что он мог кому-то понадобиться. — Насчет работы? — Он задал этот вопрос с полной безнадежностью, заранее предполагая отрицательный ответ.
— Нет, у меня к вам несколько вопросов, мистер Джексон.
Он отметил слово «мистер» и наклонил голову в знак признательности.
— Хорошо.
— Разрешите мне войти. Я частный детектив, мое имя Лью Арчер.
— Не хотелось бы, у меня беспорядок. Жена целый день на работе... Ну, входите.
Квартира его состояла из одной большой комнаты, которая, наверное, раньше была гостиной этого дома. Она еще сохранила великолепные пропорции, но очень высокий потолок потрескался и был в водяных разводах, на окнах висели дырявые занавески. Разнокалиберная мебель стояла в беспорядке на голом деревянном полу. Маленький телевизор на столике у кровати с дежурным оживлением болтал о происшествиях дня.
Джексон выключил его, взял из крышки кофейника на столе дымящуюся сигарету и сел на край кровати, молча ожидая, что я скажу. Я отметил, что марихуаны в сигарете не было, и сказал, что ищу Тома Хиллмана. Он бросил на меня взгляд, в котором промелькнул страх, раздавил окурок сигареты и опустил его в карман рубашки.
— Я не знал, что он исчез.
— Тем не менее это так.
— Очень плохо. Почему вы решили, что он здесь? — Он осмотрел комнату так, будто видел ее в первый раз. — Мистер Хиллман послал вас?
— Нет.
Он не поверил.
— Просто удивляюсь. Мистер Хиллман на моей стороне.
— Почему?
— Мне нравился его мальчик, — сказал он осторожно.
— За что?
— Сам по себе. — Он сложил руки на коленях. — Я услышал, как он бренчал на пианино в клубе на пляже. Это было прошлой весной. Я тоже немного бренчал. Пианино не мой инструмент, но его заинтересовали несколько аккордов, которые я ему показал. Это сослужило мне плохую службу.
— Вам?
— Мистер Хиллман позаботился об этом. Он уволил меня из клуба — не хотел, чтобы его чистенький мальчик общался с такими, как я... Если вас послал не мистер Хиллман, тогда кто?
— Доктор Спонти.
Я думал, что это имя ему ни о чем не скажет, но он испугался.
— Спонти?.. Вы имеете в виду... — Он замолчал.
— Продолжайте, мистер Джексон, скажите, кого я имею в виду?
Он был в полном смятении и как-то неожиданно стал выглядеть старше. Голос его осип.
— Мне не следует ничего знать о нем, мистер.
Он растянул рот в идиотской улыбке, обнаружив отсутствующие зубы.
— Думаю, вы хорошо понимаете, что я намерен сидеть здесь до тех пор, пока вы не расскажете мне того, что знаете.
— Это ваше право, — сказал он, хотя такого права у меня не было.
— Вы знаете доктора Спонти?
— Слышал это имя, — ответил Джексон.
— Вы видели Тома Хиллмана в течение двух последних дней?
Он покачал головой, но неуверенно.
— Где вы слышали имя Спонти?
— От моей родственницы. Она раньше работала в школе. Я уверен, что это и меня делает соучастником, — добавил он с иронией.
— Соучастником чего?
— Какого-то преступления. Мне вовсе ни к чему даже знать, что случилось...
— Такой разговор нам ничего не даст.
— А чего вы ждете? Ведь что бы я ни сказал, все свидетельствует против меня, да?
— Вы говорите как человек, имеющий отношение к случившемуся.
— У меня хватает других забот. Но мне жалко, что Томми Хиллман исчез.
— Он нравился вам?
— Мы понимали друг друга.
— Мне хотелось бы, чтобы вы мне больше о нем рассказали. Именно за этим я к вам пришел.
Мои слова прозвучали немного фальшиво. Я подозревал Джексона, и он знал об этом. Он был наблюдателен и умел слушать.
— Я думаю совсем о другом, — сказал он. — Думаю, что, найдя Тома, вы вернете его в школу в «Проклятой лагуне». Можете поправить меня, если я говорю что-то не так.
— Именно это вы и делаете.
— Я не верю вам. — Он следил за моими руками, ожидая, не появится ли у меня желание ударить его. На лице его были следы прежних побоев. — Не надо официальностей. Я не верю вам, мистер!
Я повторил, кто я такой.
— Вы знаете где сейчас Том?
— Нет. Этого я не знаю. Если мистер Хиллман отдал его в эту школу, для мальчика лучше вырваться на свободу, чем идти домой. Его отец не имел права проделывать такое.
— Мне тоже так говорили.
— Кто?
— Одна из местных женщин. Она сказала, что Том, по ее мнению, был в здравом уме и его нельзя было помещать в «Проклятую лагуну». Том, видимо, согласен с ней. Он бежал в субботу ночью.
— Хорошо.
— Не так уж. По крайней мере, там он был в безопасности.
— Он и сейчас в безопасности, — сказал Джексон и тут же пожалел о сказанном.
Он снова растянул рот в бессмысленной улыбке. Трагическая маска с претензией на юмор!
— Тогда где он?
Джексон пожал плечами.
— Я говорил уже вам, что не знаю!
— Как вы догадались, что он на свободе?
— Спонти иначе не прислал бы вас ко мне!
— Быстро соображаете!
— Как умею. Вы хоть и говорили много, но практически ничего не сказали.
— Вы еще меньше! Так расскажите же, Сэм.
Он быстро вскочил и подошел к двери. Я подумал, что он предложит мне уйти, но ошибся. Он остановился с видом человека, встретившегося неожиданно со взводом солдат.
— Что, по-вашему, должен делать я? — закричал он. — Сунуть голову в петлю, которую затянет Хиллман?
Я подошел к нему. В глазах его метался страх. Он устал от нашего длинного разговора и, подняв руки, как бы пытался защитить голову.
— Не трогайте меня!
— Успокойтесь. Что за истерика? Какая-то петля!
— Весь мир в истерике! Я потерял работу из-за того, что научил его пацана кое-какой музыке. Теперь Хиллман раскапывает прошлое. Что за гнусные времена!
— Не такие уж гнусные, если мальчик действительно в безопасности. Ты ведь говорил, что он в безопасности, да?
Никакого ответа. Он только поглядывал на меня из-под руки. В глазах его стояли слезы.
— Ради Бога, Сэм. Мы должны понять друг друга. Ты не похож на человека, которому бы хотелось, чтобы с Томом что-нибудь стряслось.
— Все равно все плохо, — сказал он, всматриваясь мне в лицо.
— Знаю, что плохо, — ответил я. — Но стена не так уж высока и нерушима. Я знаю, что ты на стороне Тома. Ты не хочешь, чтобы мальчика оторвали от тебя и твоей музыки, и считаешь, что я намерен снова отправить его в эту школу?
